— А он говорит серьезно, — произнесла София с некоторым изумлением.

— Конни Эннис не будет, — сказала Минерва. — Она позвонила несколько часов назад перед самым отъездом из гостиницы. Она должна попасть на самолет в Лос-Анджелес по пути в Нью-Йорк.

— Значит, мы встретимся без Конни Эннис, — сказал я. — Когда вы будете звонить Блейку, скажите ему, чтобы он не беспокоился относительно нашей договоренности о встрече в отеле в шесть часов, так как я увижу его у вас.

— Хорошо, — мрачно промолвила Минерва.

— Итак, вы трое уже знаете, — сказал я. — Вы можете сказать об этом Кендалу, когда он выползет с корта. Осталось только трое, с которыми надо связаться — Блейк, Гет-лер и Джерард.

— Я могла бы и сама догадаться, — резко ответила она.

— Я позвоню в ресторан, попрошу организовать еду, — быстро сказала Лиз.

— Но не приглашайте никого для помощи, — попросил я. — Пусть все будет по-семейному и по-настоящему уютно.

— Уверена, вы спятили, — сказала Минерва. — Когда вы хотите, чтобы все собрались?

— Часов в восемь.

— И вы будете играть роль Уолли Хеймера?

— Я просто займу его место за столом, — дружелюбно ответил я.

— А вы не хотите, чтобы мы оделись в вечерние платья в стиле тридцатых годов? — предложила София.

— Нет, — разрешил я. — Только не приходите в таком виде, как сейчас. Это будет отвлекать меня.

— Какая тошнотворная идея, —произнесла она и закатила глаза.

Я покончил со своим стаканом и поставил его на тележку. Лиз спросила, не налить ли еще, я поблагодарил ее и отказался.

— Итак, я увижу всех около восьми часов вечера, — сказал я и посмотрел на двух полуобнаженных девиц:

— А пока будьте осторожны, чтобы ни один сосок не обгорел на солнце.

Обе посмотрели на меня таким взглядом, словно с большим удовольствием тут же приладили бы у меня в паху горящий факел.

— Я провожу вас, — сказал Лиз.

— Спасибо, я найду дорогу, — ответил я.

— А у тебя уже назначено свидание, — напомнила ей Минерва.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь? — нервно спросила Лиз. — Какое свидание?

— Скоро узнаешь, — проворковала Минерва, — очень скоро.

Я прошел через дом и вышел к машине. Завел мотор и прикинул, достаточно ли сильно я нажал на них. Наверное нет, вяло подумал я, и если они не соберутся на вечеринку сегодня, время будет потеряно. Желательно бы вернуться обратно и убедиться, что Минерва правильно поняла серьезность моих намерений. Я вышел из машины, входная дверь была уже заперта, поэтому мне пришлось обойти дом, чтобы выйти через дворик к бассейну.

Должно быть, какой-то невидимый кинорежиссер крикнул «Мотор»! в тот самый момент, когда я вошел в дверь. Лиз лежала на спине на бетонном бортике бассейна, ее черное бикини полностью исчезло. Минерва на коленях стояла за головой распростертой Лиз, руки ее крепко держали блондинку за запястья. София, также стоя на коленях, склонилась над Лиз, ее язык кругами ходил над одним затвердевшим как камень соском, а рука цепко ухватилась за заросли внизу, пальцы беспрерывно двигались. Когда я подошел ближе, Минерва посмотрела на меня и лениво улыбнулась.

— Что случилось, Эл? — спросила она. — Любите подглядывать?

Я посмотрел в лицо Лиз:

— Если вы желаете, — сказал я, — я сейчас сброшу их обеих в бассейн, а вы собираете свои вещи и уезжаете со мной.

В ее голубых глазах появилось какое-то мечтательное выражение перед тем, как она отвернулась.

— Как вы любезны, что сделали такое предложение, — прошептала она. — Но мне очень хорошо.

София подняла голову и посмотрела на меня:

— Минерва думала, что это для нее будет наказанием, но я-то знала лучше. Лиз естественна. Она просто не понимала этого. Но я же специалист, — она снова быстро лизнула твердый сосок. — Тебе нравится, правда же, миленькая?

— Пожалуйста, не останавливайся, — прошептала Лиз, — и скажи ему, чтобы он ушел. Я не хочу, чтобы он смотрел, это все испортит.

