…Эльза почувствовала, как затекла её рука, и нехотя переменила позу. В сущности, гадать особенно не приходилось, только вот плохо, что она сама о себе толком ничего не знает. Ей твёрдо были известны два проверенных пункта: если в ответ на её пси-воздействие человек отвечает психоблоком, «закрывается», или хотя бы неуклюже пытается на подсознательном уровне это сделать — перед нею «сверхсотник». А если он не может сопротивляться психовторжению или на первой стадии даже не чувствует его — это обыкновенная личность с сенсорным уровнем до ста единиц. Цифра «сто» была в определённой мере абстрактной (с таким же успехом можно было взять любое круглое число), но методика расчёта безупречной. В этом сомневаться не приходилось, но после всего случившегося у дочери Командора закралось подозрение: а не может ли специально подготовленный «сверхсотник», почувствовав контакт на сенсорном уровне, притвориться и выдать себя за простачка? Он «открывает» передо мной свой мозг, думала Эльза, а сам усилием воли удерживается от естественного противодействия… Да нет, ерунда, это невозможно, ведь когда неожиданно колют иголкой, то отрицательная реакция неизбежна! Хочешь не хочешь, а либо заорёшь, либо зрачки расширятся — я же не предупреждаю, когда ловлю чужую «волну»! А вдруг именно этим и предупреждаю? Вдруг существуют такие люди? То, что она до сих пор их не встречала, ничего не значит — теория вероятности никем ещё не отменена. Но всё равно в это было трудно поверить. Да и не хотелось…
Гораздо больше Эльзе нравился другой вариант, почти полностью прояснявший ситуацию. Так как она не успела проверить одну только девушку-секретаршу Ольду Ласкэ, сидевшую как раз за Малинкой, то можно было предположить, что ответная пси-атака — дело её ума. Она вполне могла оказаться «сверхсотницей» — знание такого числа языков указывало на феноменальную память. О гипнообучении здесь речь не шла: требовалась очень сложная техника и опытные специалисты, иначе легко было не научить, а искалечить. Эльза кляла себя за самоуспокоенность и за расхлябанное состояние: ведь она растерялась настолько, что не смогла определить даже направление полученного пси-удара, а уж «волны»-то привыкла ловить чуть ли не автоматически!
И наконец её двойником мог быть и Станислав Ладвин — единственный пока твёрдо установленный «сверхсотник» на планете.
Но для чего это ему могло понадобиться? Демонстрация силы? Глупо. Вот мотив мадемуазели Ласкэ вполне понятен: не смей трогать наших, не суйся к Королевской Особе! Хотя что-то уж слишком много функций эта девка выполняет — и секретарь, и переводчик, и тайный соглядатай, а теперь ещё и телохранитель…
Но самое важное — в этом случае уже не остаётся сомнений, что за Династией стоит кто-то чужой, вернее, чужие, не являющиеся уроженцами планеты.
…Сигнал вызова на связь вернул Эльзу из оцепенения. Она потянулась к передатчику и охнула, ощутив ужасные покалывания во всём теле. Чёрт, просидела больше часа, сменяя одну неудобную неподвижность на другую…
Сообщение, переданное Командором, улучшить настроение никак не могло. Упавшим голосом он известил, что такие или похожие «жучки» сидят в мини-«аналитиках» его личных вездеходов, хорошо живут в главном компьютере Станции и с удобством разместились в вычислительных устройствах опять-таки его персонального планетолёта, в котором он и спустился на эту проклятую землю. Единственным утешением стало то обстоятельство, что на самом звездолёте подобной дряни не нашлось — это избавило от неприятной проверки весь личный состав. И дураку было ясно, что на Базе орудует враг. Роман попробовал определить, кто из работников Станции приходил в гости на планетолёт — оказалось, что все. «Нет лишь уверенности относительно Кирилла Инфантьева, так как одни его видели, а другие в этом сомневаются. Передающий тебе горячий привет радист Алик Волков утверждал, что точно не заходил, а жена Инфантьева говорит, что собирался! Но ведь он сейчас с тобою, верно? Так уж разберись с ним сама…»
Эльза опять выругалась, но без злобы, даже чуть насмешливо: ей понравилась быстрота и сообразительность неведомого противника, его дерзкие, упреждающие действия. Но ничего, подумала она, никуда ему от меня не деться! С вами, дружок, будет танцевать такая «прима-балерина», которая не стушуется перед вашим более высоким положением в табели о рангах — наверняка «экстра», как минимум.
А Роман тоже хорош со своими советами! Напомнить бы ему, как он сам ночью прогуливал по планетолёту Малинку — «а что вон то, а для чего это?» А вот сюда, милочка, «жучка» для подслушивания можно поставить, если он у тебя есть! Нет, детка, блохи из волос не подойдут, и таракан из твоего кармана тоже не годится…
Приятно было заметить, что апломба у её папочки прилично поубавилось. Он уже не распоряжался, а советовался с дочерью как с равной и, что самое главное, к этим советам собирался прислушаться. Он пообещал, что прикажет Роману уделить большое внимание мадемуазели Ласкэ и даже не стал допытываться, почему; он согласился не поднимать шума из-за случившегося; наконец, ему пришлось признать правоту «старшенькой бэби» относительно того, кто является главным их врагом. Не ожидавшая такой безоговорочной капитуляции, Эльза расчувствовалась и наказала отцу беречься и приглядывать за увлекающимся братом. Сама же она заверила, что непременно выполнит возложенную на неё задачу и разоблачит разведчика «Элиты». Эльза не сомневалась, что это ей удастся, хотя не взялась бы назвать источник такой уверенности.
Договорившись о главном и пожелав друг другу спокойной ночи, они отключили связь, и мисс фон Хётцен сразу устало опустилась на койку. Уже далеко за полночь, а завтра нужно быть свежей, зевнула она и принялась было раздеваться, но потом передумала. Можно ограничиться простым разуванием и содрать с себя надоевший за день бюстгальтер. Как это было там, на Станции: один сапожок в угол, а другой — кому-нибудь в голову… Эльза брыкнула ногой и с мелким злорадством убедилась, что сброшенная обувка упала точно на подушку койки Инфантьева. Затем она приняла горизонтальную позу, до хруста потянулась и застонала от наслаждения. Сон прилетел сразу, но перед тем, как окончательно забыться, Эльза приподнялась на локте и бросила последний взгляд на сверкающую надпись: «На всех уровнях спокойно». Вот и хорошо, подумала она, вот и славно, чудесно, замечательно… Это значит, что ко мне не заползёт ни муравей, ни комар, ни любая злая твар… Нет, так сказать нельзя, не позволяет грамматика — стало быть, не укусит ни комарь, ни другая, в общем, тварь. Да, так будет лучше, лучше и правильней. Законченная мысль, законченный день, законченная ду-урочка… Спокойного сна, моя дорогая, спокойного сна, и пусть тебе приснится мужчина, который это сказал…