М о к е й И в а н о в и ч. Не береди себе душу, Александр. Никто тебя не тронет. Лучше глотни-ка с устатку… Взбадривает. (Наливает вина.) Люблю я посидеть у вас в доме, Галина Яковлевна. Почему-то тянет. Будто здесь, в этих стенах, мое счастье… Эх, кабы так свято не помнили своего мужа, то я не позволил бы вам долго вдовствовать.

Г а л и н а Я к о в л е в н а. И хочется вам такое говорить.

М о к е й И в а н о в и ч. А я кроме шуток!.. Достойная вы женщина — с характером!

Г а л и н а Я к о в л е в н а (Саше). Грязное снимешь — сюда брось. Стирать буду.

М о к е й И в а н о в и ч (посмеиваясь). Значит, не подхожу?..

Входит Х р и с т и н к а.

Иди-ка сюда, дочка, иди. Ну, а коли мне полный отказ, то не выдашь ли своего сына за мою Христинку? А? Я хочу отступить от правил сватовства и все сделать наоборот!

Х р и с т и н к а (вспыхнула). Папа!

М о к е й И в а н о в и ч (хохочет). По-моему, срок ухаживания давно уже истек!

Х р и с т и н к а. Я уйду.

М о к е й И в а н о в и ч. Цыц! (Удерживает ее за руку.)

Г а л и н а Я к о в л е в н а. Право, не до шуток, Мокей Иванович.

М о к е й И в а н о в и ч. А что скажет жених?

С а ш а. Я… я люблю Христинку и не скрываю это. Но как нам жить и что нам делать, это мы решим без постороннего вмешательства.

М о к е й И в а н о в и ч. Самостоятельный — хвалю!

Г а л и н а Я к о в л е в н а. Не до свадеб теперь, Мокей Иванович.

М о к е й И в а н о в и ч. А по-моему, до свадеб!-Самое время до свадеб! У славян это, может быть, теперь единственный шанс для победы — размножаться, плодиться и тем сохранять свою расу! Это помогло нам в борьбе с монголами, это, даст бог, выручит и с тевтонами!

С а ш а. Уж не кажется ли вам, что и нынешнее иго продлится триста лет?

М о к е й И в а н о в и ч. Сколько продлится — не ведаю, не дано знать, но идут они со скоростью Батыя…

С а ш а. Вы ими восхищаетесь?

М о к е й И в а н о в и ч (глухо). Я их ненавижу… В четырнадцатом году на войне с ними я получил два «георгия»… (Наливает себе еще вина.) Сегодня я долго толковал… с одним человеком… Он из бывших. Свои леса прежде имел, капиталами крупными ворочал. (На какой-то миг горделиво выпрямился.) В гражданскую уцелел и все эти годы перебивался, как мог… И вот что он мне сказал. Кто любит палачей? Никто! Их презирают даже те, кому они служат. Но палачи необходимы. Даже в цивилизованных государствах. И немцы нынче — это единственная сила, которая способна обезглавить…

С а ш а. Кого?

М о к е й И в а н о в и ч (после продолжительного молчания). И еще он сказал: англичане и американцы до тех пор не начнут активную войну, пока не убедятся, что большевикам — крышка.

С а ш а. Подлец!

М о к е й И в а н о в и ч. Кто?

С а ш а. Да тот, с кем вы…

М о к е й И в а н о в и ч. А он считает себя патриотом! Да! Истинным патриотом России!.. И верит, что когда обе воюющие стороны обессилеют, то поднимется третья сила, которая и поставит все по своим местам!

Г а л и н а Я к о в л е в н а. Странно нам все это слышать, Мокей Иванович.

М о к е й И в а н о в и ч. Передаю то, что запомнилось. Ни слова от себя не добавил…

С улицы входит М и л д а. Раздевается.

М и л д а. О какой это третьей силе вы говорили, Мокей Иванович?

М о к е й И в а н о в и ч. А?.. (Склонился над рюмкой.) Я люблю слушать, как шумят по ночам старые дубы. Они посажены не вами и не мной. Сколько бурь прокатилось, а они стоят. В них — крепость!

М и л д а. А мне больше нравится, когда шумит молодой лес на заре!

М о к е й И в а н о в и ч. Ходил я, осматривал посадки. Много искорежено, перепахано войной.

М и л д а. Они еще поднимутся, встанут. А те дубы, о которых вы говорите, трухлявы и доживают последнее время.

М о к е й И в а н о в и ч. Неужели?

М и л д а. Сегодня в городе объявились лесопромышленник Шаховец, бывший владелец здешних лесов, и помещик Камчадалов. В Австрии отсиделись. Уж не их ли вы имеете в виду?

М о к е й И в а н о в и ч (смеется). Нет! С ними у меня нет ничего общего.

Г а л и н а Я к о в л е в н а. Саша, у колодца ворот сломался. Нельзя воду доставать.

С а ш а. Сейчас починю.

М и л д а (выкладывает на стол кульки). Вот хлеб, маргарин. Обещали дать немного крупы.