— Я вернулся, чтобы еще раз подчеркнуть, — сказал я Минерве, — когда вы будете звонить этим троим, им должно быть ясно, что я не намерен шутить. Если кого-либо из них не будет здесь к восьми, я представлю им ордера на задержание.

— Хорошо.

Она взглянула на Лиз, и в этот момент на ее лице проявилось разочарование. Она отпустила руки Лиз и встала на ноги.

— Я провожу вас через дом, — сказала она. — Мне вдруг все это надоело.

Мы прошли через дом, и пока она открывала дверь, ее зеленые глаза изучающе смотрели на меня.

— Действительно со мной было так плохо?

— Не так чтобы плохо, — усмехнулся я. —- Немного больше практики — и все будет в порядке.

— Ну и дерьмо же ты, Уилер! — бросила она и с силой захлопнула за мной дверь.

 Глава 8

Вернувшись в город, я пообедал гамбургером, а потом поехал в офис. Эннабел неопределенно улыбнулась мне и сообщила, что доктор Мерфи ждет моего звонка. Я набрал его номер.

— Надеюсь, ты не ждешь информации о том, как умер этот здоровый парень, потому что это ты знаешь. Ты застрелил его, — сказал он мне.

— Верно, — подтвердил я.

— Что касается другого, то мне надо было бы изъясняться более точно и прибегать к медицинской терминологии. Но она не известна такому профану как ты, — заявил он. — Он умер, потому что у него остановилось сердце. То есть по причине, от которой умирают все люди. Но этот факт к данному случаю не относится. Ты что-нибудь понимаешь?

— Нет, — с надеждой ответил я.

— Кровоподтеков и ожогов было явно недостаточно, чтобы убить Поллока, — терпеливо продолжал Мерфи. — Но его сердце все равно остановилось. Вероятно, он находился в состоянии сильнейшего страха, скорее всего, у него был слишком низкий болевой порог.

— Значит, в любом случае это было убийство, неважно, каким способом оно было совершено?

— Точно. Я рад, что мы пришли к общему мнению, — сказал он. — Я вытащил пулю из головы твоего друга и отдал ее Эду Сэнджеру. Он сказал что-то вроде того, что ему надо взять твой револьвер и произвести полагающуюся в таких случаях проверку оружия для того, чтобы написать полагающийся рапорт. Надеюсь, ты обратил уже внимание на то, что Эд очень «полагающийся» парень?

— Эд отличный парень, — ответил я.

— Это означает, что ты что-то хочешь от него?

— Правильно.

— Я не спрашиваю что, — быстро сказал он. — Эмоциональные связи между товарищами-полицейскими меня совершенно не касаются. Кстати, не пытайся больше разыскивать меня по «бикалке», потому что это будет пустой тратой времени.

— Почему это?

— Ты помнишь ту сестру, которая раньше прятала ее для меня? Так вот, она снова взяла ее и запрятала, да так, что не может найти ее совсем. И я ничего сделать не могу до тех пор, пока не заставлю ее лечь на операционный стол.

— Понятно, — ответил я и повесил трубку.

— Эл? — обратилась ко мне Эннабел.

Я взглянул на нее. Она задумчиво покусывала нижнюю губу, в ее голубых глазах заметна была озабоченность.

— Да?

— Кто такой Маркс?

— Какой Маркс?

— Именно это я и хочу выяснить, — сказала она. — Вчера он все время твердил о нем: Маркс сказал это, Маркс сказал то. Мне совсем не хочется выглядеть глупой, поэтому я не могу спросить его.

— Опять у тебя было свидание с великим философом?

Она кивнула:

— Сегодня у меня снова назначена встреча с ним. Пока не знаю, пойду ли, но если пойду, то мне хотелось бы узнать что-нибудь об этом Марксе.

— Я тебя спросил, какой Маркс, потому что их было четыре, — произнес я самым спокойным тоном, — все они братья. Но больше всего говорят об одном из них — о Граучо[1].

— Граучо?

— Конечно. Это — один из самых выдающихся остряков нашего века. Он откалывал такие шутки, что люди просто умирали со смеху.

— Здорово, — ответила она.

— Может быть, твой приятель не слышал о нем. Почему бы тебе не попробовать проверить это? — посоветовал я.