— Но такие клубы не запрещены законом, — вдруг вступается девушка с первой парты.

— Клубы — да, а проституция запрещена, — объясняет преподаватель и добавляет. — Насколько я помню.

Чимин видит шок на лице Ын Ха и понимает, что сейчас пара минут унижения принесёт ему долгожданное облегчение. Рассказать всё так сложно.

— Сейчас хост-клубы не те, что раньше, — вздыхает он с ухмылкой. — Знаете, платят гораздо больше, когда после ужина следует продолжение, — тишина немного напрягает, но он продолжает говорить, отлично понимая, что безбожно палится. — Деньги — иногда огромная необходимость. Если честно, тогда даже не замечаешь черту закона, переступая через неё с почти завидной лёгкостью, — он поднимает взгляд на студентов. Ему мерещится в глазах Ын Ха сожаление, и он смотрит в окно, где равномерно плывут облака. — Однажды он изнасиловал девушку, — он снова переводит взгляд на аудиторию и добавляет. — Дважды, — исправляется. — Ему, конечно же заплатили за это…

Чимину сдавливает горло тишиной и нулевой реакцией. Страхом. Падением. Болью.

Взгляд Ын Ха обращён к парте. Не к нему. Не на него.

— Как вы считаете, его ведь стоило посадить? — спрашивает, легко улыбаясь. — Надолго. Так, чтобы никогда не вышел, так?

Студенты единогласно скандируют «да» в ответ. Но не Ын Ха.

— Знаете, он так и не отправился в тюрьму, — продолжает свой рассказ, когда слышит звонок, оповещающий об окончании пары. — Вы можете быть свободны.

— Так что случилось с вашим другом? — спрашивает парнишка с волнистыми рыжими волосами, так и не сдвинувшись с места.

— Ничего не случилось, — Чимин улыбается. — Он завязал. Кажется, почти сразу же как потерял мать, ради которой и зарабатывал деньги. Но вовсе не это стало его наказанием, — грустно вздыхает он, начиная складывать листочки с лекцией в папку. — Он умер…

— Но вы же сказали, что с ним ничего не случилось, — напомнила девушка с задней парты.

— Верно, — улыбается Чимин и ерошит свои светлые волосы. — Он умер морально, когда увидел её снова. Спустя три года.

[Мы думаем, что меняемся, но это не так.]

— А что случилось потом? — спрашивает Ын Ха дрожащим голосом.

Перемены — это отправная точка, которая ведёт к новой боли, разочарованиям, страхам, счастью.

К любви.

— А потом он влюбился… — неожиданно даже для себя выдаёт на выдохе.

«Я хочу, чтобы ты сдох…»

========== Осознание ==========

Комментарий к Осознание

Ребят, я вернулась~

Да-да, знаю, это было долго и у меня нет подходящего оправдания. Но (!) у меня есть новая глава.

Искренне надеюсь, что Вы ещё не забыли об этой работе. Я буду стараться не пропадать так надолго (у меня была сессия и ещё много всего) и радовать почаще.

Так, что же я хотела ещё сказать? СПАСИБО. Просто огромнейшее спасибо всем, кто верил мне и в меня. Я очень-очень ценю это. Просто хочется, чтобы Вы знали.

Вы уже видели замечательный тизер к фанфику от невероятно талантливой DashaKad? Если нет, переходите по ссылочке, не пожалеете: https://youtu.be/JE09t1ClX9o. Это просто волшебно♥

И еще прекрасные подарочки в виде обложечки и маленького, но определённо красивого бонуса от DashaKad: https://vk.com/photo-154427586_456239543, https://vk.com/photo-154427586_456239545. Дашуля, я ведь могу привыкнуть к этому, хихи))

Кажется, я слишком много всего написала здесь… Просто мы так давно не общались с Вами. Надеюсь, у Вас всё в порядке?

Ладно-ладно, заканчиваю.

Да, приятного прочтения~

— Это было тяжело, — неловко произносит Ын Ха прежде, чем выйти из аудитории и оставить Чимина наедине со своими мыслями. — Мне очень жаль…

И ей действительно жаль.

Обида очень сильно вцепилась в сердце, но Ын Ха словно откуда-то знала, что поступает правильно. Просто потому что он тоже человек и ему через многое пришлось пройти. Это ни в коем случае не оправдывает его, но ей на самом деле жаль, что всё получилось вот так, что они познакомились вот так…

Если бы ничего этого не было, возможно, у них был бы шанс на нормальную жизнь?

