— Понимаю, — я постаралась моргнуть как можно более уверенно. — Я знаю, кто имеет право носить звание «стража», и что он должен делать. Я видела твой особый нагрудный крест и не уловила лишь, сколько «ликов» на его концах светятся, а сколько ещё темны.
— Горят только два — «святой Антоний» и «святой Мозес», — ответил Кирилл. — И одна из заповедей второй ступени посвящения гласит: «Око за око, и зуб за зуб!» Нет, она вас напрямую не касается… Но знайте — хотя это и против правил — что теперь вы находитесь под моей личной защитой, и Сержу не удастся ни поиграть с вами для вящего удовольствия, ни как-либо использовать.
— Господи, нигде и никогда обо мне так не заботились, как здесь! — удовлетворённо рассмеялась я и тут внезапно сообразила, какой вывод следует из сказанного Кириллом: — Постой-ка, минуточку-секундочку! Если ты принял решение опекать меня, то это означает, что тебе велели… велели меня убить?!
— Вам предписывался всего-навсего несчастный случай, — отвернувшись, очень тихо сказал Инфантьев. — Я не стал гадать, что в точности означает эта подлая формулировка. Если хотите, то можете уточнить у Стаса.
— И ты отказался приводить приговор в исполнение ещё и потому, что я тебе симпатична? — я едва не взвизгнула от восторга. — О-о-о, как это замечательно! Как приятно! Что же ты мне раньше не сказал?
Инфантьев, даже если и собирался, не успел ничего больше пояснить, потому что как раз в эту минуту пара пловцов приблизилась к нашему берегу так близко, что могла всё слышать. У разогревшихся мужчин были разные картинки на физиономиях: если вид Станислава выражал полное удовлетворение и заплывами, и разговорами, то у Сержа состояние озабоченности сменялось характерными морщинами, указывающими на некие мыслительные процессы. Однако он довольно легко вернулся к своей роли хозяина и шутливо заметил, что, ежели у Инфантьева сегодня по графику приступ водобоязни, то к его услугам отличные плавучие плоты, которые при небольшой затрате мускульной энергии помогут ему успешно пересечь озерко.
Кирилл иронии не воспринял, а самым обстоятельным образом исследовал предложенное транспортное средство. Должно быть, конструкция не внушала доверия, ибо он небрежно оттолкнул машинку ногой и медленно двинулся к воде. Я собралась было последовать за ним, но затем передумала, вспомнив не столько о роскошном подарке (подарке ли?), сколько о хитроумном приборчике для слухового шпионажа, который могли обнаружить при случайном встряхивании моих вещичек. Конечно, я оригинально подстраховалась, тщательно запеленав его в свои трусики и перевязав бюстгальтером, но кто знает — вдруг, например, Стас заражён сексуальным фетишизмом? Или Серёже захочется оставить на память о незабываемых ночных встречах интересную подробность из интимного женского туалета?
Серж, однако, захотел немедленно увидеть меня в зимнем наряде.
Понимая, что всё это неспроста, я исполнила его просьбу и сразу почувствовала себя готовой к переходу через полярные льды. Что, очевидно, и намечалось. Для полного соответствия образу героической покорительницы северных пространств было решено вдобавок обзавестись длинным шоколадным эскимо на палочке, однако тут же выяснилось, что в прозрачной упаковке оно очень напоминало готовый к любовной схватке фаллос мужчины негроидной расы. Полюбовавшись своим открытием, я всё же не рискнула прикоснуться губами к мороженому столь двусмысленной формы и взяла взамен квадратненький сливочный пломбир. Грызя покрытый вафельными крошками брикет и поддерживая другой рукой пакетик с платьем и бельём, леопардово-неотразимая мисс фон Хётцен позволила Сержу удобно устроить её на мягком сиденье водяного двухместного велосипеда, а самому разрешила крутить педали. Слева в какой-то момент попытался пойти на обгон Ладвин-младший на таком же спортивном устройстве, однако рыцарь сразу же показал всю безнадёжность дерзкой попытки, легко оставив Стаса далеко позади. При этом он случайно едва не задавил пересекавшего озеро вплавь Инфантьева — тому пришлось во избежание травмы весьма спешно и глубоко нырнуть. Выскочив, как пробка, на поверхность, Кир бешеным «вольным стилем» чуть было не догнал обидчика — возможно, от решительного мщения его остановило моё нервное повизгивание, ибо способы плавания в намокшей шубе мне не были известны.
