— Смогу ли я еще раз так? Смогу ли опять попасть в сон Тимура?

— Вполне возможно, — Дан опять взглянул на часы. — А теперь, если я удовлетворил твое любопытство, может спать пойдёшь? Завтра, точней уже сегодня, трудный день, а следующий вообще не выполнимый. Спокойной ночи, Ведьмочка.

Девушка в ответ кивнула и спустилась вниз.

***

Станислава так хотела уснуть и увидеть опять Тимура, так старалась, что сон не шел. Проворочавшись какое-то время, она встала и вышла из комнаты, решила глотнуть воды и упокоиться. Стараясь не шуметь, не тревожить Артема, тихо прокралась мимо его комнаты по слабо освещенному коридору и толкнула дверь в темную кухню. Нащупать выключатель на стене она не успела, совсем близко, под самым окном с улицы раздались голоса. Двое спорили яростно, но, стараясь контролировать громкость, совершенно неразборчиво. В одном из спорщиков Стася опознала Дана, а вторым, точнее второй, судя по голосу, являлась не молодая уже женщина. Станислава, так и не включив свет, неслышно пробралась к окну и аккуратно выглянула в щелку между занавесок.

Перед крыльцом, в смешанном свете почти полной луной и фонарика над дверью, стояла женщина старше шестидесяти, но насколько Станислава сказать затруднялась. Высокая, худая, вся какая-то сухая, точно палка. В ватнике, длинной юбке, валенках и теплом платке на голове, концы которого плотно подвязала под подбородком. Она чем-то сразу не понравилась Станиславе, может легкой сумашественькой в глазах, или это они просто так блеснули, отразив лунный свет. Рядом замер Дан. Старуха уступала ему размерами, но это не мешало ей быть внушительной.

Голоса между тем стал более внятными, но ясности это не пронесло.

— Ты придаешь свою семью, ради этих помеченных! — зло выговаривала старуха.

— К чему этот разговор? — не уступал ей Дан. — Я в прошлый раз, по-моему, достаточно ясно выразился: они моя семья. Они и мама. Смирись уже с этим.

— Конечно, тебе хочется так думать. Эта ветреная девчонка заразила тебя своей глупостью, а потом бросила и сбежала. А кто тебя вырастил? Кто воспитал? Я! Я ночей не спала!

— Да ты же сама ее выжила! Кому понравиться, что ее ребенка с рождения пытаются сделать ни пойми чем!

— Откуда?… — старуха слегка растерялась.

— Я виделся с ней… Нашел и поговорил… У нее, кстати, все хорошо.

— Мне наплевать! — взвизгнула старуха. — Знать ее не желаю!

Дан устало потер лоб.

— Вижу не мериться пришла, так зачем?

— Образумить попытаться! Оградить от беды!

— Опять? — Тяжело вздохнул парень.

— Одумайся. Вернись на правильный путь. Смирись и прими свою судьбу! — Старуха уже не сдерживалась, голос ее высоко звенел. — Пусть все идет своим чередом..! Дай свершиться тому, что предначертано!

— Сколько пафоса! Вот только я уже не маленький мальчик и меня не проймешь красивой речью и не понятными словами. Мое мнение не поменяется, даже если заговоришь сейчас на каком-нибудь мертвом языке.

— Мало того, что сам свернул на скользкую дорожку, ты еще за собой молодежь тащишь, — начала опять старуха, будто и не слыша. — Да еще самых талантливых. О безопасности своей настоящей семьи совсем не печешься.

— Я насильно никого не тащу. Да и от кого ты собралась защищаться? У вас же мир, — язвительно поинтересовался Дан.

— Ты продолжаешь дерзить и не слушать. Твой род…

Дан не дал ей продолжить.

— Мой род, сидел в глуши леса и спокойно смотрел, как извечный его враг крепнет и копит силу, глядел, как гибли ни в чем не повинные люди, — голос Дана наполнился болью.

— Мы сейчас малочисленны, — возразила на это старуха. — Мы сейчас не воители, а хранители древних знаний.

— Мой род хранил множество пыльных фолиантов с устаревшими знаниями, но не уберег главной тайны, — продолжил Дан, обвиняюще глядя на старуху.

— Мы малочисленны. Мы наблюдаем и ждем, когда наступит подходящий момент.

— И ради этого подходящего момента вы решили принести в жертву ни в чем не повинную девочку? — не сдержавшись, закричал Дан.

— Да пойми ты, глупый мальчишка, её душа слишком сильная. Этот неполноценный ловец просто бы захлебнулся. Если бы ты с этим потомком тьмы в прошлый раз не спас девчонку, все уже бы закончилось.

— Возможно, — устало, будто выплеснув весь запал на предыдущую вспышку, согласился Дан, — а возможно и нет. Откуда в тебе столько веры в собственную правоту? Ты с каждым годом становишься всё самоуверенней, теряешь гибкость, теряешь связь с миром, перестаешь его слышать. Ты разве не видишь, что все сильнее ограждаешься от рода. Продолжишь так, и род отвернется от тебя.

Старуху скрутил приступ ярости, спазм сжал горло. Она тряслась всем телом, открывала рот, пытаясь что-то сказать, и не могла вытолкнуть из себя не слова.

— Ты… ты, — выдавила она наконец жутко хрипя. — Так вот ты к чему… Пригрела змею на груди! Ты! Место мое занять!.. Не выйдет!.. Я глава! Я!

Она вдруг схватилась за грудь, Дан побледнел и кинулся помочь, но старуха резко выпрямилась, вцепилась в его куртку сухонькими ручками и прошипела в самое лицо:

— Проклинаю! Ты мне больше не внук! Проклинаю!

Отпустила, плюнула под ноги и ушла, все такая же прямая. У ворот еще раз остановилась, воздела руки, донеслось еще одно проклятье, и калитка захлопнулась.

Дан вздохнул, постоял еще, глядя на ворота, точно надеялся, что старуха одумается и вернется, развернулся, взошел на крыльцо, скрипнул входной дверью. Пока Станислава раздумывала, как поступить, то ли выйти и покаяться, что слышала не для нее предназначенное, то ли тихонько проскользнуть в свою комнату, щелкнул выключатель, и девушка сощурилась от залившего кухню света.

— Давно здесь? — поинтересовался Дан, не особо, однако, удивленно.

Станислава неопределенно пожала плечами.

— Да ладно. Я почувствовал, как ты использовала силу. А она, как не странно, нет. Или претворилась.

Дан прошел к столу, налил в стакан холодной воды и медленно выпил.

— Извини. Я не специально… Точнее, я решила попробовать, не думала, что и вправду получиться…

— Ну и какая она? — парень налил себе еще воды и так же медленно выпил.

Станиславе подумалось, что если бы это было что-то покрепче, даже чистый спирт, Дан влил в себя его так же медленно, не замечая вкуса. Что-то такое сквозило в его взгляде.

— Я не уверена, что стоит это сейчас обсуждать, — тихо пробормотала Стася.

— Какая она?! — чуть громче.

— Сухое дерево со сгнившими корнями и редкой жухлой листвой, — выдавила из себя девушка, чувствуя холодок, скользящий по позвоночнику.

Плечи Дана поникли, он поставил третий, не допитый стакан, сел на табуретку, спрятал лицо в ладонях.

— А когда-то это была сильная и мудрая женщина, — донеслось глухо. — Благодаря ей, мы пережили многие трудные годы, но вот к самым темным временам она, похоже, оказалась не готова.

Он поднял взгляд, поинтересовался:

— Спать пока не хочешь, Ведьмочка?

Станислава опять неопределенно пожала плечами.

— Лично мне все эти полуночные разговоры совсем сон прогнали. Поехали, прокатимся. Хочу тебе кое-что показать. Может, даже что-то расскажу. Только оденься потеплее — мороз кусается.

***

Машина петляла по узкой лесной дороге, мягко подпрыгивая на засыпанных снегом кочках. Станиславу не покидало ощущение, что они движутся по коридору. Наверное, из-за веток, переплетенных над дорогой. Свет фар, прыгая вместе с машиной, выхватывал колею и деревья впереди. Он точно раздвигал ночную тьму, сталкивал ее к краям дороги. И тьма обиженно пряталась между стволов, становясь еще плотнее, а затем, стоило машине проехать, выползала обратно, становясь, не иначе как от расстройства, еще чернее.

Тихо урчал двигатель, шумела печка и из магнитолы лилась мелодичная музыка. Дан, хоть и пообещал что-то рассказать, молчал. Тепло салона и мерное покачивание действовало столь умиротворяюще, что Станислава начала медленно сползать в сон. Глаза закрывались сами собой, и вот уже легкая лодка, скользя по волнам, несла ее в открытое море. Из дремотного состояния выдернул голос Дана. Вопроса она не услышала, но догадалась, что интересовался он сит ли она.

— Прости, я не заметила, как выключилась. Вторые сутки поспать нормально не могу.