И как только я взяла в руки свою кучку сухих вещей, Кэтч и Грейси заходят в дверь.

‒ Надо было мне спросить разрешения пользоваться машинкой и сушилкой. Прости. Я просто... ну, у меня вся одежда была грязная, и я не подумала, что...

‒ Заткнись, Макс, ‒ говорит Кэтч.

Я хмурюсь, а в ответ он подмигивает мне.

‒ Все нормально. Хорошо, что ты решила постирать. Меньше всего я хочу находиться в одном месте с человеком, что воняет похуже навоза.

Грейси отвешивает ему подзатыльник, а я тороплюсь пройти мимо них.

‒ Спасибо, ‒ быстро бормочу я.

Я иду сразу к себе в комнату и закрываю дверь. Но места все равно не достаточно. Он повсюду, его запах повсюду, и это начинает меня сводить на хрен с ума. Нужно спустить пар.

Я вытаскиваю первые попавшиеся под руку джинсы и футболку и бегом в дом, прямо через заднюю дверь, даже не постучав. Кэтч сидит у стола, а Грейси стоит у плиты и готовит. Я не могу дышать, подкатывает паническая атака. Оба поворачиваются ко мне с круглыми глазами. Наверняка они думают, что я совсем чокнулась.

‒ Мне нужно пострелять. Прошу, скажите, что мы достаточно далеко и можно пострелять, ‒ выдаю я.

‒ Макс, дорогая, ты в порядке? ‒ Грейси кладет ложку, которой мешала еду.

‒ В порядке, просто мне надо. Черт, я не знаю, ‒ бормочу я, и звучит это как полное безумие.

Кэтч встает и идет ко мне.

‒ Ага, мне все равно надо съездить до границы нашей территории за машиной.

Добравшись до джипа, Кэтч открывает для меня дверь.

‒ Пойду принесу пистолет. Он у тебя в сумке?

Я киваю.

Я хочу поддерживать дистанцию между нами, и одновременно почему-то хочу противоположного. Происходящее со мной приводит к тому, что здравый смысл можно выкинуть в окно. Он возбуждает меня, и мне нравится, как от одной мысли о нем у меня щекочет в животе. Рядом с ним я чувствую себя как будто под прицелом.

Когда он садится за руль, я накручиваю волосы как сумасшедшая. Даже слышно, как волоски рвутся от напряжения.

Кэтч хватает меня за запястье.

‒ Иисусе, Макс. Что за хрень с тобой творится?

Я вырываю запястье и продолжаю терзать ни в чем не повинные волосы.

‒ Лихорадка, ‒ отвечаю я, и это не так уж далеко от правды.

Мы выезжаем, объезжаем огороженную часть пастбища и поднимаемся на холм. С другой стороны старый сарай. Кэтч останавливается у широких двойных ворот и выходит. Я делаю то же самое и иду за ним. За сараем территория, обустроенная для стрельбы. Пара соломенных лошадей со старыми ржавыми консервными банками и другими предметами в качестве мишеней.

Кэтч подает мне защитные очки и затычки для ушей. Мы молча стреляем. Я промахиваюсь дважды, он ни разу. Ну конечно, он же убийца. Он не умеет бить мимо цели. Почувствовав, как стресс и напряжение отпускает, я объявляю конец и начинаю идти обратно к джипу.

‒ Макс, ‒ говорит Кэтч и протягивает мне ключи. ‒ Джип остается тут. Когда я выеду из сарая, тебе нужно будет заехать внутрь.

Я киваю и разворачиваюсь к джипу.

Он отпирает висячий замок на деревянных двойных дверях и распахивает их настежь. Пару секунд спустя я слышу, как заводится мотор, и вижу, как полночно-синий мустанг выкатывается из сарая. Это старая, отреставрированная классика, но я не сильна в машинах, поэтому не знаю, какого он года.

