Джастин превратился в жалкую рассыпающуюся стонущую груду плоти, упавшую на пол после того, как Куинн швырнул его, словно тряпичную куклу в другой конец помещения. Джастин пытается сесть, неуклюже потирая затылок, но Куинн подходит к нему и тянет за воротник порванной футболки.

Джастин пытается отбиться от него, но Куинн представляет собой чистейший гнев, когда бьет Джастина о стену один раз, потом еще раз. Джастин пытается вздохнуть, но из его легких выходит лишь болезненный стон.

Тот факт, что Джастин еще дышит, цепляет Куинна, поэтому он поднимает его с пола. Руками он держит его за ворот футболки и бьет его в голову, ломая нос.

Я вздрагиваю при таком звуке, но Куинн не останавливается. Он в абсолютном молчании, что намного страшнее, избивает Джастина своими тяжелыми кулаками. Затем Джастин падает на пол, стонет, пытается свернуться в клубочек, чтобы защитить себя от ярости Куинна. Но Куинн падает на одно колено и неоднократно бьет Джастина во все части тела до тех пор, пока он полностью не покрывается кровью, а потом теряет сознанием, распластавшись на полу.

Куинн даже не дает Джастину дать отпор, и теперь уже сам Джастин, держу пари, как и я сама, только рад потерять сознание и не чувствовать все это. Бой длиться не более минуту, но я запомню звук каждого удара на всю жизнь.

Одним последним ударом в живот Куинн издает животный крик и медленно поворачивается ко мне. С его кулаков капает кровь.

Хотела бы я не быть такой голой, потому что Куинн сканирует сверху донизу мое тело, а его лицо искажается чистой болью. Я понимаю, как сейчас выгляжу. Закрываю глаза, не могу смотреть на него, так как это причиняет мне еще больше боли, чем физическое насилие, которому подвергалось мое тело.

Он пересекает комнату в три шага и садится на колени рядом со мной. Первое, что меня поражает, это его фирменный аромат. Под запахом гнева, крови и страха, я чувствую его аромат. Я чувствую запах дома.

Открываю глаза и смутно вижу, как он закрывает лицо ладонями, его плечи трясутся от гнева. Я хочу успокоить его, но не могу, потому что все еще связана. Поэтому просто сижу и позволяю ему скорбеть, потому что после этого мы никогда уже не будем прежними.

После пары минут Куинн поднимает свой взгляд полный боли, его длинные волосы прилипают к окровавленным щекам, а для меня он выглядит как воин, боец. Мой прекрасный принц, который убил дракона.

— О Боже, Рэд, — стонет Куинн, его голос дрожит, глаза наполнились непролитыми слезами.

Он тянется к кляпу в моем рте, мягко развязывает его, не желая рвать спутанные волосы, и бросает его на пол.

Я морщусь, когда двигаю челюстью из стороны в сторону, в надежде успокоить воспаленные лицевые мышцы, которые болят очень сильно… но я приветствую боль, так как благодарна за то, что наконец-то эта дурацкая рвота может выйти из меня.

Куинн медленно тянется за спину и вытаскивает нож из-за пояса. Он осторожно начинает резать веревку, связывавшую мои раненые запястья. Как только исчезает давление, облегченный вздох вырывается из моих потрескавшихся губ. Теплые руки Куинна растирают мои оцепеневшие пальцы, пытаясь прибавить кровообращения в мои холодные руки.

— Мои ноги, — хриплю я, болит горло, руки безвольно свисают по бокам.

Я не могу больше оставаться связанной.

Куинн кивает, его красивые глаза изучают мое избитое лицо, слеза скатывается по его щеке. Он быстро вытирает ее тыльной стороной ладони и дальше приступает к моему освобождению от пут, массирует мои икры, когда веревка спадает.

В момент, когда я полностью освобождаюсь, вздыхаю с облегчением. Куинн держит меня. Он снимает свой черный свитер и отдает мне. Он делает все это, все еще стоя на коленях передо мной. Я не могу не заметить какое-то телодвижение позади него.

— Прости меня, Мия, — тихо плачет он, его лицо искажает гримаса боли.

В первый раз он назвал меня по имени. Мне это нравится.

Качаю головой, не принимаю его извинения, потому что ему не за что извиняться. Я понимаю, что мне на самом деле нужно встать, но не думаю, что получится, так как все мое нутро кричит в знак протеста, поэтому я просто дышу.

— Я. Не могу… идти. Нужна помощь, — выдыхаю я, пытаясь подняться со стула, но мои ноги похожи на спагетти.

Куинн обнимает меня за талию и медленно помогает мне подняться. У него искажается лицо, когда я съеживаюсь, потому что, кажется ребра либо ушиблены, либо сломаны.

— Мне так жаль, — говорит он, когда я кладу руки на его плечи в качестве поддержки и, к счастью, мои ноги боле менее держат меня.

— Не твоя… вина, — шепчу я, натягивая джинсы. — Уходим. Отец… в пути, — говорю я. Каждое слово словно прожигает мою диафрагму.

— Твой отец? — спрашивает Куинн, я опираюсь на него, подталкивая его к выходу.

Я киваю, закусываю губу, когда делаю первый шаг, и ногу протыкает куча иголок.

— Как? — спрашивает Куинн, поддерживая меня, когда я почти падаю.

