Инспектор невозмутимо продолжал, словно никто ничего не говорил:

— Итак, предварительный осмотр показал, что оба погибли от очень высокой дозы морфия.

— В термосах? — спросил Эллери.

— Ну да. Напитки в них были буквально насыщены ядом. Доктор не мог сказать с уверенностью без химического анализа, но он считает, что на каждую порцию коктейля приходилось никак не меньше пяти гран морфия. Я поручу Бронсону, нашему химику, произвести анализ того, что осталось в термосах, как только мы сможем приняться за них вплотную.

— Но я не понимаю, — нахмурилась Бонни. — Мы же пили из термосов перед самым отлетом. Почему же мы сами не отравились?

— Не отравились, потому что тогда напитки еще были безвредны. Помнит ли кто-нибудь из вас точно, что происходило с термосами, прежде чем они оказались в самолете?

— Я помню, — сказал Эллери. — Они были в плетеной корзинке, а в толпе и толчее я был вынужден сесть на нее сразу после того, как мы выпили по коктейлю на дорожку. И корзинка находилась у меня на глазах, прежде чем я на нее уселся.

— Это важно. А вы сидели на корзинке все время, пока не появился тот лже-пилот?

— Более того, — устало произнес Эллери. — В сущности, я сам поднялся и собственными руками передал ему корзинку, когда он вошел в самолет.

— Следовательно, напитки были отравлены уже внутри. Таким образом, с этим вопросом у нас предельная ясность. — Глюке казался чрезвычайно довольным. — Он захватил самолет, отравил напитки, пока убирал корзинку, взлетел, подождал, пока Джек и Блайт нальют себе по коктейлю — яд практически безвкусен, как сказал коронер, особенно в алкоголических напитках, — и когда они погибли, просто посадил самолет на безлюдном плато и скрылся. Никаких тревог, забот и волнений. Дьявольски придумано, и дьявольски хладнокровно осуществлено.

Гроза, предсказанная летчиком, наконец разразилась. Словно тысячи демонов завыли, засвистали и застонали вокруг; яростные порывы ветра с дождем хлестали уединенную поляну среди гор, стучали ставнями и дребезжали оконными стеклами одинокого дома. Внезапно сверкнула молния, ударив в ближайшую горную вершину, и загрохотал гром.

Никто не произносил ни слова. Доктор Джиниус наклонился к камину, чтобы подбросить очередное полено в огонь.

Гром гремел и грохотал, словно не собираясь замолкнуть. Эллери с тревогой прислушивался к нему. Ему показалось, будто он различил в нем какой-то слабый посторонний звук. Он огляделся, но ни один из его спутников, по-видимому, ничего не заметил.

Гром прекратился на мгновение, и Глюке сказал:

— Весь штат разыскивает убийцу. Его поимка — всего лишь вопрос времени.

— Но этот дождь! — воскликнул Тай. — Он же смоет все следы на плато!

— Знаю, знаю, мистер Ройл, — успокоил его Глюке. — Не тревожьтесь и не волнуйтесь понапрасну. Мы его поймаем. А теперь, молодые люди, мне бы хотелось, чтобы вы рассказали немного о ваших родителях. Может быть, ключ к загадке таится в их прошлом.

Эллери взял шляпу и пальто со стула у входной двери, где он их оставил, и, никем не замеченный, выскользнул на кухню, а оттуда через кухонную дверь наружу.

Деревья, окружавшие дом, сгибались под натиском бури, и ливень, состоявший, казалось, не из водяных капель, а из железных прядей, моментально вымочил его до нитки, как только он ступил на раскисшую почву. Тем не менее, он согнулся против ветра и, ухватившись обеими руками за шляпу, пользуясь периодическими вспышками молнии, направился в сторону взлетного поля.

Спотыкаясь и скользя по лужам, Эллери добрался до ангара и остановился, переводя дыхание. Гражданский самолет — очевидно тот, что доставил Глюке в горную усадьбу Толленда Стьюарта, — находился внутри сарая рядом с маленьким тупоносым аэропланом; дверь ангара была открыта нараспашку, навстречу всем ветрам.

Эллери нетерпеливо потряс головой, напрягая зрение, чтобы увидеть взлетное поле во всю длину. Но голая и ровная поверхность пустыря была совершенно безжизненной.

