Эллери, тут же вспомнив о леди по имени Пэрис, тяжело вздохнул. И надо же, черт побери, чтобы она оказалась такой отшельницей!

Он заметил, как Тайлер Ройл подошел к бару, положил руку отцу на плечо и весело заговорил с ним. Джек Ройл слегка повернул голову, и Эллери увидел у него на лице широкую улыбку. Тай дружелюбно хлопнул отца но спине и вернулся, чтобы проводить свою прелестную женскую свиту к столику с рулеткой, разместив их всех рядом с Бонни. Он подчеркнуто не замечал ее, рассказывая о чем-то вполголоса своим подружкам, которые в ответ на его слова оживленно хихикали.

Бонни надула губки, затем улыбнулась и взглянула на Бутчера, прошептав ему что-то на ухо. Бутчер засмеялся, не очень весело, поскольку она тут же отвернулась, чтобы сделать ставку. Молодой мистер Ройл, окинув оценивающим взглядом стол, тоже сделал ставку. Мисс Стьюарт улыбнулась. Мистер Ройл нахмурился. Мисс Стьюарт нахмурилась. Мистер Ройл улыбнулся.

Крупье завертел колесо. Шарик покатился. Фишки издавали сухой щелкающий звук. Джек Ройл сидел у стойки бара, поглощая коктейль за коктейлем и молча глядя на свое эффектное отражение в зеркале. Бонни, казалось, всецело была поглощена игрой. Тай Ройл беспорядочно делал ставки.

Эллери только начал немного успокаиваться, когда услышал неприятное ржание у своего левого уха. Он обернулся и увидел рядом с собой Лу Бэскома, ухмыляющегося, точно толстобрюхий Пан*.

— Слишком тихо стало, — пробормотал Лу. — Смотри-ка, что будет!

У Эллери возникло дурное предчувствие. Плутоватый огонек в глазах Лу не предвещал дальнейшего развития мир-ного процесса.

1 Бог лесов и пастбищ в древнегреческой мифологии.

Игроки распределяли свои ставки. Бонни подвинула кучку синих фишек на номер 19, и Тай, едва ли обратив на это внимание, поставил такую же кучку на тот же номер. В эту минуту Алессандро ввел в зал весьма знаменитую в мире кино даму, только что женившую на себе князя Юсова, чья генеалогическая линия восходила чуть ли не к небесному трону. Князь со всеми своими царственными регалиями находился при ней, и все обернулись от столов, включая и крупье, чтобы насладиться зрелищем столь блестящей пары.

Лу спокойно подобрал фишки Бонни и передвинул их с номера 19 на номер 9.

«Боже мой, — ахнул про себя мистер Квин. — Если номер девятнадцать выиграет,..».

— Девятнадцать! — объявил крупье, и руки Бонни и Тайлера протянулись с обоих концов стола и встретились на кучке синих фишек, придвинутых лопаточкой крупье. Бонни не убрала руку.

— Кто-нибудь объяснит этому джентльмену, — ледяным голосом произнесла она, — что это мой выигрыш?

Тай продолжал держать ладонь на ее руке.

— Хоть я и далек от намерения спорить с дамой, но не объяснит ли кто-нибудь ей, что выигрыш мой?

— Джентльмен пытается показаться остроумным. Выигрыш мой.

— Леди не смогла бы сделать того же, даже если бы и постаралась. Выигрыш мой.

— Бутч! Ты же видел, как я поставила на девятнадцать, не так ли?

— Я не смотрел. Послушай, дорогая...

— Крупье! — сказал Тай Ройл. — Разве вы не видели, что я поставил на девятнадцать?

Крупье выглядел совершенно обескураженным:

— Боюсь, сэр, что я не заметил...

— Это ставка Тая, — заявила одна из его спутниц.

— Нет, это была ставка Бонни. Я видел, она ставила ее сюда, — возразил русский режиссер.

— Уверяю вас, я видел, как Тай...

— Нет, Бонни!..

Вокруг стола поднялся шум. Тай и Бонни испепеляли друг друга негодующими взглядами. Чудо-мальчик был вне себя. Толстяк Алессандро торопливо бежал к месту скандала.

— Леди и джентльмены! Прошу вас! Вы беспокоите остальных игроков. В чем дело?

Тай и Бонни одновременно принялись объяснять.

— Это неправда! — бушевала Бонни. — сейчас же отпустите мою руку!

— Очень сожалею, — возражал Тай, — но я не вижу, почему я должен сделать это. Будь здесь замешан кто-нибудь другой, я бы мог поверить ему на слово...

