Он медленно прошелся по залу. Сразу бросалось в глаза, что мистер Алессандро значительно поднялся по социальной лестнице. За одним столом в небольшой ложе двое мужчин с невозмутимыми лицами играли в покер с президентом крупной кинокомпании, с одним из самых знаменитых голливудских режиссеров и сказочно оплачиваемым радиокомментатором-юмористом. Столы для игры в кости были монополизированы, — удивительная вещь, с улыбкой подумал Эллери, — писателями, сценаристами и авторами шуток и каламбуров. А вокруг столов с рулетками собралось больше звезд, чем мог когда-либо мечтать Тилли Тойлер1; они проявляли такое разнообразие эмоций, что несомненно умилили
1 Персонаж из детской сказки, ловивший звезды сачком и прятавший их в сундук.
бы сердца присутствовавших здесь же режиссеров, будь те сейчас в состоянии по достоинству оценить их естественность и реализм.
Эллери обнаружил здесь неуловимого Лу Бэскома в мешковатом смокинге, стоявшего в толпе у одного из колес рулетки. В одной руке он сжимал столбик фишек, другой обнимал за шею роскошную брюнетку.
— Так вот ты где, — сказал Эллери. — Только не уверяй меня, будто скрывался здесь все эти три дня!
— Оставь меня в покое, приятель, — отмахнулся Лу. — Сегодня мне чертовски везет!
На столе перед брюнеткой высилась целая гора фишек.
— И мне тоже, — проворковала брюнетка, призывно поглядывая на Эллери.
Эллери схватил Лу за рукав:
— Мне нужно с тобой поговорить.
— Почему мне нигде не дают покоя, во имя Всевышнего? Вот, детка, поиграй, пока папа вернется. — Он высыпал пригоршню фишек в глубокий вырез декольте брюнетки. — Ну, так какого же дьявола тебе нужно?
— Тебя, — твердо сказал Эллери. — Ты останешься со мной, пока не появятся Ройлы и Стьюарты, после чего тебе придется представить меня им. А потом можешь исчезнуть в клубах дыма, если пожелаешь.
Лу поморщился:
— Какой сегодня день?
— Суббота.
— А что же случилось с пятницей, черт побери? О, а вот и Джек Ройл. Пошли скорее, это колесо не может ждать меня весь вечер!
Он потащил Эллери к высокому интересному мужчине с волосами серо-стального цвета, хохотавшему над какой-то историей, которую рассказывал ему Алессандро. Это, вне всякого сомнения, был Джон Ройл собственной персоной; любому ребенку был знаком этот знаменитый профиль.
— Джек, вот парень по имени Эллери Квин, — скороговоркой пробормотал Лу. — Дай ему свой автограф и отпусти меня поскорее к колесу!
— Мистер Квин, — произнес знаменитый баритон, сопровождаемый знаменитой улыбкой под знаменитыми усиками. — Не обращайте внимания на этого пустоголового типа: он, очевидно, опять пьян, как всегда. Дурные манеры свойственны роду Стьюартов. Простите, одну минутку, — он обернулся к Алессандро: — Все в порядке, Алек; просто я сегодня сыт ими по горло!
Маленький толстяк коротко кивнул и удалился.
— Ну-с, мистер Квин, как вам нравится работать на «Магну»?
— Значит, Бутчер все рассказал вам? Знаете ли вы, сколько трудов я приложил за последние три дня, чтобы повидаться с вами, мистер Ройл?
Знаменитая улыбка по-прежнему оставалась сердечной, однако в глазах появилась смущенная растерянность:
— Лаудербек говорил что-то... Три дня! Три, вы сказали? Боже мой, Квин, вы подсказали мне цифру! Простите меня, пока я буду разбивать толстое сердце и не менее'толстый кошелек Алессандро!
И он помчался к кассиру менять пригоршню банкнот на столбик синих фишек, после чего нырнул в толпу за столиком рулетки.
— Пятьсот на номер три! — услышал Эллери его оживленный голос.
Пораженный столь научным подходом к теории вероятности, Эллери упустил контроль над Лу, чем тот не преминул воспользоваться. Номер три проиграл. Ройл усмехнулся, посмотрел на часы на стене, показывавшие пять минут десятого, и быстро поставил на девятку и на пятерку. Шарик остановился на семи.
В зал торжественно вошла Блайт Стьюарт, величественная в своем роскошном вечернем платье, сопровождаемая индусом в тюрбане и смокинге с темно-коричневым и невозмутимо-бесстрастным лицом. Толпа немедленно окружила ее.
— Блайт! Кто такой твой новый дружок?
