Он бросился вперед, чтобы осмотреть ее раны, с трудом скрывая рычание, застрявшее в горле. Это зрелище привело его в ярость. Чтобы какой-то самец поступил бы так со своей суженой. Лучше бы этому больному куску дерьма сейчас гореть в аду.

– Больно?

– Нет. Больше нет.

Он медленно протянул руку, чтобы провести пальцами по изувеченной коже, и она не отшатнулась. Прикосновения к ней казались в сто раз более интимными, чем все, что он когда-либо испытывал.

– Твоя пара сделала это с тобой, – прошептал он, не веря своим ушам. – Как он мог? Как, черт возьми, оборотень может так ранить свою пару? Любой из этих парней скорее умрет, чем позволит своей женщине пострадать.

Она медленно выдохнула, не осознавая, что задержала дыхание.

– Не каждый мужчина похож на них.

Она уронила рубашку, но он не убрал руки с ее живота.

– Расскажи мне остальное, – попросил он, нежно проводя рукой по ее телу и спине. Казалось, она расслабилась, напряжение в плечах спало.

– Как ты можешь себе представить, я была тяжело ранена. Внутренние органы были порезаны, и я была близка к тому, чтобы истечь кровью до смерти. Когда я лежала там, он попытался использовать нашу связь, чтобы исцелить себя, но она была недостаточно сильной, так как он только что встретился со мной. И тогда Оуин нашел нас.

Оуин. Это объясняло их бурную дружбу.

– Он оторвал этому мудаку голову и отнес меня к врачу своего клана. Остальное – история.

Она боролась с Оуином, потому что ее Пантера знала, что он ответственен за смерть ее пары. Но Тана казалась благодарной. Она была не в ладах со своей кошкой, и он точно знал, каково это.

Дерьмо. Это было похоже на дерьмо, завернутое в дерьмовую оберточную бумагу, завязанную дерьмовым бантом.

Сурдж продолжал гладить ее живот, потому что это прикосновение удерживало его в здравом уме. Он чувствовал себя менее диким. Ему захотелось остаться здесь, на кухне, вместо того чтобы хихикать, пока он не найдет, что бы уничтожить своим гневом из-за того, что с ней сделали.

И ей это тоже нравилось. С каждым движением его руки она все больше таяла, смягчаясь.

Скоро он заставит ее мурлыкать. Очень скоро.

– Я рад, что он мертв, – сказал он, его голос стал резким от едва сдерживаемой ярости. – Надо купить Оуину напиток. Или десять

– Это было очень давно. Как ты сказал, прошлое есть прошлое.

– Да. А будущее – это то, чего мы хотим.

Она внезапно напряглась, и Сурдж отдернул руку как раз в тот момент, когда Оуин протиснулся в кухонную дверь.

– Женщина будет жить, – объявил он, настороженно глядя на Сурджа.

Тина вздохнула с облегчением.

– Хорошо. Боже, это чертовски хорошие новости.

Сурдж согласился.

– Чертовски хорошие.

Теперь, возможно, они смогут узнать, что случилось с кланом их ребенка.