Показываю подбородком в сторону стонущего Джастина, который медленно начинает приходить в себя, затем хрипло отвечаю. — Он работал с моим отцом и полицией, — бормочу я, стону, когда мои ноги двигаются.

Куинн ловит меня, поддерживая своим теплым телом, и я тихо стону. Такое теплое прикосновение согревает мою разбитую душу.

— Он собирался сдать меня полиции из-за денег и мести.

Я знаю, что говорю ерунду, но начинаю чувствовать слабость. Почти уверена, что нахожусь на пороге обморока.

Я спотыкаюсь, когда Куинн замирает рядом со мной.

— Он сдал тебя? За деньги? — спрашивает Куинн. Он легко проводит рукой по моей щеке, повернув мою голову к нему.

Стараясь не заплакать от прикосновения, я киваю, моя голова похожа на неваляшку.

— Ублюдок, — рычит он и без предупреждения садит меня на матрас, а затем подходит к стонущему Джастину.

Мои глаза широко распахиваются, когда я наблюдаю, как Куинн пинает беспомощного и испуганного Джастина, который лежит на спине на полу. Внутри себя я радуюсь, что Куинн нанес ему такие увечья. Джастин стонет и брызжет окровавленной слюной. Но этот праздник резко сходит на нет, когда Куинн тянется к поясу рваных джинсов и достает нож, на его лице отражается только сильная ненависть. Он переворачивает его, встает на одно колено и вонзает нож прямо в бок Джастина.

Удивленный вздох останавливается у меня в груди, я уверена, что Куинн только что пробил грудную клетку Джастина, задев почку или легкое.

Сгустки крови просачиваются сквозь футболку Джастина, окрашивая белый материал в ярко-красный цвет. Когда Куинн выдергивает нож, разносится тошнотворный сосущий звук. Тело Джастина производит какие-то булькающие звуки, израненный он корчится в разные стороны и слепо тянется к ране, стараясь ее закрыть.

Я сфокусировала свой взгляд на ране, потому что не могу пройти мимо умирающего Джастина. Таков и был замысел Куинна. Он, наконец, поднимается во весь свой немалый рост, я, молча, наблюдаю. Даже не могу кричать, потому что почти уверена, что сейчас у меня начнется истерика.

— Пойдем, Рэд, — говорит Куинн, наклоняется, берет меня на свои окровавленные руки и притягивает к груди.

Я благодарна ему за то, что он оборачивает мои дрожащие руки вокруг своей шеи и уносит из этого ужаса.

Он пинком открывает дверь, яркая сияющая луна — наш единственный источник света. Путь через лес длинный, но это неважно, потому что я в руках моего спасителя. Куинн направляется к старому потрепанному Доджу, открывает для меня дверь, сажает на сидение, нежно поправляет свой свитер, чтобы я была хорошо прикрыта.

Мой открытый глаз закрывается, как только голова касается кожаного сидения.

Двигатель оживает, когда Куинн медленно разворачивается задним ходом.

— Прости, Рэд, — тихо извиняется Куинн, когда наезжает на камень, из-за чего я шиплю от боли в теле.

Он убирает волосы с моего липкого лба, и я плачу, когда он проводит по моему виску, который залит кровью.

— Черт, я должен отвезти тебя в больницу, — говорит он, его пальцы касаются моей кожи рядом с закрытым глазом.

Я заворачиваюсь клубочком и стону, качая головой. — Нет, Куинн, — шепчу я, подползаю к нему поближе. — Ты сам присмотришь за мной. Никто другой… только ты. Обещай.

Теплые руки прикасаются к моей щеке, и я вздыхаю, обрадованная его нежным прикосновением.

— Хорошо, я обещаю, — шепчет Куинн. Это именно то, что я хотела услышать. Потом я тону в черной пропасти и остаюсь там на несколько дней.

Глава 30

Цветные сны

Я знаю, что еще не проснулась, но и не сплю. Одновременно здесь и где-то еще, то прихожу в сознание, то теряю его.

Но лучше пусть будет так. Каждый раз, когда разум возвращается, я ощущаю боль по всему телу. Лучше всего не чувствовать боль, по крайней мере пока.

Знаю, что когда наступить это время, уже ничего не будет прежним.

***

Я даже не знала, что можно плавать среди облаков. Но здесь я именно это и делаю.

Со смехом перепрыгиваю с облака на облако. Мои босые ноги касаются поверхности похожей на зефир. Я понимаю, что я во сне, может быть, я умерла? Но мне кажется, Куинн бы не отпустил меня.

— Привет, Дитя.

Кто это?

Все движения становятся супер медленными, пока я кручусь вокруг себя, чтобы отыскать источник голоса.

Здесь все по-другому.

Когда, наконец, я вижу его, глаза наполняются слезами. Они размывают картинку, из-за чего вижу только радужные блики.

Видимо во сне можно плакать слезами цвета радуги.

— Дедушка? — вскрикиваю я, когда вижу человека, который пожертвовал жизнью ради меня.

Он выглядит так же, как в день смерти. В коричневых брюках с черными подтяжками и белой хлопковой футболке.

Боже, я так скучаю по нему.

Я хочу подойти, но мои ноги не двигаются, потому что их словно приклеили на этот облачный зефир.

— Как ты? — кричу я. Мои цветные слезы катятся по щекам на рубинового цвета губы.

Хэнк кивает, он смотрит на меня теплым взглядом лучезарных глаз. — А как ты, Дитя?