— Готов поспорить, что он либо принц, либо раджа, либо кто-нибудь еще. Пусть Блайт скажет!
— Познакомь же меня, дорогая!
— О, прошу вас! — взмолилась актриса, смеясь. — Это Рамду Сингх; он — свами* из Индии или еще откуда-то, не помню, и обладает вторым зрением или чем-то в этом роде. Могу поклясться, потому что он рассказал обо мне множество забавных вещей. Свами будет помогать мне в игре.
— Как интересно!
— Лу, милый! — воскликнула Блайт, заметив своего троюродного брата. — Стань-ка в сторонку и смотри, как надо выигрывать! Проходите же, мистер Сингх!
Лу затуманенным взором обвел свами с ног до головы и пожал плечами:
1 Прорицатель, предсказатель, гадальщик (англо-инд.).
— Твой кошелек, Блайт, и распоряжайся им сама!
Русский режиссер уступил актрисе свое место, и свами уселся позади нее, стоически не обращая внимания на любопытные взгляды толпы. Крупье немного растерялся и покосился на Алессандро, но тот улыбнулся, пожал плечами и удалился, не сказав ни слова.
— Делайте ваши ставки, — сказал крупье.
В это мгновение глаза Джона Ройла и Блайт Стьюарт встретились над игровым столом и, не моргнув, разминулись.
Ройл с таинственным видом сделал ставку. Свами что-то шепнул на ухо Блайт Стьюарт, и та не поставила ни одной фишки, словно следуя совету подождать, пока его душа не ощутит запах верного выигрыша. Колесо завертелось, шарик запрыгал и остановился; крупье принялся сгребать со стола фишки.
— Прошу прощения, — вежливо сказал Джон Ройл, взял протянутую лопаточку из рук крупье и ударил ею через стол по тюрбану свами. Тюрбан свалился с головы индуса, обнаружив совершенно лысый, блестящий, розовато-белый череп.
«Индус» поспешно нырнул за тюрбаном. Толпа ахнула от неожиданности. Блайт Стьюарт молча растерянно уставилась на голую макушку свами.
Ройл с поклоном вернул лопатку крупье.
— Это Артур Вильям Парк, актер, — добродушно сказал он. — Помните его Полония*, Сергей, в «Гамлете» в постановке Мензиса в двадцатом году? Прекрасно сыграл — как и сегодня, впрочем.
Парк выпрямился, гневно сверкая глазами.
— Извини, старик, — пробормотал Ройл. — Я знаю, что ты на мели, и неудачи постоянно преследуют тебя, но я не мог допустить, чтобы моих... друзей так пошло обманывали!
— Ты высоко задираешь нос, Ройл, — прохрипел Парк; было заметно, как побелели его щеки под гримом. — Погоди, когда тебе стукнет шестьдесят пять, и ты не сможешь получить приличную роль, потому что болен, как издыхающий пес, а на руках у тебя жена и калека-сын! Погоди!
Алессандро сделал знак двух своим подручным.
— Пошли отсюда, приятель, — сказал один из них.
— Погодите-ка минутку, — остановила их Блайт Стью-
1 Полоний — персонаж «Гамлета» У.Шекспира, отец Офелии и Лаэрта.
арт. Голос ее звучал спокойно, но глаза сверкали, точно индийский топаз. — Алессандро, вызовите полицию!
— Ну что вы, мисс Стьюарт, — суетливо возразил Алессандро. — Успокойтесь! К чему нам здесь всякие неприятности. ..
Парк всхлипнул и попытался бежать, но оба подручных ухватили его за руки.
— Не надо, пожалуйста!
Улыбка на лице Ройла угасла.
— Нечего срывать свой гнев на этом несчастном только из-за того, что злишься на меня. Отпустите его!
— Я не позволю публично выставлять меня на посмешище!
— Мама! Что случилось? — Бонни Стьюарт, ослепительная в горностаевой накидке, со сверкающими в ярких лучах электрических ламп золотистыми локонами своей прелестной головки, вошла в зал под руку с Жаком Бутчером. Она оттолкнула его и бросилась к матери.
— О, крошка моя, этот скот подговорил вон того типа притвориться знаменитым свами, и он привел меня сюда, а гнусный негодяй при всех разоблачил его как дешевого комедианта! — всхлипывала Блайт, расплакавшись при виде сочувствующего лица. — Меня никогда в жизни еще так не позорили! — Она решительно топнула ногой в очаровательной туфельке. — Алессандро, вы вызовете полицию или я должна это сделать сама? Я потребую арестовать их обоих!