Оценив последовавшие далее точные характеристики представителей славного семейства фон Хётцен, Коревич присвистнул от удивления и, помедлив, переключился на канал № 3. Почти сразу же после этого простого действия он непроизвольно вздрогнул, ибо тональное скрипение, доносившееся из миниатюрного динамика, на человеческий тембр походило мало. Скорее всего, так могла бы изъясняться материализовавшаяся Баба-Яга из сказочного фольклора:

— …и прошу не учить, как надо делать мою работу! И нечего каждые полгода намекать, что этот контракт вас чуть ли не разоряет — не нравлюсь, так можете найти кого-нибудь подешевле! С такой же высокой квалификацией! Одним словом, при очередном сеансе жду самых тщательных извинений. Да и премию не мешало бы подбросить! Как-никак, а уже который годик тружусь в преотвратном месте и с омерзительными людишками. Цех у меня вредный, понятно? В стародавние времена при такой утомительной работёнке полагалось бесплатно давать молоко, шоколад, печень трески в масле! И красное вино с чёрной икрой… А мне приходится весь этот рацион оплачивать из собственного кармана! Сами-то, небось, на презентациях трескаете подобные деликатесы за счёт компании? Однако же дело идёт к тому, что вскоре так смогут поступать очень и очень многие, если не все. Похоже, начинают сбываться самые худшие ваши предположения. Как получу точные подтверждения, так немедленно дам знать, а уж вы решайте. Лучше всего эту планетишку вместе с её системой прихлопнуть с помощью ха-а-рошего «вибратора космического пространства» — во избежание расползания заразы под названием «жизнь на халяву». Короче, думайте, господа бизнесмены! Ча-а-ао!

После того, как занудный скрип смолк, Никомед несколько минут напряжённо обдумывал, какой подтекст может скрываться за этой развязной болтовнёй, пересылка которой обошлась отправляющему не меньше, чем в двадцать пять — тридцать тысяч энергетических единиц. Так и не придя к конструктивным выводам, он не нашёл ничего лучшего, как снова передёрнуть плечами, и активировал последний четвёртый канал.

Этот голос понравился разведчику гораздо меньше, чем все три предыдущие. Высокий, резкий, с заметной хрипотцой, но с очень чёткой дикцией да вдобавок начисто лишённый эмоций, он порой заставлял усомниться в том, что принадлежал человеку, а не кибернетическому устройству:

— Ваше Святейшество! Позвольте выразить своё восхищение вашим гениальным планом! Все его запрограммированные ходы идеально совпадают с действительной расстановкой фигур! Кроме того, очень перспективны предложенные вами направления игры — в частности, № 1 и № 5. Со своей стороны, я гарантирую самое точное пошаговое выполнение предоставленных инструкций. Осмелюсь лишь просить ровно один месяц на разработку варианта страховки, что полностью вас обезопасит от нежелательных эксцессов со стороны людей Иоганна Ладвина. Как мной уже сообщалось, среди них имеются отпетые беспредельщики, причём без какого бы то ни было почтения к Высшим духовным ценностям, кои вы имеете честь представлять! Кроме того, есть возможность организовать вашу встречу с одной из самых интересных креатур Династии — разумеется, если вы сочтёте её целесообразной. На этом разрешите закончить. Остаюсь преданным и покорным слугой вашего пророческого гения — «ГГГ».

— Как занимательно… — пробормотал Коревич и с пониманием усмехнулся. — Сколько почтительных слов и величавых обращений! Сколько восклицательных знаков! И всё это излагается с такой поразительной бесстрастностью, что любой проницательный аналитик вполне может обнаружить здесь скрытую иронию. Хотя, с другой стороны, если этот угодливый «ГГГ» родом из «Элиты», то особо удивляться нечему. Холуйство, тонко замаскированное под почтительность, всегда помогает неплохо существовать в этом паскуднейшем из миров…

Он деактивировал «кристалл», и в тот же миг послышался частый «фа-диез» первой октавы, что означало приход срочного сообщения из внешней Сети. Не мешкая, разведчик включил соединение, внимательно выслушал, а затем вызвал диспетчерскую:

— Дежурная? Ах, это вы, очаровательная Нинет! Послушайте, сейчас к вам явится господин Зимин — это восьмой зам начальника полиции Мегаполиса. Да-да, чин в точности соответствует моему… Как, уже здесь? Так пропустите его без особой волокиты, учитывая неофициальность визита, а? Вот и славненько! Нет-нет, его люди пусть обождут внизу. Предложите им чего-нибудь тонизирующего, оборотов под тридцать. Ах, Нинеточка, уважьте мою личную просьбу! А вот закуску этим обормотам нечего скармливать, обойдутся. Ну, разве что по одной печенюшечке…

Ровно через классические десять минут означенный полицейский комиссар (плотный мужчина предпенсионного возраста с белоснежными прядями в густых «львиных» волосах) внушительно возник на пороге кабинета заместителя Командора. Ему тоже удалось справиться с непривычной дверью лишь с третьей попытки, о чём начали было добродушно Коревичу выговаривать, но сразу же замолчали, увидев возле его стола скрюченный труп.