Он подождал очередной вспышки молнии и пристально вгляделся в мятущееся небо над головой. Но если гам что-либо и было, оно скрывалось среди низких плотных черных туч.

Значит, ему все-таки показалось. А ведь он мог поклясться, что слышал в грохоте грома шум самолетного мотора. Эллери повернулся и побрел назад по своим следам.

И тут, когда он уже готов был выйти из-под прикрытия деревьев и в последнем рывке добежать до дома, Эллери увидел человека.

Человек притаился у задней подветренной стены дома — сгорбленная в три погибели темная фигура. Услужливая молния сверкнула снова, и Эллери увидел, как человек поднял голову.

Это было лицо старика с небритой седой щетиной на месте усов и бороды, с глубокими морщинами и дряблыми отвисшими губами; это было лицо человека, увидевшего перед собой смерть или даже нечто худшее. Эллери потрясло выражение явного, ничем не прикрытого ужаса в глазах старика. Казалось, будто он очутился внезапно загнанным в угол самых страшных чудовищ из его худших ночных кошмаров.

В наступившей затем темноте Эллери с трудом разглядел согнутую фигуру, которая крадучись пробиралась вдоль стены дома, чтобы исчезнуть где-то за углом.

Дождь хлестал не переставая, но Эллери продолжал стоять неподвижно, не замечая ливня, уставившись в окружавший его мрак. Что делал мистер Толлснд Стьюарт здесь, в бурю, свирепствующую вокруг его горного убежища в то время, как считалось, будто он сидит, дрожа от беспричинных страхов, забаррикадировавшись в своей спальне наверху?

И в самом деле, почему спустя лишь несколько часов после гибели в самолете своего единственного ребенка, он тайком пробирался по собственной усадьбе в пилотском шлеме, нелепо сидевшем на его голове?

Эллери застал инспектора стоящим перед камином, широко расставив ноги.

— Нет, здесь вряд ли что-нибудь может нам помочь, — говорил он, очевидно, подводя итоги только что услышанному перечню подробностей быта Джона Ройла и Блайт Стьюарт. — А, это вы, Квин!

Эллери стряхнул с полей шляпы дождевую воду и растянул пальто перед огнем для просушки.

— Мне показалось, будто я слышал какой-то шум на взлетной площадке.

— Еще один самолет? — простонал доктор Джуниус.

— Нет, меня подвело мое воображение.

Глюке нахмурился:

— Ладно, так мы ни к чему не придем. Итак, кроме опустившегося неудачника Парка, о котором вы упомянули, мистер Ройл, вы считаете, что у вашего отца не было врагов?

— Во всяком случае, никого, о ком бы я знал.

— А я совсем забыл о том небольшом скандале в «Подкове» пару недель тому назад, — медленно проговорил Эллери.

— Пустой номер! Старик был просто раздражен оттого, что его разоблачили. Тут не так все просто.

— Бедняга совсем чокнулся, — коротко заметил Тай. — А от чокнутого всего можно ожидать.

— Ладно, мы его проверим. Только если он и есть злоумышленник, зачем он убил мать мисс Стьюарт с вашим отцом? Что он мог иметь против нее?

— Он мог считать ее виновницей всего случившегося, — сухо возразил Тай. — Ненормальный человек именно так бы и поступил.

— Возможно, — сказал Глюке, внимательно разглядывая ногти у себя на руках. — Кстати, мне кажется, ходило немало слухов о том, будто ваши семьи... э-э... не очень ладили друг с другом?

Горящее полено громко треснуло в камине, последние гром и молния эффектно прогрохотали в финале, и гроза прекратилась, перейдя в равномерный устойчивый дождь.

Пилот поднялся со стула.

— Пойду, взгляну на мой самолет, инспектор, — сказал он и вышел.

— Бессмыслица, — пробормотал Чудо-мальчик.

— Я что-нибудь не так сказал? — невинно поинтересовался Глюке.

— О том, что Джек и Блайт нс ладили друг с другом. Но разве их примирение и женитьба нс лучшее доказательство обратного?

— А как насчет молодых? — спросил Глюке. Наступило очередное молчание. — Ну, что скажете?