— Господи Иисусе, Тревон, я пошутил.

— А. Извини.

— Помнится, когда-то я была просто ученым, — сказала Элви. — Мне это нравилось. Было здорово.

Через пять минут на мостике появился Сагале и поплыл к своему месту, будто никого не замечая. Элви вспомнила его, мокрого после кресла-амортизатора и плачущего. Сейчас это был другой человек. На секунду она против своей воли почувствовала восхищение. Сагале молча смотрел на дисплей. Самыми громкими звуками были шелест систем регенерации воздуха и пощелкивание среднего и большого пальцев Тревона.

Сагале нетерпеливо рассматривал графики энергии, пока Джен снова объясняла их значение. Когда она закончила, он спокойно пристегнулся к своему креслу и взглянул на Элви. Она что-то уловила в его глазах. Возможно, благодарность.

Сагале жестом открыл канал связи.

— Адмирал Сагале, — сказала губернатор Сонг. — Чем могу помочь? — в голосе слышался намек на тягучий акцент долины Маринер. Элви задумалась — это признак марсианина, работавшего на Лаконию, или лаконийца, пронесшего свой акцент сквозь чужие миры? Присуще ли такое послушание только людям Дуарте или оно всегда было частью марсианского характера?

— Мои яйцеголовые выдали анализ, и я хотел бы, чтобы ваши яйцеголовые на него взглянули. Может, это ерунда, но я бы порекомендовал приостановить работу с заминированным кораблем, пока мы не поймем, что это такое.

Возникла длинная пауза.

— Вы меня заинтриговали, адмирал. Присылайте, что у вас там.

— Спасибо, — ответил Сагале, и губернатор отключилась. — Отправьте это на «Тайфун» и Медину, доктор Ливли. Посмотрим, разделят ли они вашу встревоженность.

— Есть, сэр, — сказала Джен и принялась собирать информацию с таким видом, будто ей добавили пять минут к выпускному экзамену.

Фаиз тронул Элви за плечо и едва слышно сказал:

— Думаешь, мы смогли улизнуть...

Вселенная взорвалась.

Если бы был звук, он был бы оглушающим. Элви все равно зажала уши руками. Рефлекс. Джен кричала. Элви попыталась опуститься на палубу, но смогла только поджать под себя ноги и парила в позе зародыша. Изгиб поручня рядом с ней стал изысканным и прекрасным. Темное пятно там, где стерлась смазка, походило на карту какого-то бескрайнего побережья, фрактального и сложного. Она ощущала рядом присутствие Фаиза, волны давления, проходившие между ними, накатывавшие и отражавшиеся, пока они оба кричали. Воздух превратился в туман из атомов. Сагале стал облаком атомов. Она стала облаком.

«Так уже было, — подумала Элви. — С тобой это уже было. Не отвлекайся. Не теряй себя».

Облако, вибрации в вакууме, бывшее ее рукой, скользнуло сквозь пустоту и стукнулось об облако, бывшее поручнем. Энергетические поля между ее атомами и атомами переборки затанцевали под давлением, и молния прошила ее руку, слишком сложная, чтобы проследить за ее рисунком. Элви понимала, она что-то чувствует, но происходило столько всего, что трудно было осознавать свои ощущения.

Она обнаружила, что видит сквозь внезапно ставший облачком тумана корабль и облака других кораблей вокруг него. Медина грозовой тучей висела в центре.

Сквозь облака что-то двигалось, темное и гибкое, как танцор, скользящий меж капель дождя. И еще. И еще. Они были повсюду, проходили сквозь газ, жидкость и твердую материю, рассеивая облачка. Они были твердыми. Реальными, а облака материи — нет. Реальнее, чем что-либо виденное ею. Щупальца тьмы, никогда не знавшие света. Никогда не узнающие света. Ты уже видела это отсутствие света раньше. Тьму, похожую на око разгневанного бога...Ты уже говорила кому-то.

