7

Если бы можно было улететь на Луну, не покидая Землю, это могло бы объяснить чувства, которые только что испытала Тана. Она чувствовала себя дикой и свободной, но на якоре. Удерживаемая на Земле мощными руками и магическими губами Сурджа. В безопасности и на свободе. Как будто все возможно.

Ее рот приоткрылся, когда ужас, того, что их поймали, начал просачиваться сквозь эйфорию.

С ухмылкой, Сурдж потянул ее рубашку ниже, чтобы прикрыть ее все еще пульсирующую киску и потянулся, чтобы опустить окно. За ее головой. И ей некуда было девать ноги, кроме как оставить в воздухе.

Дерьмо. Это было... это было…

Чертовски смешно, если честно.

– Добрый день, офицер, – протянул Сурдж, не отрывая головы от ее ног.

– Да, конечно, – сухо сказал офицер. – Могу я спросить, что вы здесь делаете?

– Ну, вы можете. – Сурдж прищурился, делая вид, что думает об этом, в то время как Тана прикусила губу, чтобы сдержать смех. – Но, я думаю, это очевидно.

– Мм хм. – офицера это не позабавило. – И я полагаю, что могу попросить ваши права и регистрацию... только тогда мне придется ждать, пока вы выпутаетесь из шорт этой девчонки, а у меня в машине есть сэндвич с барбекю. Так почему бы вам, голубкам, не сделать старику одолжение и не убраться отсюда?

Сурдж кивнул.

– Да, сэр. Думаю, мы справимся.

Офицер хмыкнул.

– Сделайте это быстро, ладно?

Когда мужчина отошел, Сурдж поднял стекло. Он встретился взглядом с Таной. Он приподнял бровь, и они оба расхохотались.

Это должно было быть неловко. Она распростертая, обнаженная, застигнутая на середине умопомрачительного оргазма, его ухмыляющееся лицо на расстоянии облизывания от ее женских частей, но это было не так. Это было удобно. Она чувствовала себя совершенно нормально даже в этой самой безумной ситуации.

– Ох, кошечка, – вздохнул он. – Мне нравится твой смех.

Ее сердце сжалось от его искренних слов. Она провела пальцем по его щеке и губам.

– Мне твой тоже нравится. – Это правда. Его смех делал его уникальным. И теперь, когда она поняла его, недоразумений больше не будет.

Он быстро поцеловал ее в живот. Она почувствовала его стон даже сквозь хлопок рубашки.

Нырнув под ее шорты, он сел, но не сводил глаз с ее обнаженного лона. Его взгляд снова обжег ее, но мистер Полицейский терпеливо ждал, когда они отъедут.

Сурдж наблюдал, как она натягивает шорты на бедра и застегивает их.

– Клянусь Богом, после этого этот грузовик умрет счастливым. Твоя голая задница была прижата к сиденью? Хотел бы я, чтобы моему лицу так повезло.

Щеки Таны стали красными, как расплавленная лава.

– Сурдж!

– Что?

– Ты не можешь так говорить.

– Да, черт возьми, могу. Говорю же, я говорю все, что хочу. Кроме того, я провел все утро, наблюдая за этой задницей. Я не могу держать в себе такие вещи.

Она смотрела, как он поправляет джинсы. Выпуклость в паху была существенной и ничуть не смягчилась после их встречи с полицейским.

– Я знаю.

– Знаешь что? – Он сгорбился на сиденье и зашипел, пытаясь устроиться поудобнее.

– Что ты пялишься на мою задницу.

Он посмотрел на нее с сексуальной кривой усмешкой, от которой у нее екнуло сердце.

– Я так и знал. Никто так не трясет задницей, когда идет. Но ты никогда, никогда не должна останавливаться.

Тана злобно рассмеялась, когда он вывел грузовик на дорогу, ведущую в Кедровую Долину.

Она смотрела в окно, наблюдая, как солнце пробивается сквозь деревья, и медленно позволила реальности вернуться к ней. Сурдж был хорош, но она не могла так жить. Были проблемы, с которыми она должна была справиться. Ребенок, о котором она должна позаботиться. Дом, который нужно построить.

И у него тоже были проблемы.

– Кто была та женщина в магазине?

Она посмотрела на него как раз вовремя, чтобы увидеть, как тень упала на его лицо.

– Это не важно.

– Разве? Она назвала тебя Брендоном.

Он молчал, глядя на дорогу, пока они не въехали в город.

– Дай мне руку, – сказал он.

Тана нахмурилась, и он встретил ее пристальный взгляд. Он был серьезен, его брови сошлись на переносице с таким душераздирающим выражением, что ей захотелось его крепко обнять.

Она вложила свою руку в его ладонь, и он переплел свои пальцы с ее. Когда они свернули к ГГП, он поднес ее руку к губам и поцеловал.

Таня вздрогнула. Никто никогда не делал ей этого раньше. Она пришла к выводу, что ее сердце не может нормально биться, когда губы Сурджа касаются ее.

Он припарковался и заглушил двигатель, прежде чем повернуться к ней лицом.

– Эта женщина была моей матерью, и я не видел ее с тех пор, как я покинул дом, когда мне было семнадцать.

Тана с трудом сглотнула. Его мать. Дерьмо.

– Эта женщина была твоей матерью?

Он кивнул, но в его глазах, казалось, была мольба.

– Я ушел искать свою пару. После этого мне не хотелось возвращаться.

