БЛОК СОБЫТИЙ № 5 (Своенравная особа)
Роман фон Хётцен пружиняще покачивался в специально подогнанном седле и чувствовал себя превосходно. Будучи опытным спортсменом, он отлично знал, как обращаться с животным, которое его везло. Это была смирная травоядная зверюга, а ему приходилось объезжать и быстроногих хищников. Однако Командору ещё дома пришлось пройти специальный курс гипнообучения. И хотя сейчас он вовсю демонстрировал свою уверенность и специально горячил коня, в его движениях было много сходства с управлением вездеходом. Порой Роман замечал, как отец почти машинально пытается нащупать где-то под холкой переключатель скоростей, и ему становилось смешно. Сам же он управлял своей лошадью голосом и нажимом каблуков — как и все витязи. Исключение составляла лишь Ольда Ласкэ, которая нарядилась в длинное цветастое платье и поэтому располагалась на особом сиденье, позволявшем держать обе ноги вместе. Вообще эта девица была одета отнюдь не по-походному: она носила на открытой шее розовые жемчужные бусы, а на запястьях — золотые браслетики. Изнеженные, холёные пальчики были полны изящных перстней самых разнообразных переливов, а маленькие ножки, казалось, не очень уютно себя чувствовали в коротких, мягких сапожках отличной выделки. Во всяком случае, по их тревожному шевелению было видно, что они предпочли бы лёгкие туфельки, лежавшие в перемётной суме. Лишь модная чёрная курточка из непромокаемого материала с широким, отстёгивающимся капюшоном в какой-то мере говорила о том, что её владелица находится не на минутной прогулке. «Гляди, как вырядилась местная доносчица, соглядатай Двора! — шёпотом заметил тогда Командор. — Похоже, дамочка благородного происхождения! И заметь: она словно нарочно примарафетилась так, чтобы чисто по-женски унизить свою хозяйку…» — «Я не уверен, что мадемуазель Ласкэ находится в подчинении у Младшей Королевны», — поспешил возразить Роман, вспомнив давешние сомнения Эльзы по этому поводу. — «Ну и что? Пусть даже так! Однако официально она является её секретарём и должна вести себя соответственно, — резонно заметил отец. — А сама что делает? Только привлекает своим узким платьем взоры мужиков да красуется под этими взорами! Даже мне мешает на делах сосредоточиться…»
Действительно, все шестеро сопровождавших экспедицию витязей (за исключением Мстислава) глаз не сводили с очень эффектно поданной Ольды. Рядом с ней Младшая Королевна выглядела рядовым телохранителем, а её золотая корона, запутавшаяся среди всклокоченных волос, и вовсе не смотрелась. В крайнем случае, плотные брюки, неизменный свитер, прихваченный у талии пояском, да кожаный жилет нараспашку тянули лишь на скромное одеяние охотницы. На Малинку мало кто обращал внимания, а сама она, бросая ревнивые взгляды на свою секретаршу, старалась держаться возле Романа, непрерывно одаривая его своими очаровательными улыбками.
Та независимость поведения, с которой вела себя Ольда, была продемонстрирована, когда Мстислав и Малинка отправились на разведку. Едва всадники скрылись из глаз, как она, не говоря ни слова, небрежно набросила на голову капюшон и тоже поехала куда-то в сторону. Почти тотчас двое витязей двинулись следом за ней, словно значимость этой фифочки была гораздо важнее королевской. Командор и Роман проводили их долгими взглядами, а потом выразительно переглянулись.
— Вот так, приятель, — удовлетворённо заметил Густав фон Хётцен. — Убедился? Вот, кто является наивысшей ценностью всех времен и народов — франтоватая прислужница правящей бюрократии! Прогуляться ей, видишь ли, захотелось… А витязи тоже хороши! Хотя бы формальное уважение своей Королевне оказали!
— Я думаю, папа, что за мадемуазелью Ласкэ просто следят, — ответил Роман. — Те, кто отправился с нею — доверенные люди Мстислава, он их специально вызвал, помнишь? А кроме того, нельзя забывать, что Ольда — обычный человек, не обладающий сверхсилой. Как, наверное, и большинство царедворцев. Возможно, её просто охраняют.
— Не исключено, конечно, — пожал плечами Командор, — хотя мой опыт подсказывает, что она — из касты, из тех, перед кем порой заискивают. Придется тебе поработать с двумя девочками одновременно!
— Ка-ак? — опешил Роман. — Да ты понимаешь, что предложил? А если Младшая Королевна вздумает обидеться? Если ей взбредёт в голову, что я решил соблазнить её помощницу? Представляешь, какие могут быть последствия?
— Согласись, мой мальчик, — ласково промурлыкал Командор, — Малинка тебе просто очень нравится…
— Не отрицаю…
— …а тогда, значит, ты расписываешься в полном непрофессионализме! Надо ведь думать не о том, с какой из прелестниц тебе приятнее проводить время, а как максимально эффективно использовать их обеих в наших целях. Заморочить им головы, лишь поддразнив, а не поссорив — вот суть непростой работы, с которой необходимо справиться. А ты, извини, начинаешь рассуждать точно, как твоя вздорная старшая сестрёнка!