Не успеваю я выйти из джипа, как Кэтч распахивает передо мной дверь. Он блокирует дверь, захлопывает ее и предлагает мне помочь ему накрыть джип черным материалом.

‒ И кому принадлежит этот красавец? ‒ спрашиваю я, приближаясь к машине.

‒ Один особенный человек оставил его мне, ‒ отвечает он.

Я знаю, что раньше это была машина его отца, но не напоминаю об этом. Может быть, однажды он захочет рассказать мне о нем, но до тех пор я буду притворяться, что не знаю.

‒ Ее зовут Мэрилин, это Форд Мустанг шестьдесят девятого года.

‒ А зачем нам менять машину? Не то чтобы мне не нравилась Мэрилин, она прекрасна, но мне просто любопытно.

Счастливое выражение испаряется с его лица, и теперь я чувствую себя последней гадиной, что задала этот вопрос.

‒ Вчера утром мне позвонил Снитч. Он велел мне избавиться от джипа. За нами гнались, я и сам знаю, что так следует поступить.

Я киваю.

‒ Мы уезжаем?

‒ Нет, мы останемся еще на одну ночь. Уезжаем завтра утром.

Вернувшись в дом, Кэтч предлагает мне поесть, но я отказываюсь. Мне нужно побыть одной. Нужно закопаться поглубже в документы из компьютера Джеймса, а ему нужно провести больше времени рядом с Грейси. Я рассказываю Кэтчу о своих планах, и он кивает, показывая, что понимает меня.

А еще мне кажется, что я вряд ли выдержу рядом с Грейси. Она чудесная, и уезжать, зная, что возможно никогда ее больше не увижу, просто отстой. Так что я лучше спрячусь.

****

Через пару часов Кэтч входит с полными руками чего-то, похожего на женскую одежду. Он бросает ее на диван и протягивает конверт, на котором стоит мое имя.

‒ Это одежда Сары. Мама собиралась занести ее в комиссионный магазин, но, раз уж тебе нужна какая-то одежда, она захотела, чтобы ты перед этим просмотрела ее. Я ей сказал, что мы уезжаем завтра, и она написала тебе письмо, но не хотела, чтобы ты открывала его до того, как тебе действительно это понадобится. Что бы это ни значило, ‒ говорит он.

Я смотрю на конверт.

‒ Честно, я не совсем понимаю, что это может значить.

Он вздыхает.

‒ В любом случае, ты что-нибудь выяснила?

Я сижу на полу, а бумаги разложены в порядке вполне для меня понятном.

‒ Все плохо, Кэтч, ‒ говорю я, смотря ему прямо в глаза.

Он подходит к дивану и садится позади меня.

‒ Вот документы, копии чеков, квитанции, банковские выписки, ‒ я беру одну из выписок. ‒ «Фиддл» не имеет ничего общего с этим банком. Я никогда не слышала о нем.

Он берет лист бумаги и просматривает его.

‒ Да, я тоже ничего о нем не слышал.

‒ Этот чек выписан на имя какой-то компании, которая производит оружие. Я знаю об этом только потому, что «Фиддл» контролирует их для нашего правительства.

Я беру другой лист.

‒ Вот еще, это документ на отправку грузов. Заказанное оружие не доставляется сюда, оно идет за рубеж в террористические государства.

‒ Думаешь, они отправляют его туда для наших военных?

‒ Нет. Скорее они снабжают оружием террористические группировки.

‒ Макс, это справедливое предположение, но...

‒ Нет, я действительно уверена в этом, но один вопрос: зачем? Зачем они это делают? Деньги, которые «Фиддл» получает от этого, не идут целиком на оружие, которое они отправляют. И зачем Джеймсу Келли и «Фиддл» вообще делать что-то настолько глупое?

Кэтч откидывается на диване и трет глаза ладонями.

‒ Я не знаю, Макс. Надеюсь, эти бумаги ответят на твои вопросы. В любом случае, нам обоим надо поспать. Завтра рано вставать. Убедись, что твои вещи уже сложены, чтобы завтра утром мы могли просто загрузить их в машину.

