— Ладо мой, сегодня ты станешь для всех князем. Больше ни кто не посмеет посмотреть на тебя косо, ни кто не посмеет высказаться против. Я должна была передать тебе, это только после венчания перед ликами богов и люда, но я передаю сейчас, и видят боги, в мыслях и сердце ты давно стал моим мужем.

После омовения, приступила к самому важному делу. Я всегда помогала братьям снимать или одевать броню. И сейчас, прежде чем, начать помогать облачаться в княжьи доспехи, решилась на ласку. Нежно поглаживая, касалась самых запретных мест и улыбалась, видя, как горят глаза моего Ярослава, как он стискивает кулаки, жарко дышит, прерывисто выдыхая, обещала ещё ночь любви и страсти. Мой любимый, свет очей моих, поцеловала его и стала облачать его в броню. Встала на носочки и поцеловала, отстранившись, теперь уже со сбившимся у самой дыханием, прошептала:

— Это тебе ещё один повод разобраться с хузарами побыстрее и вернуться ко мне, запомни эти ощущения мой хороший каждый раз, помогая облачаться и снимать броню ты будешь испытывать их.

Повернувшись напоследок оглянулась и, улыбнувшись, выбежала из светлицы.

Ярослав ушел на стену, а я пошла помогать в лекарском крыле. Время тянулось неумолимо медленно, с самого утра было затишье, но уже к обеду начали поступать первые раненые. Их было много, мы не успевали обрабатывать раны, перевязывать, кого-то зашивать, и отправлять обратно, правда были и с особо тяжёлыми ранениями таких приходилось уносить в самый конец, класть на топчаны и делать все возможное. Враги начали штурм. В помещении, становилось все меньше места, а воздух напитался до приторности сладковатым запахом крови перемешанным с запахом лекарств. Повсюду разносились хриплые стоны в агонии боли. Первый взрыв, как раскат грома, приумноженный в разы, был неожиданным. Мне показалось, что даже пол дрогнул под моими ногами, оказалось это всего лишь я пошатнулась. От страха охватившего мое естество, руки начали подрагивать мелкой дрожью. Втянув тяжёлый воздух, отставила баночки с настройками, пытаясь успокоится. Мне было страшно, страшно не за себя, а за Ярослава, я переживала за него и с каждым новым раненым, боялась встретиться глазами с до боли знакомыми черточками лица. Ещё один взрыв, как раскат грома, а потом почти сразу же ещё один, но такое чувство, что очень близко, гул дошел даже до нас. Выбежав из помещения, понеслась прямиком на шум, а выбежав со двора на площадь остолбенела от увиденного. Вокруг башен, на которых стояли пушки клубился непроглядный туман, но самое ужасно разворачивалось на самой площади. Повсюду валялись истерзанные и разорванные тела, среди дыма, слышались предсмертные хрипы. Казалось земля вздыбилась, накрыв своим одеянием погибших. Смотря на всё происходящее словно издалека, подмечала некую странность. Мне не сразу удалось осознать, что же не так, в чём несоответствие, но вот оно взгляд зацепился за нурмана машущего боевым топором направо и налево, косящего наших дружинников словно подсолнухи. оно, взглядом нашла его сородичей, они умело теснили дружинников оставленных Брониславом. Пытаясь найти хоть кого-то из своих, напарывалась глазами лишь на чужих, а развернувшись бежать, как назло была схвачена за край рукава и дернута назад. Не успев осознать, что же произошло, почувствовала острый кинжал, приставленный к горлу. Дернувшись, попыталась вырваться, но вместо этого ощутила, как по шее побежали тонкие струйки крови.

— Ярослав! Слышишь меня, Ярослав! — Разнёсся громоподобный голос Бронислава. — Смотри же! Княжна в моих руках, ты проиграл, отворяй ворота, пусть хузары, радимичи и поляне войдут в город, иначе слышишь, богами клянусь, ей не жить! Я перережу собственноручно её тонкую шею!

Боги, как же так… мне не верилось, что я оказалась в руках предателя, задрожав всем телом, искала глазами, до боли родного человека. А найдя, смотря глаза в глаза не удержала горьких слез, покачав голов во всю мощь своих лёгких закричала:

— Не открывай, не смей открывать ворота и сдавать им город, слышишь, ради меня Ярослав не пускай их!

Резкая тупая боль, не позволяющая даже думать и говорить. Единственное на что хватало сил, это по чуть-чуть вдыхать воздух и так же выдыхать. Слезы, уже не сдерживаемые, текли по подбородку и шее, смешиваясь с кровью от раны, оставленной кинжалом. Я словно кукла, плетью повисла в руках моего мучителя не видя и не слыша голосов, ни дружинников, ни моего любимого.