Я наблюдаю, как он рассматривает меня. Его глаза скользят от моих босых ступней выше к голым ногам, затем, задерживаясь на мгновение на моей груди, не прикрытой лифчиком под футболкой, наконец, встречаются с моими. Хотя большая часть моего тела закрыта, я все равно невольно чувствую себя голой.

Проходит несколько секунд, когда он все-таки отрывает от меня взгляд и разворачивается, чтобы уйти в свою комнату.

‒ Ну уж нет! Я не позволю тебе вести себя со мной так, как это делал ты, а потом просто оставить меня тухнуть здесь, ‒ кричу я.

Он не останавливается, поэтому я огибаю диван и иду за ним.

‒ Кэтч, стой, или Бог свидетель...

Он разворачивается, подходит ближе ко мне и рычит:

‒ Что «Бог свидетель»?

Я сжимаю зубы и разминаю шею. Я часто так делаю перед тем, как врезать кому-нибудь по челюсти.

‒ Да что, черт побери, с тобой не так?

‒ Ничего такого, о чем тебе стоило бы волноваться.

‒ Что за хрень? Я всего лишь погладила лошадь, а ты уже психуешь на меня. Думаю, я должна знать, что происходит в твоей голове.

Он подходит на шаг ближе, сокращая и без того небольшое расстояние между нами. Мое тело цепенеет. Я отказываюсь чувствовать перед ним страх.

‒ Тебе становится чересчур уютно здесь, в моей компании, ‒ говорит он, скрипя зубами.

‒ Что? Я здесь всего лишь пару часов и стараюсь быть дружелюбной. Твоя мама неплохо ко мне относится, потому я и отвечаю ей взаимностью. Да и что касается Дакоты, я просто люблю животных. В конце концов, это ты привез меня сюда и попросил притворяться твоей девушкой. ‒ Я развожу руками в отчаянии.

Кэтч подходит еще на шаг ближе. Теперь мы стоим лицом к лицу, и я чувствую его частое, горячее дыхание на моем лице и как дергаются мышцы на его челюсти.

‒ Я не могу так с тобой поступить, Макс.

‒ Как поступить? Перестань ходить вокруг да около и просто скажи. Я делала все, о чем ты меня просил. Я провела целую неделю взаперти на твоем складе. Я поехала с тобой за тысячу миль к какому-то парню по имени Снитч. Я покрасила гребанные волосы, теперь они коричневые! И когда я узнаю, какого черта скрывают Джеймс Келли и «Фиддл», я собираюсь поделиться этим с тобой. И знаешь что? Думаю, я имею право получить ответы на свои вопросы. Кто ты, Кэтч?

Он отходит назад, увеличивая пространство между нами.

‒ Ты хочешь знать, чем я занимаюсь? Что держит меня подальше от этого места и не позволяет приблизиться к тебе?

Мои глаза расширяются, я успеваю только открыть рот, но он не дает мне и шанса ответить.

‒ Я убийца, Макс. Мне платят за то, что я убиваю людей. Я должен был убить тебя. И те люди, к которым я имею отношение, ‒ которые ворвались тогда на склад ‒ тоже убийцы.

Я знала, что это будет нечто серьезное, но чтобы настолько... В отчаянии я протягиваю руки, хватаю его за грудь и толкаю изо всех сил. Он спотыкается, но не падает.

‒ Отлично! ‒ кричит Кэтч и бьет себя в грудь.

Я вздрагиваю от громкого звука.

‒ Я ужасный человек. И ты не должна хотеть даже близко подходить ко мне.

‒ Я толкнула тебя не потому, что не хочу быть рядом с тобой. Я сделала так, потому что ты должен был просто сказать мне. Почему ты молчал? ‒ кричу я.

Он запускает руку в свои мокрые волосы.