— Подожди, — настигает её в коридоре Чимин и разворачивает к себе за плечо.

У него руки трясутся, но этого не видно. Сердце колотится так, будто в последний раз. Он хочет. Хочет всё исправить, но он слишком долго изучал психологию, чтобы остаться таким же наивным, как раньше. Она не простит. И он даже не смеет её просить об этом, потому что знает, как это больно. Потому что чувствует предательский стыд и отчаянную боль где-то внутри. И это сжигает его, развеивая пеплом по ветру.

— Нет, — отвечает Ын Ха, убирая от себя его руку, потому что место, которого он касался, начинает покалывать, словно там остался ожог. — Это ничего не меняет, мне просто жаль.

Да, всё останется так же, как и было.

Ничего не изменится.

Она чувствует, что не ненавидит его, но вот он коснулся её, подошёл ближе… и ей уже отчаянно больно. Так, как не было никогда прежде. Не так, как в ту ночь, когда его руки блуждали по её телу. Не так, как когда упала с лестницы, оступившись. Эта боль другая: Ын Ха кажется, что у неё душа болит за Чимина, за то, что он столько всего пережил; а сердце сжимается от мысли о том, что ей противно видеть его перед собой, слышать его дыхание — всего лишь дыхание, чёрт возьми! — слишком невыносимо. Двойственность мыслей и чувств пожирает изнутри, слезинка за слезинкой.

— Я хотел поблагодарить… — шепчет Чимин, глотая воздух огромными порциями. — За понимание.

Он шумно выдыхает, чувствуя, как лёгкие опустошаются, а в горле неприятно тянет и жжёт. Чимин будто задыхается, тонет, а выбраться нет возможности. Но её на самом деле нет. Он считал, что тогда, три года назад, у него не было шанса на приличную жизнь, работу… но теперь… теперь его действительно нет.

— За то, что продолжаешь двигаться дальше, — говорит он минуту спустя, прерывая тяжёлое молчание. — Я так благодарен тебе, ты даже не представляешь…

Она не представляет, поэтому делает шаг от него, словно боясь. Чимин горько усмехается и тоже отступает назад. Показывает, что не претендует ни на её личное пространство, ни на её чувства, ни на сердце… Он думает о том, что не должен сейчас говорить с ней, не должен заставлять слушать. Вспоминать. Он должен просто исчезнуть.

Однажды всё изменится. Однажды они будут готовы к этому. Однажды они смогут принимать поражения так же легко, как и победы. Однажды они смогут понимать всё правильно и не спешить с выводами. Однажды научатся слушать и, самое главное, слышать.

— Пожалуйста, будь в порядке хоть немного больше, чем я, — просит Чимин напоследок и уходит. Не оборачивается. Растворяется в шумной толпе студентов и только тогда замечает, что по его щекам текут слёзы. Словно кипяток, они оставляют ощутимые ожоги. Словно клинок, режут кожу надвое. Вспаривают, показывая всю подноготную, демонстрируя гниющую душу и кровоточащее сердце.

Словно в бреду, он падает на пол, не ощущая ни слабости, ни боли. Перед ним Она. Стонет от боли и уворачивается. Кусает губы до крови. Сжимает простыни в маленьких кулачках. И хрипит. И задыхается… И просит, что больше «не надо» и «пожалуйста», едва слышно пересохшими губами. Студенты и преподаватели толпятся возле него, спрашивают что-то типа «Вам нехорошо?», но он слышит только оглушающий крик в голове и закрывает уши ладонями, жмурясь до разноцветных пятен перед глазами…

— Хэй! — подходит к Ын Ха Чонгук, закидывая руку ей на плечи и немного пугая своим внезапным появлением. — Вот ты где, а я тебя искал…

Но она его совсем не слушает.

Пожалуйста, будь в порядке хоть немного больше, чем я…

Кажется, от этого не легче. Ей вот совсем не легче. И даже как будто стало хуже в плане ощущений и мировосприятия. Мир перевернулся в один миг. Ын Ха никогда не думала, что может быть вот так.

Знаете, зацикливаться на чём-то совсем дерьмово, потому что не замечаешь тогда ничего вокруг. Кажется, она действительно зациклилась. На себе. На том, что ей вот так чертовски плохо. Кажется, она даже не заметила, что вокруг неё у людей тоже есть проблемы, что им тоже несладко. Что Чимину тоже было больно. И хотя она была вовсе не виновата в его бедах, она чувствовала за собой какую-то вину.