Маленький пляж в самом конце озерка практически ничем не отличался от пляжа в его начале, только в «стенке» помимо прохладительного ассортимента в специальных секциях мёрзли и неплохие горячительные напитки. Пока мальчики переодевались, я, прикрываясь свободно мотавшимися полами своей роскошной дохи, ухитрилась не только стибрить крошечную бутылочку сладкой дамской водки, но и незаметно опрокинуть её в себя профессиональным жестом завзятого выпивохи. Убедившись, что никто ничего не заметил, я тихонько порадовалась вновь обретённой сноровке после нескольких дней почти полного воздержания. И одновременно огорчилась, потому что всё-таки не дотерпела до ужина. Но — милые мои — уже практически десять вечера! А шуба снаружи в пот вгоняет. А мороженое изнутри холодит…
Буквально через несколько шагов выяснилось, что я прогрела свои потроха не зря, так как, миновав очередной предбанничек и выпутавшись из влажной биозавесы, мы очутились в «Осеннем зале», где температура воздуха была значительно холоднее. Перед нами раскинулась грустная берёзовая роща в пору последнего облетания золотистой листвы — она грудами лежала всюду на земле и тихо шелестела под нашими ногами при каждом шаркающем движении. Осенний сырой туман мягко окутывал стройные пятнистые стволы, скользил седыми струями в сплетениях тёмных ветвей, а высоко вверху сливался с серым слоистым небом. Капельки мутноватой влаги бесшумно скользили вниз по корявой бересте, бесследно исчезая в ржавой траве. Тоскливая тишина этого места не располагала к разговорам, и мы молча двинулись сквозь затаившийся лесок. Через десяток-другой шагов я заметила в его глубине какое-то небольшое строение. По мере дальнейшего приближения оно превратилось в прелестный коттедж-теремок, сработанный из отлакированного красного дерева и украшенный причудливой резьбой. С подобной архитектурой я встречалась впервые — вблизи её театральная декоративность придавала домику вид обычной парковой беседки. Однако, заглянув в окошко, мне удалось разглядеть весьма удобную спаленку, созданную и для отдыха, и для неги! Стиль был вполне современным: огромный энергетический камин и пышные «медвежьи» шкуры подле него; солидный пищевой синтезатор, выполненный в форме допотопного комода, и низкая двуспальная кровать на витых ножках. Она, как я успела заметить, была очень туго застелена, и это практически снимало с моего личного рыцаря подозрение в устройстве комфортабельного гнездышка для какой-нибудь наложницы.
Инфантьева отшельническая обитель не заинтересовала (он миновал её стороной и немного отдалился от общества), а вот Станиславу понравилась настолько, что в его шутливой просьбе сдать «осенний курорт» в недолгую аренду была, как говорится, лишь небольшая доля шутки. «Одному? Без дамы?» — последовало вполне естественное уточнение. — «К сожалению, так…» — «А ходили слухи, что с одной встречаетесь, а о другой вздыхаете…» — «Слухам не верьте!» — поспешно перебил Станислав, нервно взглянув на меня (я сразу сделала вид, что заинтересовалась симпатичным подберёзовиком, который нашёл и зачем-то сорвал Кирилл). — «Бери пример с меня! Вот я, покуда не встретил достойную женщину, с недостойными не встречался! — (в этом рыцарском заявлении было, пожалуй, слишком много самодовольства). — А бунтующую плоть усердно усмирял ежедневными физическими упражнениями!» — «По-моему, ты перестарался, — буркнул Стас. — Или это был не просто бунт плоти, а целое восстание?» — «Хорошая ассоциация! — усмехнулся Серж. — Теперь я тебя понимаю… Что ж, предоставить сей мини-пансионат в ваше временное пользование, в принципе, можно, только чем расплачиваться будем?» — «А вот этот контрвопрос как раз и нехорош, — несколько обиженно отозвался сын начальника Станции. — Торгашеские замашки никогда тебе не были свойственны в отличие от… Ладно. Энергии у тебя — девать некуда, верно? Или жизнь всё-таки дорожает?» — «Не то, чтобы очень сильно, но с некоторых не грех и запросить! — замурлыкал рыцарь. — Может быть, я подозреваю, что без работы ты здесь всё равно долго не усидишь…» — «Ах, вот какие условия! Это уже напоминает добросовестность отъевшегося на хозяйских хлебах кота, который продолжает интересоваться мышами из принципиальных соображений!» — «А чем плохие? — невинно удивился монсеньор де Пери. — По-моему, плата вполне посильная! Есть у меня, понимаешь, одно дельце, с технической стороной которого я никак не разберусь, а вот ты…»
Тут Серж замолчал и неодобрительно уставился на Инфантьева, который, блуждая между деревьями, срывал уже третий гриб. Внезапно на лице рыцаря заиграла нехорошая улыбочка. Сунув руку во внутренний карман, он достал небольшой, но массивный предмет, напомнивший мне антикварные механические часы-брегет. Когда со щелчком откинулась крышка, показав обыкновенный циферблат, я было утвердилась в правильности своего предположения, однако из каждой цифры вдруг выскочила небольшая антеннка с круглой булавочной головкой. На мой моментальный, любопытный вопрос: «Чего-чего-такое-это?» ответили таинственным голосом: «Это мой домашний корректор поведения некоторых заносчивых гостей. Пора, я думаю, преподать Киру небольшой урок, а то ведёт себя, как сюзерен у вассала! Впрочем, предоставим ему свободу действий. Если вернётся сейчас, то может зажарить эти грибки себе на ужин, а ежели захочет обогнуть во-он ту берёзку, на которой осталось много зелёных листьев, тогда… Так-так, подходит к ней, грибничок наш лопоухий! Как вы полагаете, мисс, сорока минут будет достаточно?» — «Вполне», — сдуру машинально брякнула я, однако исправить на умное: «Для чего достаточно, чёрт побери?!» мне не дали, нагло заметив: «Будем считать, что вы разрешили…» После этого рыцарь мимолётными касаниями пальцев заставил головки двух соседних антенн запылать ярким голубым светом. Всё произошло точно в тот момент, когда Инфантьев полностью скрылся за указанным деревом. Было непонятно, как ему это удалось: берёзка всё-таки не дуб, а Кир не младенец!