Доктор Уиттон, чтобы не терять время уже озвучила диагноз и возраст пациента. Томер помог подключить проектор и вывел на экран последние снимки МРТ.

- Апластическая астроцитома грудного отдела. Доктор Ванмеер, продолжайте, - Алисия широким жестом пригласила Хоуп на свое место.

Оказавшись лицом к лицу со светлыми умами медицинского центра, Хоуп не особо рассчитывала на поддержку со стороны отца, который скромно занял место с краю полукольца, обступивших ее мужчин.

- Интрамедуллярными опухолями сейчас мало кого удивишь, не понимаю причин созыва консилиума. Частичное удаление образования и последующее наблюдение четко прописаны методикой, - резко высказался один из хирургов, скрестив руки на груди.

- У Луизы Финдлоу наблюдается не типичное развитие новообразования. Помимо того, что общее состояние здоровья отягчено синдромом Дауна, девочка перенесла начальный некроз печени, в связи с приемом экспериментального препарата, который отлично себя зарекомендовал, при замедлении распространения опухоли сверху вниз, вследствии закона эксцентричного расположения более длинных проводников в спинном мозге. Состояние удалось стабилизировать, но у ребенка появились признаки блокады субарахноидального пространства, отсутствие симптомов ликворного толчка и остистого отростка Раздольского.

- Проводниковые расстройства чувствительности и нарушения тазовых органов уже проявились? - прозвучал до боли знакомый голос отца, который смотрел на снимки МРТ с такой заинтересованностью, будто обсуждали просмотр увлекательного фильма.

- Так же, как и нижний спастический парапарез. Руки интактны.

- Белково-клеточную диссоциацию проводили?

- Да. Один и семнадцать грамм на литр ликвора. Цереброспинальаня жидкость ксантанохромна, вследствии гемолиза эритроцитов, попадающих в нее из-за сдавливания вен спинного мозга.

Скептик со скрещенными на груди руками, раздул щеки, закатил глаза и резко ударил себя по округлым бокам, тем самым показывая свое недовольство.

- А что с пробой Стукея?

- Полное отсутствие повышения давления, - голос Хоуп ни разу не дрогнул, а твердый взгляд буравил круглобокого мужчину.

Попадись им такой пациент, они без зазрения совести растерзали бы его на диссертации, а тут вдруг устроили ей импровизированный экзамен.

- Родственники информированы о риске летального исхода в процессе хирургического вмешательства?

- Да, согласие подписано, - уверенно кивнула Хоуп.

- Финансирование, за счет страховой компании? - прозвучал еще один скучающий голос.

- Нет. Целевой денежный перевод.

Профессура зачмокала губами, и добрая часть возражений была мигом проглочена.

- Доктор Томер, передал нам письменный отказ от участия в операции, потому что уверен, что пациенту не представляется возможным вернуть качество жизни. Доктор Ванмеер, ваш энтузиазм похвален, но не целесообразнее ли направить эти средства на спасение тех, кто станет полноценной единицей общества? Даже при удачном исходе операции, девочка может остаться полностью парализованной, а как я понимаю, если ее семья уже сейчас испытывает финансовые затруднения, то повторная операция при вполне вероятном рецидиве, будет уже невозможна.

- Не вижу причин, чтобы отказать доктору Ванмеер в практике. Тем более, что случай действительно, уникальный и сложный. Это, как минимум, требует от нас его детального освещения в научной периодике. Но только при таких условиях. Я бы не надеялся на чудо при текущем состоянии, - подытожил Альберт, призывая своих коллег быть практичными, одновременно давая пощечину собственной дочери и непосредственно организатору этого консилиума. По традиции - досталось всем!

Ученые мужи согласно закивали головой, и Джерри сник окончательно.

- Что касается Вас, доктор Томер, за неимением достаточно опытных специалистов по интрамеддулярным спинным опухолям, боюсь, тут не остается выбора. И потому, советую как следует отдохнуть. Судя по всему, хирургическое вмешательство займет не меньше...

На седовласого коллегу деликатно закашляли его сотоварищи, призывая быть осторожным в предположениях, относительно длительности операции. Плохая примета!

- Да, да, конечно! Подготовьтесь, как следует, и настройтесь на положительный результат.

Другими словами — ничья, и ответственность по-прежнему лежит на плечах Хоуп.

Наблюдая за ее реакцией, Альберт заметил, как расслабилась ее спина, и гордая осанка медленно сползла от облегчения. Значит, не злится. Он скрыл довольную улыбку, когда по залу пронеслись согласные возгласы и первым покинул консилиум. Показная невозмутимость давалась с каждым годом все легче и легче, хотя и приходилось потом оправдываться на беседах с отцом Луисом, что от греха лицемерия в стенах больницы избавиться невозможно.

Консилиум длился не больше четверти часа, но Хоуп почувствовала, как ее прошиб пот, словно она таскала тяжести. Бравада и злорадство, не маячили даже на горизонте, а Томера, стало просто жалко. Его аргументы были продиктованы доводами рассудка и отчасти неуверенностью.

