Джабраил не помнил последнего джинна, который бы смог исполнить столь страшное желание человека. Они платились за это новыми желаниями, десятками желаний, пока в конце-концов не теряли лампу навсегда. Но это было во времена, когда сам Джабраил был лишь маленьким принцем, а ему не одна тысяча лет.

Отстранившись от Бартимеуса и прочитав в его лице тысячи вопросов, Джабраил вздохнул.

— Бартимеус, несмотря на страх передо мной, ты выполнил страшное желание. Но именно это делает нас джиннами. Сжав зубы, закрыв глаза, мы обязаны делать то, что велит нам судьба, какой бы страшной ни была воля хозяина. На твои плечи взвалилась несправедливая отвественность. Твоё сердце было подвержено тяжелому испытанию: долг перед своим существом или долг перед своим домом, родными и близкими. И, как бы ни был страшен результат, мой мальчик, ты выбрал правильный путь. Ты — джинн. Прежде чем получить лампу, тебе еще осталось выполнить волю человека, но я, король Джабраил, повелитель джиннов, с гордостью заявляю, что ты уже достоин лампы, мой мальчик.

Джабраил вновь улыбнулся. Его сердце всегда спокойно, когда его дети шли по правильному пути, и оно обливалось горькими слезами, когда они сходили с него. Такой в своё время проблемный ученик, как Бартимеус, не подающий больших надежд, в дни своих испытаний на совершеннолетие уже смог сделать и доказать больше, чем кто-либо из его сверстников. Тот же Казан, Джабраил уверен в этом, не смог бы исполнить такую волю человека.

— Повелитель, я… — Барти настолько растерялся, что не мог связать пары слов. Он открывал и закрывал рот, боясь лишний раз вдохнуть, а потом просто бросился на колени перед Джабраилом, и его словно прорвало: — Я просто делал то, чему вы нас учили! Я не достоин таких слов от вас. Это большая честь для меня — слышать, что вы гордитесь мной, несмотря на то, что я привел врага в ваш дом. Я обязательно получу лампу, подведу человека к желаниям и до конца жизни буду верой и правдой служить только вам, повелитель.

— Нет большей отрады для меня, чем слышать такие слова. — Джабраил опустился к Бартимеусу и положил руку на его голову, как будто бы благословлял. Хотя мысленно он это и делал на клятву, которая была только что произнесена молодым джинном. — Ступай, мой мальчик. Вижу, ты все эти дни терзал себя неведением, но, право, глупо было полагать, что тебя накажут за то, чему учили всю жизнь. Запри Реджинальда, Бартимеус, и, прошу тебя, отдохни. Мы все заслужили хороший отдых перед ударом по вампирскому логову. А что-то мне подсказывает, что это случится очень скоро.

Потому что на Луи Джабраил теперь делал большие ставки. Наконец-то бразды правления в этой войне получат именно джинны. Хватит с них горестей, хватит и Джабраилу видеть слезы своего народа.

— Благодарю, повелитель.

Бартимеус кланялся всю дорогу и не переставая говорил слова благодарности, пока шел к двери. Он был безгранично счастлив и действительно собирался исполнить обещанное хоть прямо сейчас. Но сначала, как и велел Джабраил, отдохнет. Запрет комнату на всевозможные замки, оставит стражу, а сам наконец-то выспится где-нибудь ещё.