Изменить стиль страницы

Дверь в светлицу приоткрылась и в помещение скользнула девичья фигурка. Мстислава пришла. Вот что делает, бедовая девчонка, спалят же нас! Подошла тихо и села рядышком на кровать. Смотрит на меня.

— Мстиша, ты чего творишь? Хочешь, чтобы тут бунт твои устроили, что я тебя соблазнил?

— Ты боишься, Ярослав?

— Я боюсь не за себя, а за тебя.

— Не бойся, ладо мой. — Она погладила меня ладошкой по щеке. — Кому надо, они и так уже знают.

— И Боян?

— Он тоже.

— И как?

— Ни как. Недоволен, но молчит. Если ты одолеешь сейчас хузар, тебе никто потом и слова поперёк не скажет.

— Ну, я ещё не победил. Поэтому ты сильно рискуешь.

— Мне всё равно. Вдруг завтра случиться страшное и я не увижу тебя больше. Поэтому хочу чувствовать тебя сейчас. Твои руки, твои губы, всего тебя.

— Больно не будет? Ты же только прошлой ночью познала мужчину.

— От тебя мне и мука сладостна. Не гони меня.

Я встал, закрыл дверь на засов. Вернулся к ложу. Мстислава уже легла, пытаясь укрыться льняным одеялом. Я покачал головой.

— Мстиша. Не надо укрываться.

— Почему?

— Раз ты уже познала мужчину и называешь его мужем, тогда должна знать, мужчина любит глазами. Поэтому, даже рубашку свою снимай. Не красней. Чего ты меня стыдишься? Я и так тебя обнаженной видел и целовал и любил. Не надо стесняться.

Она встала прямо на ложе и взяв рубашку за подол подняла выше и сняла через голову. Отбросила её и осталась стоять так передо мной. Руки её дергались закрыться, а щеки алели пожаром стыда. Я подошел к ней и, чуть присев, обняв за талию, поцеловал её в пупок. Она положила мне руки на голову. Посмотрел, стоит, закрыв глаза. Выпрямился и стал целовать её грудь. Один сосок, второй. Услышал, как задышала.

— Ложись солнце моё. Расслабься. Всё будет хорошо.

Присел рядом с ней на край кровати. Стал гладить её юное тело. Гладить и целовать. Ласкать. Нежно гладил её груди, чуть сжимая, играя с сосками, которые отвердели. Мстислава чуть постанывала. Целовал живот. Гладил внутренние стороны бёдер, нежно заставив развести ноги. Поглаживая, доходил до лона. Задышала ещё чаще и стонать стала громче. Ухватила мою руку, которой я поглаживал её лоно, прижала к себе. Потом открыла глаза и потянула меня к себе. Я чувствовал, что она уже готова. Она смотрела на меня, глаза в глаза, обняв меня за плечи.

— Я люблю тебя. — Прошептал ей.

— И я тебя, мой ненаглядный. — Ответила она, сгибая ноги в коленях, поднимая их и обхватывая меня с боков.

Завтра будет тяжёлый день, а сейчас, пусть будет ночь страсти и любви.

* * *

Вот и налетели стервятники! Каждый из них желает отхватить кусок побольше, да по-лакомее. Поляне и радимичи, когда-то стоявшие плечом к плечу с моим тато. Жестоко убившие его в один день, перешли на сторону хузар, преклонили колени пред их каганом. Предатели, не заслуживающие пощады, они пришли сами на порог моего дома, сами сделали свой выбор. А мы сделаем все возможное, чтобы наши враги умылись собственной кровью, сотни раз пожалели, прося пощады.

Мне не было страшно, я уже давно сделала свой выбор, приняла решение — бороться до конца! Я не сдамся, даже если случиться страшное и вятичи падут, я останусь до последнего княжной и не покорюсь хузарам.

Для меня есть единственный человек которому, я безоговорочно готова подчиняться— Ярослав, ладо мой, любимый! Всё готова, ради него отдать, и стерпеть.

Сидя на троне в княжьих палатах и наблюдая за вождями, подмечала их лёгкую нервозность, оно и не мудрено страшно как ни как война грядёт. Они все прекрасно осознавали, что многие не вернуться, полягут наравне со всеми — и своими и чужими. От того их охватывало ещё больше эмоций. Ярослав, мой сокол ясный, отдав распоряжения, всех распустил, сам же остался с Гуннульвом, а я же поспешила в светлицу. Мне нужно было сделать одно, очень важно дело. Об этом следовало позаботиться раньше, но я совсем замоталась и забыла.

Княжеская оружейная палата моего батюшки встречала меня тишиной и покоем. Легким запахом пыли и дерева, железа и кожи. Я редко бывала здесь, но сейчас, находясь в святая святых, впитывала последние мгновения оставленные им. Тато, мой дорогой и любимый, надеюсь, ты не будешь против сделанного мной сейчас поступка. Это должен был сделать ты сам, отдав своему наследнику, но так получилось, что единственной оставшейся в живых осталась я, а значит, я могу передать положенное по праву княжны! Твои доспехи, твой меч, шлем и щит, послужат истинному князю вятичей достойной службой. Они не раз спасали твою жизнь, я надеюсь, что и жизнь моему Ярославу они будут хранить верой и правдой.

