Глава 5

Со слов Бояна, с Брониславом пришло двадцать сотен. То есть, две тысячи мечей. Это очень серьёзная заявка. Где же он столько набрал? Спросил у Бояна, тот сам в недоумении. С его слов, с Брониславом должно было прийти не более семи сотен.

— Вопрос, Боян, где он остальные десять с лишним сотен взял?

— Не знаю. Но в его дружине есть хузары, аланы и касоги.

— Хузары и аланы? Очень интересно! И ещё касоги!!! Пусть своих людей размещает за стенами. Мне они тут не нужны. А с Брониславом пусть задёт сотня.

— Нас не поймут, Ярослав!

— Наплевать. Пускать в город странную шоблу, среди которой есть заклятые враги, это было бы полной глупостью.

— Тебя смутили хузары?

— Да. И не только. Что, Бронислав стал так богат, что может нанимать столько наёмников?

— У него жена, дочь одного из князей касогов.

— Он женат?

— Да. Двое детей.

— Ладно. Но в город зайдёт только сотня. Если с касогоми понятно, то что делают в его дружине аланы? Я уже молчу про хузар. Посмотрим. Да, где Мизгирь?

Минут через пять показался будущий бомбардир войска вятичей. Пушечный маньяк.

— Мизгирь. Пушку на телеге подкати к площади. Поставь её напротив сотни Бронислава.

— Зачем?

— А затем. Если поведут себя неправильно, будем их валить на фиг.

— Стрелять что ли? — Удивленно посмотрел на меня Мизгирь. Боян и ещё пара кметей стоявших вместе с нами так же непонимающе смотрели на меня. — Княже, это ж наши вятичи. Как так?

— Насколько я знаю, часть вятичей склонились перед каганом хузар. Или я ошибаюсь?

— Да есть такие.

— Ты можешь мне твёрдо сказать, что Бронислав и его кмети не из таких?

— Да. Никто за Бронислава такого позора не знает.

— Всё течет и все меняется. Поэтому, выполняй то, что я тебе сказал. Если они честные мужи, значит, ничего не будет, а если нет… — Мизгирь кивнул мне и пошел исполнять.

Напротив ворот стояли конные сотни Бронислава. Я вышел из ворот.

— Кто из вас Бронислав? — Задал я вопрос, хотя точно знал кто. Мне его Боян показал. Да и так было понятно. Он сидел на коне самым первым в красном плаще или как здесь это называли корзно. Примерно моего возраста, даже чуть младше. Русая борода, аккуратно подстриженная. Богатый доспех. На поясе меч в богато инструктированных ножнах.

— А разве не видно? — Ответил он. — Или в Златограде меня уже забыли?

— Может и не забыли, только я тебя не знаю.

— А ты кто такой? И где сама светлая княжна Мстислава? Я явился по её зову.

— Княжна у себя в светлице. То есть там, где и положено быть добропорядочной девушке. А я Ярослав! Я отвечаю за оборону города. На это меня призвала княжна. Поэтому, свою дружину оставишь здесь, пусть разбивают лагерь в посаде или вон в поле. Сам можешь зайти с сотней, не более.

— Какой-то не ласковый приём. Сама позвала, а даже выйти, встретить меня не пожелала. Может мне развернуться и вообще уйти?

— Рискни, уйди. Тогда это будет расценено как предательство и мятеж. Что задёргался, Бронислав? Будто красна девица. — Глаза Бронислава сузились. Что, думал тут к тебе с распростёртыми объятиями прибегут, задравши подол? Обломись. Среди дружинников Бронислава пошел возмущённый гул. Я покрепче сжал рукоять карабина. Усмехнулся, глядя ему в глаза. — Зайдёшь в город так, как я сказал. А княжна встретит тебя на крыльце своего терема. Что-то не устраивает?

Он поднял руку, призывая этим жестом к спокойствию.

— Ладно. — Потом развернулся в пол оборота. — Ждан, располагайтесь в посаде, со мной пойдёт сотня Добрыни.

Я развернулся и зашел за ворота. Отошёл чуть в сторону. Через ворота въехал Бронислав. Я специально посчитал, сколько с ним будет. Попыталось зайти сто двадцать конников.

— Стоять! — крикнул я и поднял карабин, нацеливая его на первого из той двадцатки, которая должна была повернуть назад. Наши дружинники стояли растерянно. На пути Бронислава встали два десятка вооруженных нурман. — Вы, — указал на всадника напротив меня, — поворачивайте назад ко всем остальным.

— Это почему? — Ко мне двигался на коне Бронислав. — Это моя сотня!

— Ты считать не умеешь? У тебя в сотне сто двадцать.

— И что?

— Ничего. Я сказал сотня, значит сотня и ни человеком больше!

— А что в городе делают нурманы, да ещё вооружённые?

— Это не твоя забота, Бронислав. Что нужно, то и делают. Убирай лишних.

— Тогда мы все уйдём и придём утром. И я хотел бы видеть Мстиславу.

— Хочешь видеть Мстиславу, езжай вперёд. Не заставляй её ждать. Ты не князь, чтобы тебя ждала княжна. Или испугался? Что, нурманы такие страшные? — Гуннульв и Сигурд, стоявшие рядом со мной, засмеялись. Было видно, что Бронислав в бешенстве. Многие его дружинники потянули мечи из ножен. Гуннульв взялся за рукоять меча, а Сигурд перехватил древко своей секиры обоими руками. Оба викинга оскалились как волки. Я зацокал языком и покачал головой.