Она не знала, что сказать. Она могла сказать ему, что он совершает ошибку, но кто она такая, чтобы судить? До того, как умерла ее мать, Тана, не разговаривала с ней в течение нескольких месяцев. Она сожалела об этом, но она также понимала, что чувствовал Сурдж.

Нелегко жить с грехами родителей, тем более прощать их.

Большой палец Сурджа снова и снова касался ее ладони, выдавая его нервозность.

– Пожалуйста, не надо... – он заколебался. Откашлявшись, он неловко рассмеялся. Он крепко сжал челюсти, но звук все равно не утих.

Он боролся прямо сейчас, и это разбивало ее сердце.

– Не думай обо мне плохо, – выпалил он. – Не думай, что я не забочусь о ней, потому что я делаю это. Она просто не может быть частью этой жизни. Я не могу... я не могу доверять ей. Не после того, что она сделала. Ложь. Она сделала первые семнадцать лет моей жизни, блять, фантастическими.

Тана покачала головой.

– А я и не думаю. Я бы не стала. Я здесь достаточно долго, чтобы понять, что ты за человек.

Он посмотрел на их руки, открывая и закрывая рот, но не произнося ни слова.

– Я уверена, что встретиться с ней было нелегко.

– Нет. Не настолько.

Возможно, именно поэтому он так сильно хотел ее, что съехал на обочину. Возможно, ему нужно было отвлечься. Она должна была знать. Она не рассердится из-за этого. Как она могла, когда он был так внимателен? Но... она должна знать.

– То, что случилось там, с нами, это просто... ты справлялся?

Его взгляд метнулся к ней, выражение лица стало суровым.

– Тана, нет. Это не отвлечение. Я был там, делал это. Это было намного больше. И это только начало того, что я хочу для нас.

Тана моргнула, глядя на эту, незнакомую ей, его серьезную сторону.

– Например... что именно?

Сурдж сглотнул, его горло подпрыгнуло от действия.

– Я хочу абсолютно все, детка. Я хочу то, что есть у моих братьев, и я хочу это с тобой. И это не новость. Я хотел этого с того момента, как ты вошла в ГГП с твоим жестоким маленьким отношением.

Она покачала головой, сердце сжалось в груди. От одной мысли о том, что у нее есть кто-то, с кем можно разделить жизнь, было достаточно, чтобы заставить ее пантеру мурлыкать. Никогда больше не быть одной. Смеяться каждый день, как она смеялась раньше. Разделять горе и радость, и иметь общие цели. Это было все, чего она когда-либо хотела, но знала, что никогда не получит.

Таня зажмурилась. Это было сейчас слишком много. И она не могла решиться на Сурджа, не убедившись, что о маленькой Грейс позаботятся. Этого не могло случиться, пока рысь не придет в себя.

– Мы должны войти внутрь. Проверить Грейс.

Он стиснул зубы, но кивнул, отпуская ее руку. Расставание казалось неправильным. Это заставило ее желудок сжаться в предупреждении. От паники ее кошки у нее зачесалось все тело.

Но у нее были обязанности. Она не могла притворяться с Сурджем. И она никогда не обманет его.

Комок в горле обжег ей горло, когда он открыл дверцу и вылез из грузовика, хватая сумки с покупками. Она последовала за ним, чувствуя себя неловко от его мрачной версии.

Как только они вошли в большой дом, Тана поняла, что-то изменилось.

Блистер выбежал из кухни со шприцем в руке, несясь в спальню мимо них. Сурдж бросил сумки, и они последовали за ним.

На крик ребенка.

Грейс!

Крошечная комната была до краев заполнена людьми. Энни держала маленькую Грейс… маленькую человеческую Грейс… воркуя и успокаивая ее, но ребенок только громче кричал. Остальные собаки расхаживали и переминались с ноги на ногу, словно им нужно было кого-то убить. Кулаки и челюсти сжаты. Волки были близки к превращению.

У Грейс было пять рыцарей в сверкающих доспехах, готовых сражаться за нее в любой битве. Неважно, что она не нуждалась в них, чтобы защитить ее. Все что ей было нужно, так это бутылочка.

Тана побежала в гостиную и стала рыться в сумках, пока не нашла смесь и бутылочку. Читая инструкцию по дороге на кухню, она, пытаясь обогнуть кофейный столик, ударилась об него коленом.

Иду, маленькая Грейс.

Она быстро приготовила смесь, рассыпав при этом порошок на прилавок, и встряхивала его на обратном пути через дом.

Но это была плохая идея.

Из соски брызнуло молоко, попав ей в глаз.

– Проклятие. – Полуслепая, она ввалилась в спальню. – Вот! Здесь. Это то, что ей нужно.

– О, слава богу, – выдохнула Энни, вставая и протягивая Грейс Тане.

Она замерла. Что ей делать с ребенком? К тому же таким крошечным. Это было совсем не то, что держать на руках котенка. Что, если она сделала что-то не так? Что, если она ее уронит? Что, если…

Но это был не обычный ребенок. Она должна помнить об этом. Грейс была оборотнем. Сильнее, только из-за ее ДНК.

Она не сломается.

Тана потянулась к ней, взяв на руки раскрасневшегося, маленького человечка, прежде чем предложить ей бутылочку. Грейс взяла соску в рот и тут же выплюнула ее, крича громче, чем раньше.

– Тссс, – мягко сказала Тана. – Ну же, малышка. Попробуй еще раз. Это не так, как у мамы, но тоже для тебя хорошо. Попытайся.

Она потерла кончик о губы ребенка, пока та не почувствовала вкус молока. Грейс попробовала еще раз и решила, что молоко лучше, чем вообще ничего.