Мой мозг уже взрывается, так что я собираю все бумаги и засовываю их глубоко в сумку. Затем, пока Кэтч в душе, я разглядываю одежду. Я собираю сумки и ложусь спать прежде, чем он выходит из ванной.

ГЛАВА 12

Кэтч

Звонок телефона выдергивает меня из безмятежного сна. Думая о Макс и словах, что она сказала на пастбище, я не могу успокоиться. Она ведет себя так, будто ее полностью устраивает, что эта ночь была первой и последней, но я точно знаю, что чувствует она другое.

Вчера, оставив ее одну, я провел большую часть ночи в мыслях о ней. Обо всем: от ее улыбки до манеры держать оружие. Как она сжимает кулаки, когда хочет мне врезать, и как она прекрасно нашла общий язык с мамой.

А еще секс. Выносящий мозг, эмоционально невозможный, и каждый раз, когда я думаю о нем, мой дружок реагирует незамедлительно. Вот какой это секс.

Я хочу ее. Я хочу ее в своей постели. Может, я бы сумел лучше спать, будь она рядом.

Плохая идея, старик. Будь она рядом, о сне ты бы думал в последнюю очередь.

Не знаю, что она хотела услышать от меня сегодня, но точно не об этом. Я не хочу, чтоб это стало интрижкой на одну ночь. И я почти собрался сказать ей... Черт, не знаю, потому что я и сам еще не совсем понимаю, что чувствую. Но я точно знаю, что мне нужно еще. Одной ночи не достаточно, и я начинаю думать, что мне никогда не будет достаточно. Хотя я и не знал, что ответить на ее слова.

Я хватаю телефон с тумбочки.

‒ Алло? ‒ шепчу я.

‒ Кэтч, старик, вам с девчонкой нужно срочно убираться к чертям из Лукаут Маунтин.

Тревога в его голосе стряхивает с меня остатки сна. А еще я не говорил Снитчу, где мы прячемся.

‒ Я не знаю, что ты делаешь в Лукаут, но тебя нашли. Быстро уезжай. Ты избавился от джипа?

‒ Да, его нет, спрятан. Они его никогда не найдут, ‒ отвечаю я, быстро натягивая джинсы.

‒ Хорошо, а теперь беги. Я буду держать тебя в курсе.

Снитч бросает трубку, а я натягиваю футболку. Подобрав обувь и носки, я иду будить Макс.

Я вижу ее голые плечи и понимаю, что под покрывалом она спит голышом. Она лежит на животе, волосы раскиданы по подушке, руки спрятаны под грудью.

Я прикасаюсь к гладкой коже ее плеча, и она вздрагивает.

‒ Макс, детка, нам нужно ехать.

‒ Еще пять минут, ‒ бормочет она, кладя мою руку себе на спину. Я расправляю пальцы на ее мягкой теплой коже. Она со вздохом расслабляется.

У меня перехватывает дыхание, а член в джинсах напрягается.

Черт, эта девушка хочет моей смерти.

Нехотя я убираю руку, помня, что времени нет.

‒ Нет, Макс, нам нужно ехать и сейчас же. Снитч звонил.

После этих слов она перекатывается и садится ровно. Я сажусь на край кровати и начинаю натягивать носки и ботинки.

‒ Что такое? ‒ спрашивает она.

Я поворачиваюсь к ней. Она сидит с одеялом вокруг талии. Ее прекрасная грудь вся напоказ. Два прекрасных розовых соска смотрят прямо на меня.

Какого черта? Ага, точно, она хочет моей смерти.

‒ Эм, Макс, ‒ бормочу я.

Я стараюсь не смотреть, но не могу отвести взгляд от идеальных розовых сосков.

Она опускает взгляд на голую грудь.

‒ Не прикидывайся, словно ты впервые их видишь. А теперь рассказывай, что происходит.