Куинн вздыхает, этот звук идет из глубины его груди. — По счастливой случайности. Совет Аби очень пригодился.

— Что ты имеешь в виду? — в замешательстве спрашиваю я.

— После того, как я успокоился, прислушался к своему внутреннему голосу. Просто понял, что видели мы Джастина не в последний раз. И чем больше думал об этом, тем сильнее мне казалось, что записка была каким-то поганым посланием, говорящем о приближающихся событиях. У меня просто было плохое предчувствие, Рэд, и оно говорило мне, что он вернется за тобой, — он потирает свою челюсть. — Потом я забрал Лаки из ветеринарки, украл машину, ехал и ехал. И чем дальше я ехал, понимал, что на правильном пути. По чистой случайности я увидел его машину, припаркованную не так осторожно прямо возле шоссе.

Но это была не просто случайность. Мне хотелось бы думать, что Дедушка присматривает за мной, и именно он привел Куинна ко мне.

— Поэтому можно назвать это Божественным вмешательством или чистой удачей, но как бы там, ни было я счастлив, что нашел тебя, — заканчивает он, целуя меня в макушку.

— Мне бы хотелось думать, что это Хэнк помог, — шепчу я, стараясь сдержать слезы.

— Я думаю, ты права, Рэд, — отвечает он, подстраиваясь под тон моего голоса.

Мы оба погружаемся в молчание. Без сомнений каждый думает о том, что было бы если бы Куиннн не нашел меня.

Опять Дедушка спас мою задницу.

— Расскажи мне, что произошло, — тихо просит Куинн, его губы касаются моего виска.

Он имеет полное право знать. Но, когда это случится, измениться ли его мнение обо мне? Думаю, есть только один способ узнать.

— Я продала товар отцу Джастина, — вздыхаю я, правда, как кислота, прожигает мне горло.

Куинн молчит, я продолжаю. — Я не знала, что это был его отец, не то чтобы это оправдание. Его папа… он умер, — шепчу я, — Из-за дозы, которую продала я.

Куинн молчит, его тяжелое дыхание отдается эхом у него в груди.

— Джастин и я, мы дважды целовались, когда учились в старшей школе.

Когда чувствую, как его тело напрягается подо мной, я быстро добавляю, — Большего между нами не было. Он сказал мне, что любил меня, а я даже не знала о его существовании, — в моем голосе можно услышать угрызения совести, потому что это ужасная реальность. Чувствовать по отношении к другому человеку что-то, но при этом не получать взаимности.

— В любом случае он видел, как я общаюсь с одноклассником, а потом, как я продала товар его отцу, — говорю я, пропуская некоторые детали, не относящиеся к делу.

— Значит, он хотел отомстить тебе? — спрашивает Куинн, он крепче обнимает меня.

— Да.

— Ублюдок, — произносит он себе под нос.

— Я бросила школу и больше никогда не видела Джастина. Однако все это время он придумывал способы расплаты со мной за то, что я сделала с его отцом. А когда я стреляла в своего отца, он получил прекрасную возможность.

— Он знал, что мой отец будет искать меня, поэтому заключил сделку с ним и Филом. За информацию о том, где я, они должны были заплатить ему пятьдесят штук.

— Откуда он знал, где мы в первый раз? — спрашивает Куинн, потому что я пропустила большую часть истории. Просто хочу, чтобы он узнал основное прежде, чем я вырублюсь.

Вздыхая, я отвечаю, — Стейси. Он искал меня в Южном Бостоне, но мы тогда уже уехали оттуда. Стейси, однако, была только рада нас сдать, а всю информацию она получила от Брэда.

Грудь Куинна резко вздымается, когда он делает вдох полный раздражения, но он позволяет мне закончить.

— В тот день Джастин столкнулся с нами по чистой случайности, это был его сумасшедший план, потому что он заключил еще одну сделку с отцом. Они должны были дать ему 80 000 долларов за информацию о моем местоположении. Конечно, мой отец согласился. Но Джастин — придурок, действительно думал, что получит эту сумму. Я уверена, что они убили бы его прежде, чем он покинул ту хижину.

— Но этого было бы недостаточно для Джастина, потому что он хотел больше денег, а также хотел отомстить. Он играл и с Филом, и с отцом, поэтому не сразу сдал меня. Он хотел власти и контроля и к тому же трахаться со мной, как можно дольше. Однако все пошло не так, его план провалился.

Я имею в виду, что он хотел влезть между нами с Куинном, но когда увидел наши довольно странные, но прочные отношения, которые невозможно было разорвать, тогда он остановился только на деньгах и мести.

— Но есть одна загвоздка, — шепчу я и чувствую, как Куинн рядом со мной напрягается.

— Он собирался сдать меня полиции, так как за мою голову назначена награда, 250 000 долларов. Он хотел сделать анонимный звонок и рассказать, где я нахожусь, тогда вместе со мной поймали бы и отца, и Фила, он знал, что я поведаю полиции про все их дела. А затем он бы получил награду и вышел победителем, потому что поймал сразу троих злостных преступников. По правде сказать, это довольно умно. Жаль только, что случилось такое со мной.

И только теперь я делаю вдох.

Не понимала, что плачу до тех пор, пока не почувствовала, как слезы жгут глаза. Все напомнило о том, что я пережила и осталась жива.

Жуткое молчание, пока он обдумывает мои откровения. Я понимаю, что ему нужно время, чтобы все обмозговать.