Одно закрутилось вихрем слева от нее, если «лево» еще что-то значило. Изогнулось вопросительным знаком, атомы и вибрации кружились в нем и вокруг него. От красоты и изящества не отвести глаз. Облака смешались, завихрились абсолютно чистыми цветами. С усилием Элви поняла, что это кровь.

Да, такое уже случалось. В первый раз это ее ошеломило. И сейчас тоже, но теперь она хотя бы знала, что это, и могла мыслить разумно. Хотя бы секунду.

Ты молодец, детка. Молодец. Ты сможешь. Еще немножко. Давай.

Она попыталась вспомнить, где у нее горло. Представить, как точки материи и пустоты раньше произносили слова. Что они все еще на это способны. Они были ее телом, воздухом, которым она дышала. Она попыталась заставить их закричать.

«Экстренная эвакуация. Майор Окойе, код дельта-восемь». К ней метнулось щупальце темноты...

... и отдернулось. Они все ускользали, опадая черными снежинками сквозь облако вибраций, раньше бывшее палубой. Всё закружилось, одна форма перетекала в другую, тело Джен, покатившееся, когда маневровые двигатели превратили пол в склон холма. Чья-то рука от пальцев до локтя. Сияние главного дисплея, слишком значительное само по себе, чтобы нести какой-то иной смысл, кроме простой элегантности захваченных фотонов. Она ощущала свою боль как звук далекого водопада и провалилась сквозь нее в какое-то подобие сна.

И через секунду вернулась. Ускорение, может, в треть, а может, и в пять G, тянуло ее вниз. Когда Элви заставила себя сесть, выяснилось, что кровь приклеила ее щеку к полу. В воздухе воняло какой-то адской смесью запахов, слишком сложной, чтобы разобрать на составляющие. Бессмысленной какофонией звенели сигналы тревоги, отражаясь эхом друг от друга. Всё разом пошло не так. Элви усилием воли подняла себя на ноги.

Мостик представлял собой сцену из ночного кошмара. Целые куски переборок, палубы и оборудования исчезли, будто какой-то художник стер случайные участки картины. И людей.

Сагале так и сидел на своем месте, часть его головы и правого плеча просто исчезла. Джен лежала у стены неподвижной грудой, залитой кровью, возможно, ее собственной. Рука Тревона валялась рядом с его станцией, но там, где раньше было его кресло, зияла дыра, ведущая на следующую палубу и еще ниже. Будто коралловый риф, сделанный из ее корабля, друзей и...

— Фаиз! — закричала она. — Фаиз!

— Здесь, — сказал его голос рядом с ней. — Я здесь. Я жив.

Он на две трети выбрался из кресла. Жидкость в резервуаре переливалась через край и утекала.

— Я жив, — повторил он.

— У тебя нет ноги.

— Знаю. Но я жив.

Элви захромала к консоли управления, с виду почти неповрежденной. Идти было трудно, она не понимала почему, пока не взглянула на ноги и не обнаружила на бедре дыру размером с бейсбольный мяч. И сразу ощутила боль.

Корабль поменьше уже сто раз погиб бы, но «Сокол» был крепким орешком. Он сращивал множественные повреждения корпуса достаточно быстро, чтобы удерживать воздух. Реактор плевался ошибками с такой скоростью, что Элви не успевала следить. Она вывела данные с сенсоров, и на экране появились звезды. Корабль вышел из медленной зоны и колец. Система определила небо Лаконии. Элви нацелила сенсоры обратно на врата позади корабля. Они выглядели спокойными, будто ничего и не произошло. В ее горле забулькал смех, и Элви постаралась подавить его, боясь, что, начав, уже не сможет остановиться.

Она открыла канал, молясь, чтобы от «Сокола» осталось достаточно, и он сумеет послать сигнал. Секунду система не отвечала, и Элви похолодела. Затем передатчик ожил.

— Спасибо тебе, — сказала она кораблю. — Спасибо, спасибо, спасибо.

Она собралась с силами, размышляя, сколько крови потеряла. Сколько у нее осталось.

— Всем кораблям. Это майор Окойе из Директората по науке. Мне нужна немедленная помощь. У нас значительные потери...