Мы уже говорили, что как противоположности притягиваются друг к другу, так и сектанты в своей дикой ненависти к папистам приняли некоторые их идеи об одержимости и заявляли со всей страстью, что также могут изгонять дьяволов, которых сама римская церковь собиралась изгонять обрядами, церемониями и мощами. Памятен случай Ричарда Дагдейла, названного саррийским мошенником, который был одним из самых замечательных и всегда упоминался сектантами. Считалось, что этот юноша продал свою душу дьяволу с условием, что станет лучшим танцором в Ланкашире, и в состоянии одержимости Ричард исполнял массу фантастических трюков, не очень отличающихся от тех, которые демонстрируют опытные танцоры в наше время. Этот человек был отдан в руки сектантов, рьяно ухватившихся за возможность исцелить страдальца, чей случай католическим священникам казался пустяком. Они создали комиссию, которая еженедельно посещала одержимого и в назначенные дни в течение года мучила его. Все, что касалось демона, преподобными джентльменами было отставлено в сторону, они на какое-то время отпускали стражу и если и вспоминали про Сатану, то только смеялись над способами, которыми тот старался сдержать свое слово научить танцевать своего подопечного: «Что, Сатана? Это за такой танец Ричард тебе продался?», «Ты не можешь танцевать получше?», «Перебери в памяти все старые танцы: ты не можешь найти что-нибудь получше этого топтанья? Проверь: не может ли этот интриган придумать новый способ делать антраша? Разве это верх искусства и гордости волочить ноги, так сгибать колени, спотыкаться, как баба, и прыгать, как белка? И чем твои выпады отличаются от лягушиных, козлиных или собачьих или от ужимок обезьяны? А не паралич ли разбил твои дряблые ноги? Ты не кружишься ли, как теленок, которому приспело, и у тебя трясутся ли поджилки, как у больной лошаденки?»

Легко догадаться, что демон ответил на эту шутку словами доктора Джонсона: «Это веселье священников чрезвычайно оскорбительно». Сектанты, видимо, были слишком честны и просты, чтобы добиться полного излечения Дагдейла дружеским участием, поэтому через год они постепенно отказались от своей задачи. Дагдейл, изнеможенный болезнью, в это время уже почти не привлекал к себе внимания, лечился у обычного врача и был исцелен от той части своей болезни, которая поддавалась лечению обычным медицинским путем. Но преподобные джентльмены все еще верили, что вылечат его, и если что-нибудь могло заставить их петь «Те Deum» ( «Тебя, Бога»…), так это был как раз этот случай. Они заявили, что прекращают труд комиссии до тех пор, пока его не поддержат их личные молитвы!

Отцы англиканской церкви, хотя и благодаря своему образованию имевшие связь с миром и другие преимущества, были менее склонны к предрассудкам, чем представители других религиозных течений, но все-таки и их иногда можно было обвинить в особом рвении применительно к суевериям и ведовству. Доктор Хатчисон, даже отвечая на обвинение в том, что англиканская церковь должна по, крайней мере, сознаться в этом, вынужден признать, что некоторые официальные деятели церкви в стране замешаны в закоренелых предрассудках религиозных братств и правительства, установившего законы против них, и проявляют активность в расследовании подозрительных дел и даже в поддержке суеверий, с помощью которых простолюдины в то время считали возможным доказывать причинение вреда, наносимого с помощью колдовства, и узнавать имя преступника.

В одном необычном случае упоминались три женщины, названные ведьмами Варуа. Действительно их история представляет собой серьезное дело, достойное того; чтобы быть описанным; для сэра Сэмюэла Кромвелла, который, в качестве хозяина поместья, получил сумму в сорок фунтов из имущества пострадавших бедняков, это обернулось потерей сорока шиллингов в год за ежегодную лекцию на тему ведовства, читаемую доктором или бакалавром богословия Королевского колледжа в Кембридже. Обвиняемыми оказались некто Сэмюэл и его жена, старые и очень бедные люди, и их дочь, молодая женщина.

Дочь мистера Трогмортона, увидевшая бедную старуху в черном вязаном чепце в то время, когда ей нездоровилось, вбила себе в голову, что та заколдовала ее, и всем рассказывала об этом.

Другие дети этой капризной семьи услышали ее слова, и старшая из них наконец вмешалась в весьма пикантную драму, в которой она сама ставила все сцены и играла все роли. Такие воображаемые сцены или истории «понарошку» являются обычным развлечением шаловливых детей, и большинство читателей может припомнить некоторые фантазии своей собственной жизни.