‒ Я молчал, потому что никому и никогда об этом не рассказывал. Единственные, кто знают, ‒ это Таймер, Снитч и посредник, ‒ он глубоко вздыхает и поднимает глаза, встречаясь с моим взглядом. ‒ Я знал, что, если расскажу тебе слишком рано, ты попытаешься сбежать от меня подальше. А если бы ты сбежала, ты бы погибла. Люди, что стоят за нами, ‒ очень опытные убийцы.

Я качаю головой.

‒ Ты даже не дал мне шанс. Надо было просто быть со мной честным. ‒ Я делаю шаг ближе, и он поднимает руку.

‒ Нет, Макс, остановись.

Но я не слушаю и все равно подхожу еще ближе.

‒ Назови мне хотя бы одну нормальную причину, почему, ‒ говорю я.

Он наклоняется и кладет руки на свои колени.

‒ Ты вообще слышала, что я только что сказал? Я убиваю людей за деньги. Я плохой человек. А еще потому, что я не тот, кто тебе нужен, Макс.

Между нами остается буквально пара дюймов, поэтому я протягиваю руку и легонько касаюсь его обнаженного плеча. Его дыхание сбивается, а тело полностью напряжено. Он выпрямляется, одергивает мою руку и смотрит мне прямо в глаза.

‒ Что насчет того, чтобы оставить это решение за мной? Я поднимаю руку и делаю то, что хотела сделать с нашей самой первой ночи на складе: запускаю руку в его чистые, еще влажные волосы. Он хватает мое запястье и сжимает его. Не так, чтобы было больно, но достаточно, чтобы показать силу.

Я поднимаю вторую руку и кладу ее на его ярко выраженные грудные мышцы. Слегка приподнимаясь на носочках, я провожу носом по краю его шеи и подбородка.

‒ Макс? ‒ спрашивает он, неровно дыша.

‒ Кэтч? ‒ отвечаю я, когда мой нос останавливается за его ухом. Я вдыхаю его чистый запах и оставляю легкий поцелуй на мягкой коже.

‒ Мы не можем так поступить, ‒ его прерывистый голос выражает противоречие.

‒ Одна ночь. Это все, о чем я прошу. Я знаю, ты тоже чувствуешь напряжение между нами. Всего одна ночь ‒ и мы получим то, что нам нужно, ‒ я шепчу ему на ухо. Напряжение между нами уже настолько невыносимо, что нужна какая-то разрядка. Поэтому, если мы просто переспим и избавимся от всего этого, возможно, нам обоим станет легче.

Хотя кого я обманываю? Возможно, я все усложняю, но скоро мы разберемся со всеми этими неприятностями и пойдем каждый своей дорогой.

Ну, или, по крайней мере, я пытаюсь себя в этом убедить.

Быстрым движением он сбрасывает мое запястье, хватает меня за бедра и властно прижимает к себе. Я вздыхаю от ощущения чертовски сильной эрекции на моем животе.

‒ Ты точно уверена? Потому что, боюсь, если я начну, то уже не смогу остановиться.

Я приближаю его лицо к своему.

‒ Да, абсолютно уверена.

Он смотрит на мои губы и до того, как я успеваю почувствовать жажду поцелуя, он буквально атакует мои губы своими.

Кэтч кладет руку снизу моей спины, еще сильнее прижимая к себе. Облизав губы, я приоткрываю их для него. Его теплый язык проникает в мой рот с такой силой, что у меня подкашиваются коленки, и я хватаюсь за его напряженные плечи, чтобы не упасть. Я целовалась с таким количеством мужчин, что уже сбилась со счета, но боже, ни один из них не был даже близок к такому.

Он слегка отстраняется.

‒ Я слишком долго хотел это сделать. Пожалуйста, даже не проси меня остановиться.

Его слова заставляют мою грудь сжаться, а живот как будто атакован бабочками. Последнее, что я от него хочу, ‒ это «остановиться». Даже если бы целая армия убийц прямо сейчас пришла сюда, я бы все равно не хотела, чтобы он останавливался.