— Бронислав, разве ты совершишь сейчас такую глупость? Живым из вас отсюда тогда никто не уйдет. — Я, если честно, блефовал. Не был уверен, что наши дружинники влезут за меня. Нурманы влезут, а вот вятичи не уверен. Но отступать было поздно. Бронислав бросил взгляд на стены и башни, там стояли лучники, вот только луки были опущены. Но Броснилав на это не обратил внимания.

— Боян! — Обратился к воеводе Бронислав. — Что происходит?

— Бронислав, если Ярослав сказал, что сотня, значит сотня. Он в своём праве.

— Кто ему такое право дал?

— Княжна Мстислава. Он её суженный. Будущий князь.

— Что?

— Ты не ослышался, Бронислав. Впрочем, можешь сам узнать от светлой княжны. — Ответил воевода.

— Хорошо! — махнул рукой. Двадцать всадников стали разворачиваться на выход. Я увидел Вторушу, подозвал его.

— Беги в терем, пусть княжна Мстислава встретит Бронислава как положено. Понял?

— Понял, княже. — И только голые пятки сверкнули. Бронислав дождался, когда двадцатка скрылась за воротами, после чего повернул коня и поехал к терему. Мы пошли вслед за ними. Ворота приказал закрыть. В конце концов ночь уже.

— Боян, усиль стражу.

— Опасаешься чего?

— Бережёного боги берегут, а не береженного кмети в порубе стерегут.

Старый боярин только усмехнулся и покачал головой.

— Хорошо. Я всё сделаю.

Когда мы с нурманами зашли на территорию княжеского подворья, Мстислава стояла в своём княжеском наряде и передавала Брониславу, соскочившему с коня, деревянный, окованный серебром ковшик с медовухой. Бронислав взял ковшик, припал к нему ртом и всё выпив, перевернул, показывая, что ни одной капли не осталось.

— Я откликнулся на твой зов княжна и прибыл как можно быстрее. С собой привёл двадцать сотен конницы, а меня не ласково встречают. Что так светлая княжна Мстиславушка?

— Ярославу виднее, сколько ты можешь завести воев в город, Бронислав. Он в своём праве. И это право ему дала я. Очень надеюсь, что вы оба подружитесь.

— Боян сказал мне, что этот Ярослав суженный твой.

— Всё верно. Он суженный мой, давно мне предсказанный.

— Откуда он взялся? Кто он? Ведь твой батюшка, светлый князь Вячеслав обещал тебя мне.

Я Заметил, что Мстислава побледнела. Поискала меня взглядом, нашла. Я ей ободряюще кивнул. Подойдя к Брониславу с княжной, спросил:

— Бумагу покажи? — Шустрик резко обернулся ко мне.

— Какую гумагу?

— Не гумагу, а бумагу. Или пергамент? Можно папирусный свиток или кусок камня с выбитыми письменами, мне всё равно.

— Зачем? — Парниша явно не понял, как и все остальные.

— Странный ты какой-то Бронислав. Приходишь предъяву выкатываешь, что тебе княжеская дочь обещана. Так? Так. Вот я и прошу предъявить документ, где рукой покойного князя чётко написано, что светлая княжна Мстислава из рода Вятко должна стать твоей женой. Давай. — Я протянул руку.

— У меня нет такого, как ты говоришь, документа.

— Серьёзно? — Я постарался сделать удивлённое лицо. — Что-то я не понял, завтра ещё какой умник заявиться и скажет, что Мстислава ему обещана и что делать будем? Как делить её между вами? Я что вам всем на слово верить буду?

— Ты хочешь сказать, что я лжец? — В свете горящих факелов, всё же было уже темно, лицо Бронислава исказила гримаса злобы.

— Пока я ещё ничего не сказал. Но мы продолжаем разговор. Итак документа нет. То есть я должен поверить тебе на слово?

— Мы с князем вели переговоры.

— Правда? И как переговоры закончились. Была назначена дата свадьбы?

— Нет. Мы не успели. Князя убили.

— Очень интересно. То есть конкретный договор между вами заключен не был? Я правильно понял?

— Да. Но это ничего не значит. Он хотел отдать Мстиславу мне в жены.

— Это он тебе сказал?

— Да!

— Здесь сказал? Есть свидетели?

— Нет не здесь. Мы переписывались.

— Отлично! Тогда давай бумагу. Или что там у тебя, берестяная грамотка? — Я опять требовательно протянул руку.

— Что тебе давать?

— Бронислав, не тупи. Письмо князя, где он говорит, что отдает за тебя замуж свою дочь. Я жду.

— Нет у меня такого письма! Я же сказал, что мы не усели довести переговоры до конца.

— Замечательно!!! То есть, брачного контракта нет?

— Чего нет?

— Брачного контракта. То есть договора, где прямо указано, что светлая княжна всех вятичей Мстислава Вячеславовна из рода Вятко, станет в такое то время твоей женой. Что за ней полагается такое то приданное, которое остаётся за ней и должно быть возвращено в случае, если тебя убьют или ты откинешь копыта в результат апокалипсического удара табакеркой по тыковке. Тогда извини, на нет и суда нет. Боян, что в таком случае получается? Мстислава сама вправе выбрать себе мужа так?

— В общем-то так.

— Но все знают, что покойный князь хотел отдать свою дочь за меня!

— Кто все?

— Все! — откуда-то вылез Храбр.

— Ну, в тебе то я вообще не сомневался, Храбр. Князь Вячеслав тебе лично это говорил?

— Он говорил, что Бронислав может быть не плохим мужем для Мстиславы!

— Ключевое слово — может быть! А может и не быть! Князь конкретно сказал, что Бронислав будет мужем его дочери или всего лишь отдавал предпочтение Брониславу из всей вашей своры женихов?