— Да как ты смеешь!

— О, прекрати балаган! Ты же не на сцене. Это дешевый номер!

— Я устраиваю балаган? — воскликнула Бонни. — Я? Ах ты — комедиант!

Тай зааплодировал.

— Продолжай, сестричка: у тебя здорово получается!

— Сусальный красавчик!

Последний эпитет задел его сильнее прочих:

— Будь на твоем месте мужчина, я бы набил ему физиономию.

— Ты предвосхитил мои мысли! — И Бонни влепила ему звонкую пощечину.

Тай побледнел. Грудь Бонни вздымалась. Чудо-мальчик шепотом выговаривал ей, наклонившись к самому ее уху. Алессандро отрывисто убеждал в чем-то Тая, понизив голос.

— А мне наплевать на условности! Если она думает, будто может безнаказанно избить меня... — возражал Тай, гневно раздувая ноздри.

— Бесстыжий молокосос! — не унималась Бонни. — Обвинить меня в мошенничестве!

— Я рассчитаюсь с тобой за эту оплеуху, даже если это будет последним делом моей жизни! — кричал Тай поверх толстого плеча Алессандро.

— У меня в запасе найдется еще немало таких же, Тай Ройл!

— Прошу вас! — умоляюще причитал Алессандро. — Я выплачу каждому из вас выигрыш по этой ставке. Но теперь я вынужден просить вас, мисс Стьюарт и мистер Ройл, либо успокоиться, либо покинуть клуб!

— Покинуть? — взвилась Бонни. — Да я ни на секунду не останусь здесь дышать одним воздухом с этим фальшивым утешителем молодящихся старух!

Она вырвалась из цепких рук Чудо-мальчика и метнулась к двери. Тай оттолкнул Алессандро и бросился за ней. Чудо-мальчик поспешил вслед за обоими.

Все трое исчезли под аккомпанемент криков и возбужденных возгласов.

— Мой шаловливый дружок, — обратился Эллери к Лу Бэскому. — Вы отмочили чертовски дурацкую шутку!

— Не правда ли? — оживленно вздохнул Лу. — Пойдем, детка, посмотрим, чем закончится схватка! — И он потащил свою брюнетку от игрового стола, торопясь за исчезнувшим трио.

Какое-то внутреннее чувство заставило Эллери обернуться и посмотреть на Джека Ройла. Знаменитый актер все еще неподвижно сидел за стойкой бара, как будто все то, что происходило за его спиной, так и не коснулось его слуха.

Но в с зеркале Эллери поймал отражение его губ. Их кривила горькая печальная улыбка. 

 Глава IV

Все кувырком

Семь дней, последовавшие за этим тихим вечером в клубе Алессандро, пролетели мимо ушей мистера Эллери Квина с ужасающим подобием пулеметной очереди; казалось, будто он на ничейной земле попал под перекрестный обстрел двух враждующих армий. К концу недели он не только накопил дымящуюся груду потрясающих фактов, но и изрядно подорвал свою нервную систему.

Эллери сидел в студии, по уши погруженный в океан газетных вырезок о Ройлах и Стьюартах, пытаясь систематизировать свои заметки, когда Жак Бутчер через рассыльного пригласил его в свой кабинет.

Чудо-мальчик выглядел усталым, но торжествующим.

— Мirabile dictu![28], — заявил он. — Мы на макушке успеха.

—- Мир — чудесная штука, — Лу расплылся в улыбке. — Это бесспорно!

— Неужели они согласились? — воскликнул Эллери, не веря собственным ушам.

— Полностью!

— Я отказываюсь в это поверить. Чем вы на них повлияли — гипнозом?

— Воззвал к их тщеславию. Я знал, что они не устоят.

— Блайт попыталась было трепыхаться, — хихикнул Лу, — но когда я сказал ей, что Джек возражает против ее участия и считает Корнелл более подходящей для этой роли, она сразу прикусила язычок и согласилась.

— А красавчик Джек что на это?

— О, с ним не было никаких проблем. — Лу нахмурился. — Конечно, насчет Корнелл — сплошная выдумка. Мне показалось, будто он действительно хочет сниматься вместе с Блайт.

— Он здорово осунулся за последнюю неделю, — озабоченно заметил Эллери.

— Черт побери, да он за несколько дней не опрокинул ни одного стаканчика! Такое может 'пустить на дно любого человека. Уверяю тебя, с Джеком что-то не в порядке!