Перенеся в свою светлицу броню и оружие, аккуратно разложила по кровати. Длинная кольчуга и защитная броня из пластин, защиающих грудь, живот и спину. Шелом со свисающей бармицей, украшенный позолотой и письменами, давал понять всем и каждому — кто есть князь! А так же корзно, ярко алого цвета, вышитое золотыми нитями по низу и по бокам. Меч — стальной, булатный, который помнил руки ещё моего прадеда и щит сделанный лично руками моего тато, он хотел передать их своим наследникам, но так сложилось, что единственный кому я могла бы передать это был мой муж. Завершив свои приготовления, для скорейшего облачения моего суженного в броню. Отправилась посмотреть, как выполняются мои поручения. Завтра или уже сегодня ночью, всё зависит от того, когда решатся на штурм хузары, поляне и радимичи, я буду наравне со всеми помогать нашим кметям. По моему велению было выделено помещение для раненых, там же находились несколько девушек и женщин, всегда готовых помочь. Но уже завтра рук будет не хватать, кому-то срочно понадобится обезболивающий отвар, кому-то наложение швов, а кто-то на грани жизни и смерти будет сражаться уже сам с собой.

За весь день, не присев, изредка встречалась с Ярославом. Мой мужчина, тоже был занят, вокруг него постоянно крутились дружинники, вожди из присоединившихся к нам племён. Он постоянно что-то уточнял, раздавал указания и был поглощён суетой. Ближе к вечеру, в воздухе запахло дымом, воздух, словно тетива натянулся до предела напряжением. Не только мы что-то делали, но и наши враги, в орушке леса орудовали топорами, что-то мастеря. Меня не пускали на стену, таково распоряжение князя, вокруг меня постоянно находились кмети из дружины Бояна или побратимов Ярослава. Он позаботился обо мне до начала битвы, не доверяя до конца Брониславу, мой ладо поступил разумно, оставив большую часть его дружины за стенами, а самого его рядом с собой. Завтрашний день решит все! Всё увидят кто враг, а кто друг. За весь день не присев, умаявшись, покушала и отправилась в светлицу. Дождавшись пока мой суженый ляжет, а служки разбегутся по комнатам, тихо на цыпочках прокралась в его комнату. Около моей светлицы увидела двух нурманов. Они были вооружены. Я сначала опешила. Но они стояли спокойно и только в бороде старшего из них, мелькнула улыбка и он чуть кивнул, как бы подбадривая меня. Ярослав лежал на кровати, но ещё не спал. Подойдя присела на краюшек, коснулась его лица. Мой ладно пылко зашептал, боясь, что о нас узнают раньше времени. Нежно поглаживая по щеке заверила, что кому надо знают, что стоит победить хузар и ни кто не осмелится даже слова против сказать.

Я хотела остаться с ним здесь и сейчас, хотела чувствовать как прошлой ночью. Всего его во мне, на мне, ощущать горячие поцелуй, руки ласкающие кожу, губы мягкие и шелковистые на своих губах.

Закрыв дверь на задвижку, мой мужчина вернулся. Стоя напротив кровати, смотря на меня смущающуюся попросил, не бояться, не смущаться, не прятаться за преградой в виде одежды и одеяла. Пылая словно факел, стянула ночнушку и стоя абсолютно нагая, то и дело хотела прикрыться, пока в один из моментов не почувствовала лёгкие поглаживания. Его руки, такие нежные ласково скользили по телу, прикасались к груди, вызывая сотни мурашек. Губы целовали мое тело, доводя до сумасшествия, я не помню, как оказалась лежащей на кровати. только стояла пред ним, а он целовал мой животик, трогал мои ноги, а уже лежу, извиваясь и постанывая. Нет больше стеснения, есть лишь мой любимый, мой муж и наша любовь. Я плавилась под ним. Терялась в пространстве, для меня была лишь ночь и наше единение. Мой мужчина, боги спасибо вам, спасибо, что послали его именно мне. Не перестану вас благодарить, за чудо, подаренное в такой момент. Тихо застонав, больше не выдержав, привлекла своего любимого ближе и обвила его ногами, хочу его всего, больше нет сил. Тело словно пламенем объято, каждая клеточка горят жарким пламенем от его прикосновений, грудь, шея, животик, ноги не осталось ничего, до чего бы не дотянулись его жадные губы и руки. Он везде! Занял так много, отобрал всю меня, заменив собой. Мой мужчина мой первый и мой последний, мой князь! Наша ночь, была наполнена друг другом, нашей любовью и счастьем. Вкладывая в каждое движение чуть больше, чем должно быть, на грани боли, требовала ещё и ещё, без сил остановиться. Мне хотелось его поглотить, сделать своим навеки, оставить на теле метки, хочу чтобы все видели он мой, мой КНЯЗЬ! Не контролируя, охваченная новыми неведомыми до этих ночей ощущениями, выгибалась и срывала голос в крике, прерываемом поцелуями. Я шептала и клялась, требуя того же взамен, требуя заверений, что он мой, сливаясь в диком необузданном водовороте эмоций и тел. Уснула совершенно без сил, в объятиях любимого.

Рано утром, когда ещё солнце не показалось из-за горизонта, почувствовала как мой любимый, тихонечко стараясь не разбудить выбирается из моих объятий. Улыбнувшись, обвила его шею руками и, поцеловав в ушко, потерлась о его спину. Застонав, мой мужчина развернулся, заключил в конце своих рук и поцеловал, да так что голова пошла кругом. Если бы не шум доносившийся из коридора, мы бы наверняка продолжили начатое. Надев выброшенную за ненадобностью ночную рубаху, повела своего мужчину за собой. Встречающиеся на пути служки шарахались в сторону, смотрели на нас, словно видели впервые, а мы счастливые продолжали идти в мою светлицу. Перед моей светлицей стояли уже другие двое нурман. Они, улыбаясь, просто отвели от нас взгляды. По пути дав распоряжение принести, воду для омовения завела его внутрь и, развернувшись лицом к разложенным вещам на кровати, произнесла: