— До этого наша жизнь была идеальной, — произнес Билл в темноте. — Произошедшее все изменит.

— Билл, — возразила я. — Наша жизнь не была идеальной.

— Но мы были счастливы. Я не бил, не обижал тебя. Почти каждый вечер мы ужинали вместе, у нас хорошие друзья, мы не спорим, не ругаемся друг с другом. Когда последний раз мы ссорились?

— Я знаю, что для тебя это не имеет значения. Но есть другие обстоятельства, — осторожно продолжила я, — которые сыграли свою роль во всем произошедшем. Ты так сильно давишь на меня по поводу нашего будущего.

— Но ты знаешь, что это будет. Дом, дети.

— И от того, что знаю, чувствую себя еще более виноватой, что не готова.

— Не могу поверить, что мы опять это обсуждаем.

Я села на подлокотник дивана и включила ночник.

— Не игнорируй мои чувства.

— Что я должен сделать? Сказать, что это нормально, что ты не хочешь детей? Что это нормально, продолжать жить как студенты в этой обувной коробке? Конечно, дорогая, давай подождем, пока нам не исполнится сорок. Нет, Лив. Это недопустимо. Это невозможно. Ты не знаешь, чего хочешь.

— Я не говорила, что никогда не захочу свой дом, детей, но я не чувствую, что хочу этого именно сейчас. И когда ты решаешь за меня, игнорируя мои сомнения, естественно я закрываюсь.

Его голос звучал, словно издалека, когда он тихо ответил:

— Надеюсь, ты не пытаешься сделать меня виноватым во всем произошедшем.

— Нет, но ты спросил, почему я изменила тебе. И я ответила, что иногда  не чувствую твоей поддержки.

— Как ты можешь говорить мне такое? Я всегда поддерживал тебя. Именно ты эмоционально закрыта.

Я склонила голову.

— И тебя это устраивает. Ведь это означает, что не нужно решать реальные проблемы, достаточно все списать на мою холодность и закрытость.

— Меня устраивает? Не будь смешной.

— Да, это так, — смело возразила я. — Правда состоит в том, что ты видишь только то, что хочешь видеть. Ведь легче игнорировать проблемы, чем решать их.

— Что за проблемы?

— Проблемы между нами. Мое сопротивление лишь возрастает. В нашем браке я боюсь открыться, боюсь двигаться вперед.

— Подожди минутку. Ты несколько раз говорила, что ненавидишь, когда я задаю вопросы. Что ненавидишь обсуждать развод своих родителей.

— Тогда заставь меня поговорить с тобой! — взмолилась я. — Боже, Билл, каждый раз, когда я отмахивалась от тебя, ты никогда и не старался разговорить меня. Для тебя всегда этого было достаточно, но не для меня.

— Это не имеет никакого гребанного смысла. Ты несешь чушь. Приведи мне хоть один пример.

— Я не играю в игры…

— Скажи мне! — Билл ударил кулаком по кофейному столику, его крик разорвал тишину ночи. — Ты хочешь, чтобы я задавал вопросы, ну, вот я спрашиваю. Скажи мне!

— Мой шрам! — закричала я. — Почему ты никогда не спрашивал меня о нем?

Муж сидел тихо, настороженно наблюдая за мной. Когда он снова заговорил, его голос был низким и нервным.

— Я знал, что этот шрам связан с разводом твоих родителей, а ты никогда не хотела разговаривать на эту тему.

— Ты никогда не хотел узнать, откуда он появился, ведь я твоя жена? Тебе никогда не приходило в голову, что это источник боли, печали и сожаления? Ты никогда не хотел знать, что он значит для меня? Почему ты не настоял, независимо от того, как больно мне было бы?

— Конечно, я хотел бы знать, но стоит мне заговорить о разводе твоих родителей, как ты сразу становишься холодна со мной.

— Просто мне страшно представить, — тихо произнесла я, — что ты все равно примешь ее сторону.

— Она не хотела причинить тебе вред.

Я заглянула ему в глаза.

— Ты знал?

— Твоя мама рассказала мне. Она спорила с твоим отцом, ты прыгнула между ними и она случайно ударила тебя. Это послужило причиной развода. Ты не можешь обвинять ее, исходя из того, что ты уже сказала мне.

— Даже не знаю, что сказать.

— И я не понимаю, как это связано с тем, что ты переспала с другим мужчиной. Ты пытаешься сказать мне, что… — Он уничтожающим взглядом уставился на мой бок, где как раз под футболкой находился шрам. — Значит, он спрашивал? И ты ответила ему?

— Он не принял бы отказа. Он знал, что это причинило мне боль, и хотел унять ее.

— Что ж, все становиться только интереснее. Ты и этот парень, Дэвид, вы… ?

У меня перехватило дыхание, пока я ждала его вопрос. Я не знала, как сказать ему правду, но если бы он спросил, я бы сделала это. Я нашла бы в себе силы сказать, что у нас с Дэвидом было не просто физическое влечение.

Но вместо этого муж покачал головой и отвернулся.

— Не имеет значения.

— Не имеет значения? — переспросила я.

— Обидно, что чем-то подобным ты поделилась с ним, а не со мной.

— Я знаю и мне очень, очень жаль.

— Ты говоришь, что между нами проблемы, но я не видел их. Я, как дурак, думал, что мы счастливы.

— Мы счастливы. Но это не меняет того факта, что для меня все движется слишком быстро, и я просто  хочу замедлиться.

— Ну, это, безусловно, один из способов замедлиться.

Вздохнув, я попыталась скрыть облегчение.

— Правда? По крайней мере, пока не разберемся со всем этим?

Билл надолго замолчал.

— У меня такое состояние, словно ты… поселила пустоту в моем сердце. Словно что-то ушло, что-то, что должно было быть здесь. — Его рука похлопала по груди, там, где билось сердце. У меня перехватило дыхание, когда он повернулся ко мне. — Пустота. Темнота. Вот, что я чувствую.

Слезы горели в моих глазах, но я упрямо сморгнула их.

— Понимаю, — прошептала я.

— Как ты можешь понять? — просто спросил он.

Могу, потому что я тоже потеряла нечто важное. И иногда я думала, что мою грудь может разорвать под тяжестью моей печали.

Билл снова отвернулся.

— Это несправедливо. Не знаю, что плохого я совершил, что ты творишь со мной такое.

Наши разговоры продолжались в течение всех выходных. Я думала, что могу задохнуться от спертого воздуха в квартире, но постоянные дожди удерживали нас дома. Проходили часы, а я смотрела на серость за окном, ожидая следующего потока вопросов. Мы словно находились в личном зале суда Билла, где я была подсудимой.

Он хотел знать, как мы с Дэвидом оказались в номере отеля, когда я изменила ему во второй раз. И действительно провела ли я с ним ночь после. Постоянные разговоры, разбор деталей обесценило произошедшее. Все казалось таким грязным, хотя на самом деле в свое время для нас с Дэвидом это был собственный вид рая.

Муж продолжал напоминать мне, как это бесчестно, что он этого не заслуживает, что он не сделал ничего плохого. Я все сносила и извинялась. Билл угрожал пойти поговорить с Дэвидом.

Нам было легко забыться в рабочее время; у нас просто не было выбора. Но как только он забирал меня из офиса, наши повседневные маски исчезали. После первых нескольких ночей я не думала, что может быть еще хуже, но когда первый шок прошел, Билл впал в еще большее уныние. Я делала все возможное, чтобы исправить ситуацию, отвечая на его вопросы и играя роль кристально честной жены.

Муж пригласил меня обратно в нашу общую постель во вторник. Это было то, о чем я мечтала, пока он не произнес эти слова вслух. Я не была готова и сказала ему об этом.

— Как это ты не готова?— спросил Билл.

Шли недели, его вопросы становились все более креативными и навязчивыми. Но я чувствовала, что должна говорить ему правду, как бы тяжело нам обоим не было. Я не была уверена, чего я больше всего боялась: что муж может меня спросить о моих чувствах к Дэвиду или же не сделает этого. Но вопрос так и не прозвучал. Я не знала — это потому что Биллу подобное не приходило в голову или потому что он боялся ответа.

Глава 23

На рассвете одного мрачного ноябрьского утра Билл подошел к дивану. Я плохо спала в последнее время, поэтому стоило подушкам прогнуться под его весом, как я мгновенно проснулась. Он выглядел таким же опухшим и уставшим, как я, но, глядя на меня, Билл прищурился. Муж скользнул рукой мне между ног.