— Опять Эльзе досталось, — упавшим голосом, с обидой произнёс Роман. — И за что ты её так не любишь?
— Давай, сынок, не отвлекаться, — в голосе Командора, напротив, зазвучали железные нотки; лицо подобралось, стало волевым, глаза сузились. — Я понимаю, что тебя не готовили по специальности «ловелас, волокита, альфонс», а посему выслушай несколько соображений опытного человека, который в твои годы не просто не пропускал ни одной юбки, а коллекционировал их целыми гардеробами. Ты нацелен на Малинку (впрочем, так мы и договаривались) и ничего вокруг себя не замечаешь. А вот я кое-что подметил, представь себе. Готов поклясться: Ольда проявляет к тебе неподдельный интерес! Порой, не поворачивая голову, она загоняет оба глаза в твою сторону так далеко, что я боялся, как бы ей не пришлось остаться косой на всю жизнь… Встречаясь гляделками с Младшей Королевной, она не отворачивается, а поджимает губки и зыркает столь надменно, что её патронесса теряется. Потом эта краля отлично понимает, что под платьем с вырезом женская грудь смотрится куда лучше, чем под Малинкиной шерстяной бронёй. Кажется, ты успел оценить — пусть и мимоходом?
Роману пришлось признать правоту папиных слов, и воодушевлённый Командор продолжил распространяться на служебно-эротическую тему. Правда, негромко и не забывая поглядывать на соседствующих витязей.
— В сущности, дело-то очевидное — всё читается, как в раскрытой и отпечатанной крупным шрифтом книге. Здешние девочки приятны на вид, цвет, запах и… э-э… скорее всего, на вкус, но ты посмотри, какие пентюхи их окружают! Да, внутренне-могучие и всё такое, но внешний вид-то у них чуть ли не дистрофиков! Они же совершенно о своей внешности не заботятся! Заросли шерстью, небритые, зубы плохие, глаза воспалённые… Путного слова не дождёшься — то ли немые, то ли ничего, кроме «яволль, герр офицер!», сказать не могут. Нет, чтобы хоть немного приодеться, нарастить видимые мускулы… А с другой стороны — ты. В прекрасном костюме наездника, отложной белоснежный воротничок, развитые бицепсы — красивый, улыбчивый, галантный! Да если пожелаешь, то все эти королевны и секретарши особого профиля будут прислуживать тебе как простые служанки за один только воздушный поцелуй! А надо всего лишь, не обижая Малинку, уделить внимание и Ольде. Вдруг пригодится, кто знает? Если Малинка — это Династия, то мадемуазель Ласкэ — наверняка человек Двора, и ещё неизвестно, кто влиятельнее. Эльза права, что тут говорить! Окружение часто играет королями, а уж королевами и подавно. А тут всего лишь принцесски…
Роман старался почтительно слушать своего родителя-наставника, но в глубине души ему было очень неприятно огорчать Малинку и в самой малости. Начало пути они провели в продолжительных, негромких беседах, единственным недостатком которых было то, что вопросы задавала исключительно Младшая Королевна. Роману казалось, что она в большинстве случаев имеет неплохое представление по интересующему предмету и лишь старается разузнать новые подробности. Он послушно удовлетворял её любознательность, хотя оказалась, что рассказывать о всем известных вещах — дело не очень лёгкое. Порой Роман мучительно раздумывал, где следует поставить акценты или предложить особое разъяснение, а где можно ограничиться простой констатацией фактов. Девушка слушала внимательно и старалась не перебивать. Удалось заметить, что особенно её интересовала суть разделения человечества на два гигантских космополитических общества и причины их стойкой, взаимной неприязни. Роман поведал, что в основе разногласий лежат диаметрально противоположные взгляды на происхождение человека и на окружающий его мир. В свободном «Союзе Звёздных Систем» альфой и омегой всего сущего считали Природу, бесконечный Космос, движение от простейшего к более сложному и постепенную эволюцию человеческого мозга, стремящуюся к почти бескрайнему совершенствованию. Отсюда логично вытекала концепция полной раскрепощённости Индивидуальной Личности и её небольшой, но стойкий примат над общественным. Неизбежный и порой довольно противный агрессивный индивидуализм был ахиллесовой пятой подобной формации, однако продуманная система воспитания, в основании которой лежали понятия «Неизбежная ответственность» и «День совершеннолетия», помогали в девяносто пяти случаях из ста устранять неприятные перегибы. Правда, с оставшимися пятью процентами ничего нельзя было поделать цивилизованным путём и приходилось прибегать к помощи различного рода лечебниц и карательных органов. Эта группа психически нестабильных людей и являлась источником опаснейшей преступности — в том числе, и организованной, с которой человечество боролось, кажется, со дня своего возникновения, а полная победа над нею была так же далека, как и тогда.