Г а л и н а Я к о в л е в н а (поцеловала Милду). Устала?

М и л д а. Пожалуй.

М о к е й И в а н о в и ч. Поступила на службу к немцам?

М и л д а. Надо как-то жить.

М о к е й И в а н о в и ч. Что-то я не замечаю на твоем лице печали от долгой разлуки с мужем.

М и л д а. А мы не успели друг к другу привыкнуть.

Саша оделся и вышел. Милда и Галина Яковлевна уносят припасы на кухню.

Х р и с т и н к а (все это время сидевшая как на иголках). Папа… ты серьезно?

Он вопрошающе дернул бровями.

Ну… чтоб мы с Сашей…

М о к е й И в а н о в и ч. Серьезно.

Х р и с т и н к а. Что это вдруг?.. Два года мы дружим, и ты был против, а нынче…

М о к е й И в а н о в и ч. Раньше у этого дома было много наследников. А теперь это дело, кажется, поправимо.

Х р и с т и н к а. А!

М о к е й И в а н о в и ч (приставил палец к ее губам). Тсс. Пойдем и поможем молодому хозяину. Негоже, чтоб его хозяйство приходило в упадок.

Мокей Иванович и Христинка уходят.

Возвращаются М и л д а и Г а л и н а Я к о в л е в н а.

М и л д а. Не нравятся мне его разговоры.

Г а л и н а Я к о в л е в н а. Перепил.

М и л д а. Что ему у нас надо? Рассядется, как в своем доме, и сидит…

Г а л и н а Я к о в л е в н а. Это с ним и прежде случалось. После смерти жены. Тоскует.

М и л д а. Как Гриша?

Г а л и н а Я к о в л е в н а. Все хорошо. Приходил Павлычко. Чертеж зоны приносил. На сегодняшнюю ночь побег пленных назначили… (Указывает на узел.) Сейчас понесу на хлеб менять.

М и л д а. Тут все ваши вещи! Зачем?

Г а л и н а Я к о в л е в н а. Да ведь выйдут еле живехонькие.

М и л д а. Тогда возьмите и мои платья! (Освобождает чемодан.) Иногда мне кажется, что он нарочно подолгу сидит у нас, чтоб услышать что-нибудь наверху.

Г а л и н а Я к о в л е в н а. Пустое. Не думай. Милда… где Леня? Сердце изболелось.

М и л д а. Только не показывайте виду. Ему теперь часто приходится уходить связным. Ну, кто еще знает так все тропы?.. И вы в разговоре с соседями держите себя так, словно он все время поблизости. Ну, отбился от рук. Ночует у товарищей. И не удивляйтесь, когда он появится, не переживайте, когда его долго нет.

Г а л и н а Я к о в л е в н а. Ты не была матерью, Милда.

М и л д а. Да я все понимаю! Время такое, мама! Немцы готовы за любую ниточку уцепиться! Ведь что ни ночь, так у них взлетают на воздух мосты, составы!..

Снова уходят на кухню. Кто-то приближается к дому, насвистывая уже знакомый нам мотив. Все ближе и ближе. Входит Л е н ь к а и с ним А с я.

А с я. Я тебя заметила еще от водокачки!

Л е н ь к а. И не лень было мерзнуть?

А с я. А я не нарочно. Возвращалась из депо и там постояла.

Л е н ь к а. Зачем в депо ходила?

А с я. Ты мне о своих делах не очень-то рассказываешь.

Л е н ь к а. Ну и не надо. (Раздевается.) Дома все в порядке?

Ася кивнула.

Мать, наверно, опять с ума сходит — где да куда!

А с я. Ты ее не обижай. Она тебя любит.

Л е н ь к а. Пускай свои нежности для Сашеньки сбережет. Мне они ни к чему.

А с я. Ты завистливый.

Л е н ь к а. И не подумал.

А с я. Нет, завистливый! Иначе твое поведение ничем нельзя объяснить!

Л е н ь к а. Просто… я не хочу воском растекаться.

А с я. Скажи — какой гордый! Мой папа был тоже смелый человек, но он любил и меня и маму.

Л е н ь к а. Тебя-то за что? Нос как у утки, глаза как у росомахи.

А с я. А ты волк! Бездомный волк! Весь-то в паутине, в хвое! Я бы тебя и на порог не пускала!

Смеются.

Что это у тебя? (Увидела принесенный Ленькой сверток.)

Л е н ь к а (нахмурился). Позже узнаешь.

А с я (выдернула у него из кармана дудку с клапанами). Еще одну сделал?

Л е н ь к а. Так… от скуки.

А с я. На ней ты и играл? Научи меня.

Л е н ь к а. Вот… Если все отверстия закрыть, оставить только нижние, маленькие, то это — лес на рассвете. Птицы уже проснулись, но еще сидят на своих местах. Зорянка поет, утки крякают… А так — солнце уже взошло, грибники в лес пришли, перекликаются… А это — буря! Буря пришла из-за реки! Навалилась на лес, ломит, а он гудит, сопротивляется!.. (Играет.)