Но детская драма мисс Трогмортон имела ужасные последствия. Эта молодая леди и ее сестры полагали, что их посещают девять духов, посланных злой тетушкой Сэмюэл. Мудрые родители слышали одну часть диалога, когда дети во время приступов отвечали, как они думали, духам, которые мучили их, и когда одержимые время от времени приходили в себя, они дополняли недостающее, рассказывая, что им говорили духи. Имена духов были Плак, Харднейм, Кетч, Блю и трое Смаков, которые были двоюродными.

Мисс Джоан Трогмортон, которая была старшей (подобно другим девушкам ее возраста, около пятнадцати лет), мечтала, конечно, о любви и ухаживании. У нее было какое-то нервное расстройство, и она считала, что один из Смаков ее любовник и сражается за нее с менее дружественно настроенными духами, причем обещает защитить ее от самой тетушки Сэмюэл. Следующий любопытный отрывок покажет, насколько дружески относилась девица к своему призрачному кавалеру:

«Откуда вы пришли, мистер Смак? — говорит одержимая молодая леди. — И какие новости вы принесли?» Смак, нисколько не конфузясь, сообщает ей, что он пришел после битвы с Плаком: оружие — клепки от большого ушата, место — развалины пекарни во дворе тетушки Сэмюэл. «И кто одержал победу? Я молюсь, чтобы вы»,— спросила девица. Смак ответил, что он разбил Плаку голову. «Я думаю,— сказала девица,— что он тоже повредил вам шею» «И какую благодарность я получил за свои труды?» — сказал разочарованный Смак. «Вы хотите благодарности из моих рук?»— спросила расстроенная девушка. «Я бы хотел, чтобы вы все были повешены друг против друга, с вашей старухой вместе, вы же все ничтожества!» — С этими словами Смак вышел, и вошли Плак, Блю, Кетч, первый с пробитой головой, другой хромал, а у третьего рука была на перевязи, все это были результаты встречи со Смаком. Они исчезли, пригрозив отомстить Смаку за его победу. Однако вскоре снова появился он, гордый своим триумфом. Он рассказал ей о своих драках. «Я удивляюсь, — сказала мисс Джоан, или Джейн, — что вы смогли поколотить их, вы маленький, а они очень большие». «Мне все равно, — ответил он, — я побил двух лучших из них, а мои кузены поколотили двух других».

Это было, конечно, горькое веселье, так как оно достаточно серьезно перемешалось с трагедией. Мисс Трогмортон и ее сестры издевались над госпожой Сэмюэл, и когда мистер Трогмортон силой привел ту в свой дом, маленькие ведьмы захотели пустить ей кровь, царапали и мучили ее — согласно тогдашним представлениям об обращении с ведьмами. А когда бедная женщина все-таки захотела уйти из дома, где с ней так жестоко обращались и высказывали такие ужасные подозрения, она вызвала еще большие недовольства. Напрасно эта несчастная старалась унять негодование, терпела, когда с ней плохо обращались, напрасно она безропотно выносила самое плохое отношение к ней леди Кромвелл, ее хозяйки, которая, обозвав ее последними словами, сорвала у нее с головы чепчик, вырвала прядь волос и отдала их миссис Трогмортон, чтобы сжечь для защиты от колдовства. Нет, жалобы тетушки Сэмюэл в последнем случае только привели к новому обвинению. Так случилось, что леди Кромвелл, вернувшись домой, задремала за своей дневной работой, и ей приснилась старуха со своей кошкой. И поскольку ее милость умерла через год с четвертью после этого самого дня, был сделан глубокомысленный вывод, что она должна была пасть жертвой колдовства ужасной тетушки Сэмюэл. Мистер Трогмортон заставил старуху и ее дочь сделать признания, которые отдали их жизни во власть этих злобных детей, продолжавших свой фарс так долго, что сами они уже не могли выбраться из сетей собственных интриг, иначе как после смерти беспомощных созданий: например, заключенная, тетушка Сэмюэл, была принуждена сказать предполагаемому духу: «Я, как колдунья и виновница смерти леди Кромвелл, приказываю тебе покинуть девушку». Девушка лежала неподвижно, и это установленным доказательством того, что раздавленная ужасом и тиранией бедная женщина, которая просто делала все, что ей приказывали,— ведьма.