Бледный и опечаленный, с застывшим, скорбным лицом, Никомед поспешил с объяснением, в конце которого расстроенному господину Зимину были предъявлены те самые стереослайды в качестве неопровержимой улики.

— Ай-ай-ай, кто бы мог подумать? Работник правительственной закрытой организации да вдобавок ещё и лично засекреченный! — сокрушался комиссар, покачивая своей благородной сединой. — Какой стыд! Какая отвратительная низость! Так вот кого мы разыскивали больше года!

— Несмываемое пятно на всём Управлении, — дрогнувшим голосом подтвердил разведчик. — И это во время необъяснимого отсутствия самого Густава фон Хётцена! Я, конечно, понимал, что огласки в любом случае не избежать, и всё же…

— Вы решили предоставить преступнику право выбора между публичным позором и добровольной смертью? — догадался комиссар. — Как это благородно, друг мой… Но ведь тем самым вы поставили под косвенный удар и себя лично! Я же при исполнении, а посему буду вынужден несмотря на наше знакомство… О, Всевышний, как это неприятно!

— Фатальное стечение обстоятельств… Но вы можете несколько смягчить ситуацию, отметив в отчёте, что я содействовал полиции в разоблачении матёрого мерзавца, который при аресте покончил с собой. Ампула с остатками яда при падении тела откатилась во-он в тот угол. Я, разумеется, ни к чему не прикасался…

— Ага, вижу — обычный мини-шприц из походной аптечки. И всё же теперь вас в любом случае временно отстранят!

— Уж это само собой, — печально подтвердил Никомед и очень печально вздохнул. — Ладно, буду считать, что получил дополнительный отпуск! Совершу какое-нибудь дальнее путешествие, сменю обстановку, встряхнусь немного… Надеюсь, что о подписке о невыезде речь не пойдёт?

— Конечно же, нет! Вы — типичный свидетель, оказавший к тому же неоценимую помощь следствию! Предоставьте завтра письменные показания лично мне и можете быть свободны.

— Большое спасибо, господин Зимин. Кстати, как себя чувствует последняя жертва нашего усопшего негодяя?

— Вы знаете, просто превосходно, — смутившись, ответил комиссар и сильно покраснел. — Как ни странно, её всего лишь позабавило случившееся! Необычное, пикантное приключение и только… Кроме того, теперь она пользуется у своих подруг большим авторитетом — господи, что за нравы у нынешних школьниц! Разве наше поколение было такими?

— Как можно сравнивать! Белые платьица, скромно опущенные глаза, воспитанность и стыдливость… К сожалению, времена меняются только к худшему. Однако же вернёмся к нашим скорбным делам. Думаю, господин Зимин, вам стоит немедленно посетить Первого заместителя начальника разведки Сектора и обо всём поставить его в известность. Я подожду здесь.

Оставшись один, Коревич принялся неторопливо приводить в порядок своё рабочее место. Покончив с этим несложным занятием, он с удовлетворением опустился в кресло, задрал ноги, аккуратно разместил свои ступни по обе стороны клавиатуры и медленно смежил веки. Однако это состояние покоя продлилось не более минуты, по истечение которой противно затявкал «си-бемоль» второй октавы, что означало приход экстренного сообщения по внутренней сети. Никомед лениво пристукнул каблуком по одной из клавиш, но не угадал, включив вдобавок селектор, из которого сразу же застрекотал встревоженный голосок дежурной по диспетчерской Нинет:

— Никки, наш Великий и Ужасный «исполняющий обязанности» жаждет вашей крови! А закусывать намеревается вашей же плотью! У него сейчас находится этот комиссар… о-о, какой шум! Что-нибудь произошло?

— Увы, моя драгоценная, — вздохнул разведчик и нехотя принял нормальную позу. — Полчаса назад покончил с собой один из работников Управления — к сожалению, почему-то в моём кабинете… Поэтому я лишён возможности его покидать, по крайней мере, до прихода официальных лиц. Да, тех самых, которых вы угощали аперитивом. И разгневанному «и. о.» придётся либо подождать, либо самому пожаловать ко мне, так ему и передайте. Хорошо?

Вместо ответа испуганная Нинет осторожненько отключилась, явно не желая служить посредницей в ссоре двух высокопоставленных руководителей. Коревич довольно хмыкнул. Вот и прекрасно, подумал он, теперь, как минимум, пара месяцев временной отставки мне гарантирована. А ежели ещё и господин Зимин задумается, отчего на шприце нет никаких отпечатков… Глядишь, и все полгода обеспечат!

Он в последний раз по секретной комбинации цифр включил «аналитик», перечёл послание Эльзы фон Хётцен и с затаённой мыслью всмотрелся в чёрный экран, в самой глубине которого крошечными золотыми искорками трепетали пять звёздочек и чуть в стороне — практически незаметная шестая. Именно вокруг неё вращались девять планет, и на третьей из них происходили очень заманчивые события. Наш Командор не из тех, кто срывается с насиженного места и бросает всё ради простой перспективы. Нет, герр Густав, налицо перспектива колоссальная!