Посасывая его нижнюю губу, я сильно кусаю ее перед тем, как отстраниться.

‒ Я хочу, чтобы ты заставил меня кончить, Кэтч, ‒ говорю я сиплым, запыхавшимся голосом.

‒ Господи, Макс, ‒ стонет он. Пока он приподнимает меня с пола, его пальцы сжимают мою задницу.

‒ Ножки, детка, ‒ говорит он прямо мне в губы.

Со стоном я поднимаю ноги и крепко обхватываю его бедра.

Разворачиваясь, мы врезаемся в стену, сбрасывая на пол картину. Я запрокидываю голову и смеюсь, пока его губы оставляют горячую дорожку ниже моей шеи. Прижав меня спиной к стене, он покачивает бедрами навстречу моим. Я постанываю, когда его член упирается в мои влажные трусики.

‒ Кэтч, ‒ выдыхаю я прямо ему в губы. ‒ О... Боже...

Он толкает меня бедрами еще сильнее, и я чувствую, как нарастает напряжение.

‒ Знаю, детка. Знаю, ‒ бормочет он у шеи.

Проведя руками вверх по моей спине, он задирает мне футболку и стягивает ее через голову. Упиревшись руками в стену по бокам от меня, он вжимает меня в нее, от чего мое дыхание учащается.

Я наблюдаю, как его глаза пожирают каждый дюйм моей обнаженной кожи. Его губы растягиваются в благодарной улыбке, и я замечаю животное желание в его взгляде. Он смотрит, и мои соски твердеют, все, что я могу делать, ‒ это надеяться, что скоро он дотронется до меня и потушит эту агонию.

Опустив взгляд, я получаю эротичный вид на его высунутый язык над набухшим соском. Вместо того чтобы взять его в рот, он продолжает чередовать легкие касания языка с тяжелым теплым дыханием. Мое тело отвечает, еще сильнее прижимаясь к нему. Выгибая спину, я молча молю его дать то, что мне нужно.

Обхватив меня руками, Кэтч отходит от стены, и мы направляемся в гостевую комнату, которую я провозгласила своей. Рывком закрыв дверь за собой, он разворачивается и прижимает меня спиной к грубой древесине.

Из его горла вырывается низкое рычание.

‒ Скажи мне, чего ты хочешь, Макс.

Мое сердце колотится, и я прижимаюсь головой к двери.

‒ Дотронься до моей киски, Кэтч, ‒ я задыхаюсь, стону и извиваюсь перед ним.

Его рот возвращается к моей груди, резко втягивая сосок между зубами. Я вскрикиваю от внезапной приятной боли, когда он проделывает то же самое со вторым соском. Внизу живота пылает огонь, а между ног разливается влага.

Я еще сильнее сжимаю ноги вокруг него, отчаянно пытаясь быть еще ближе.

‒ Пожалуйста, ‒ стону я.

Я никогда и ни о чем не умоляла мужчин. Но прямо сейчас с Кэтчем я только этого и хочу. Умолять и выкрикивать его имя.

Он медленно пробегает пальцами по моей ноге и отодвигает трусики в сторону. Его грубые пальцы трутся о мои скользкие складочки, и он начинает медленные мучительные движения вокруг чувствительного клитора. Мое дыхание становится тяжелее, я хватаю его за волосы и притягиваю его губы ближе. Он кусает меня за губу, прежде чем скользнуть языком мне в рот, и с каждым движением его языка, напряжение у меня в животе нарастает.

Когда Кэтч проскальзывает двумя пальцами внутрь, я встречаю свою погибель. Я двигаюсь бедрами навстречу его руке.

‒ Быстрее, ‒ бормочу я ему в губы.

Он дает мне то, что я хочу, погружая пальцы еще глубже и начиная работать ими в быстром темпе. Я хватаю его за плечи, вонзаясь ногтями в его кожу, когда все мышцы его тела напрягаются.