И скоро... скоро он возьмет ее полностью, покажет ей, как настоящая пара относится к своей женщине.

Это была всего лишь одна сексуальная остановка на пути.

Наклонив голову, он поцеловал ее блестящие губы, нежно посасывая их. Она попыталась дернуться, но он крепко держал на ней руку. Вместо этого она застонала, но недостаточно громко, чтобы доставить ему удовольствие.

Ему хотелось услышать крик. Желательно крик его имени – Сурдж.

Его язык скользнул между ее складок, кружась вокруг клитора.

– Сурдж! – ахнула она.

Да, да, да. Помни это навсегда. Помни, кто заставил тебя так стонать, малышка.

Он повторял это снова и снова, посасывая и щелкая, пока она не обезумела от удовольствия, извиваясь под ним в поисках облегчения.

Когда она была достаточно возбуждена, он просунул свой язык внутрь, потирая кончик о то особое место, которое заставляет женщин падать в обморок от восторга.

– Сурдж… Сурдж!

О, да. Если она и дальше будет так держаться за его имя, как будто оно может спасти ее в океане, который захлестнула волна, он взорвется. Он терся членом о сиденье, подстраиваясь под ритм, который поддерживал его язык.

Его волк становился диким. Его животное и так было бесконтрольно и свободно, но добавьте к этому эмоции, и все стало чертовски эпическим беспорядком.

Не было ничего смешного, но это не помешало ему рассмеяться, уткнувшись в ее скользкую, горячую плоть, и когда он это сделал, она ахнула, упершись пятками ему в спину.

Задыхаясь от крика, он почувствовал, как она судорожно сжала его язык.

Дикий и голодный, Сурдж продолжал ласкать ее, не проявляя милосердия, даже когда ее когти впились в его голову, а шорты натерли его плечи.

Ее освобождение было прекрасным. Это был закат позднего лета, вид на горы по утрам и чертова голубая вода тропического пляжа. И он заставил ее испытать это. Он.

Удовлетворение, которого он никогда не испытывал, наполнило его. Он растворился в ней, растворился в своей миссии сделать так, чтобы ей было хорошо.

– Сурдж, – сказала она, но тон ее изменился. Она дернула его за волосы, но что-то в этом действии не было страсти.

Он ошеломленно уставился на нее.

– В чем дело, детка?

Ее глаза были широки от шока, и тут он услышал стук в окно.

Здравствуйте, Офицер Обломщик.

Черт Побери.