Но когда это тяжелое молчание затягивается, я тихо спрашиваю, — Куинн, ты в порядке?

Пытаюсь повернуться, чтобы взглянуть ему в лицо, но он лишь усиливает хватку, чтобы я оставалась на месте.

— Этот ублюдок, — наконец насмехается он, его грудь резко вздымается. — Он собирался дважды сдать тебя и получить гребанную награду за поимку?

Я киваю, пальцем непреднамеренно обвожу ему вокруг соска, потому что мне нужно хоть как-нибудь подвигать руками. У Куинна перехватывает дыхание, но это не от удовольствия.

Вспоминаю, что он сделал с Джастином и понимаю, что не жалею, что он мертв. Единственное, о чем сожалею так это о том, что Куинну придется жить с этим поступком на сердце. Хоть я и не знаю наверняка, что Джастин мертв, но уверена, что удар, нанесенный Куинном, был смертельным.

— Как ты думаешь, что с ним? — тихо спрашиваю я.

Куинн жует свои губы, я поворачиваю голову вверх, чтобы увидеть его реакцию.

— Я оставил его в качестве сообщения твоему отцу. Так что если не убил его, то не сомневаюсь, что это сделал твой папаша. В любом случае он получил то, что заслужил.

О Боже, Куинн сделал это из-за меня. На его руках кровь из-за меня. Как мне теперь жить с этим, осознавая, что я заставила его совершить такое?

— Прости, — говорю я ему напротив шеи, уткнувшись лицом в его теплые объятия.

— Ты извиняешься? — спрашивает он.

— Да. Я принесла тебе одни только несчастья. Как ты можешь еще сидеть рядом со мной? Как ты можешь все еще хотеть быть со мной? — спрашиваю я, у меня ком встал в горле. — У меня чертовски запутанная жизнь, — фыркаю я, почти уверенная, что потеряю его. — Ты сделал бы всем одолжение, если бы передал меня отцу или полиции. От меня одни неприятности, со мной ты только пропадешь, — плачу я. На самом деле мне нужно сделать то, что причинит больше боли, чем все попытки Джастина навредить мне.

— Мне нужно отпустить тебя, Куинн. Ты заслуживаешь лучшей жизни, чем эта! — восклицаю я, показывая рукой вокруг на гостиничный номер, в котором мы находимся. — И ты заслуживаешь лучшей девушки, чем я.

— Хватит! Я никуда не уйду! — сердито произносит он, освобождая от своих объятий, чтобы посмотреть на меня своим с возмущенным взглядом.

— Но так нужно, я говорю правду, — всхлипываю я. Слезы все-таки прорвались через мою силу воли и хлынули потоком.

Он встряхивает меня, пытаясь успокоить, но все, что произошло за последние девятнадцать лет, обрушилось на меня, и я теперь не могу остановиться.

Плачу, не потому что меня связал и заткнул рот, а потом похитил неуравновешенный человек. И не потому что мой отец и наркоторговец жаждут моей крови. А тот факт, что я в бегах, и вообще даже не рассматриваю.

А плачу из-за Куинна. Потому что, несмотря на то, что он со мной пережил, он все равно не оставит меня.

Он все еще смотрит на меня, как на самое прекрасное существо, которое когда-либо он видел. Он все еще смотрит на меня так, будто я безупречна. И что стою того, чтобы быть со мной, несмотря на всю херню, которая тянется за мной.

— Я не заслуживаю тебя, — слезно икаю. — Я не заслуживаю тех чувств, которые испытываю к тебе, — заявляю я. Мне лучше перестать говорить прежде, чем скажу нечто, о чем потом буду жалеть.

— Послушай меня, Рэд, — прямо заявляет Куинн и трясет меня так сильно, что моя голова начинает болтаться. — Я не оставлю тебя. Никогда. Ты слышишь меня? Ты — моя девушка, и я буду защищать тебя до последнего вздоха. С радостью убью за тебя снова и снова. Я не найду себе покоя, пока ты не будешь в безопасности. Ты — все, о чем я забочусь, — он делает глубокий вдох, а потом резко признается. — Ты — единственная, кого я хочу, блин.

Прежде чем успеваю ответить, он убирает свои руки от меня, тянет вперед и усаживает на свои колени, а потом прижимается ко мне пламенным поцелуем. Все мое тело протестует из-за боли, но с Куинном так хорошо, я лучше потерплю, нежели оторвусь от него.

— Вот черт, — стонет он в перерывах между пылкими поцелуями, он зажимает в кулаке мои волосы.

Я стону, когда чувствую, как тонкая грань между удовольствием и болью исчезает, и удовольствие в этот момент побеждает боль. Вскоре блаженство растекается по всему моему телу, словно живой поток наэлектризованного желания.

— Рэд, я так сильно хочу тебя, — говорит Куинн, он проводит рукой по моей ноге и останавливает в нескольких дюймах от моих бедер.

— Я тоже хочу тебя, — еле выговариваю из-за нехватки воздуха.

Я, так же как и Куинн помню, что полностью обнажена под халатом. Он проводит пальцами по моему бедру, и я шиплю, когда он скользит мне под халат к сокровенному месту. Он — джентльмен, поэтому я сама наклоняюсь вниз и развязываю пояс халата. Делаю именно то, чего мы оба хотим: ощущать друг друга кожей. Халат открывается, и это в первый раз, когда я полностью раскрываюсь перед Куинном. Такое чувство не похоже ни на что другое, которое испытывала ранее.