Когда Хоуп Ванмеер опускалась до столь нелюбимого ею состояния, как жалость, это невозможно было спутать ни с чем иным. Ее лицо в такие моменты представляло сложную смесь эмоций: уголки рта были чуть опущены, а глаза виновато глядели исподлобья.

- Это будет на твоей совести, Хоуп, - устало выдохнул Джерри, когда они остались наедине. - И не смей, снисходить до меня, уж лучше, как твой папаша!

Отец Луис поджидал у распахнутых дверей часовни. Делегация, которая покинула зал совещаний, не разорилась даже на сухой кивок в знак приветствия к священнику. Но на подобные мелочи Луис давно не обращал внимания. Ему хватало и горячего рукопожатия от Альберта, который ретировался первым.

Доктор выглядел довольным и его щеки розовели, словно он услышал хорошую новость. Не трудно было догадаться, что источником его позитивного настроя была родная дочь, и по какой бы причине они не собирались, эта маленькая, упрямая и гениальная дама, смогла отстоять свои позиции.

Правда, сейчас уверенности поубавилось, едва Хоуп показалась с понурым видом. На него обрушился слишком тяжелый взгляд, который растворялся в едкой горечи и даже усмешка, не смогла сгладить это отвратительное впечатление.

- Ох, не там Ваша паства, святой отец! - она кивнула на часовню. - Вон, побежали тешить свои амбиции, пересчитав косточки тяжело больному ребенку.

- Что ж поделать, - Луис развел руки. - Свобода воли не пустой звук. Любой упрямец может спастись. Тут и мимолетной мысли хватит! Ну, а ты что? Победила?

- Да. Завтра оперирую Луизу.

- Значит, не зря, Роуз ко мне зачастила. Деньги, как я понимаю, нашлись чудом?, - добродушно подытожил падре и черты его лица, разгладились и будто просветлели. - Кстати, с десяти до одиннадцати вечера и утром в то же время, здесь бывает довольно одиноко. Редко кто заходит в часовню.

- Э, нет! Я обойдусь, - Хоуп заглянула через плечо в полумрак, который разгонялся только подсветкой большого деревянного распятия в центре, и тут же устыдилась своих слов, что смутило ее окончательно.

- Ты может, и обойдешься, а Луиза нет. Впрочем, свобода воли не подвластна Господу, как самый великий из его даров, а единственным инструментом остается провидение. Всего хорошего, Хоуп.

Слова отца Луиса таили в себе очевидный призыв, но Хоуп казалось, что она не особо уловила их глубинный смысл. Но вот, что странно... Тяжесть и усталость сняло, как рукой и тело обрело невероятную легкость.

Приняв перемену за добрый знак, доктор Ванмеер поправила стопку папок и снимков МРТ в руках, после чего вприпрыжку понеслась в свое отделение.

Послеобеденное время прошло без происшествий, если не считать, грустных лиц медперсонала. В ординаторской царила тишина и если медсестры и врачи заходили выпить чашку кофе, то традиционных обсуждений не слышалось. Новость о том, что Бенедикт Купер с сегодняшнего дня завершил свою волонтерскую деятельность, приняли спокойно.

Роуз уже не чувствовала себя способной к тому, чтобы переживать за кого бы то ни было, хоть Бенедикт здорово помогал ей. Вначале - движимый принуждением, а потом с заметным удовольствием, когда привязался к Лулу.

Реакция Сэма была более бурной, мальчик зашмыгал носом, когда Нэд объявил ему, что с этого дня будет посещать его на общих правах, но постарается делать это чаще.

Ни обещание свозить на гоночный трек или подарить абонемент в дельфинарий, не смогли вернуть ребенку того умиротворения, которое окутывало его в последние дни. Сэм мог часами сидеть за столом, увлекшись рисованием или слушать музыку на плеере. Роуз заметила, что его стали меньше мучить боли, и, подчиняясь странной детской привычке быть постоянно в движении, он бороздил просторы длинного коридора, слоняясь без дела.

Ну, хоть кому-то было лучше!

Бенедикт перекинулся парой слов с мистером Хартлоу, чтобы тот подписал согласие на посещение Сэма.

Мужчина, вопреки своему привычному скромному поведению, разразился потоком благодарностей, признавая, тот факт, что сын страдает от одиночества, а потому, ничуть не возражал. От внимания Бенедикта не укрылось, что с ним стали разговаривать, тщательнее подбирая слова и это было неудивительно. Серьезный как никогда, Нэд заявился в отделение в строгом костюме, с накинутым поверх него белым халатом. Дорогие часы, едва уловимый запах дорогого одеколона, кожаные туфли, вместо кроссовок. Будто чужой, незнакомый человек, но с теми же смешливыми голубыми глазами.

С Роуз и Лулу ситуация была много хуже. Девочка была не в силах держать яркие значки с любимым Спанч Бобом, за пополнением коллекции которых так внимательно следила доктор Ванмеер. Роуз, практически, перестала выходить из палаты. Ее разбирала самая натуральная зависть, когда на глаза попадались другие женщин со своими детьми. Даже с теми, которые были слишком слабы, чтобы передвигаться самостоятельно и их перевозили на инвалидных колясках. На них, ведь не навесили ярлык — не жилец.