Он проигнорировал, продолжая тащить за собой, словно собачонку. Еще один виток лестницы, широкий коридор, третья по счету дверь – и вот, мы в его кабинете. Только тут папа бросил мою руку, словно откидывая от себя нечто ему неприятное. Я во все глаза смотрела на него и не понимала, что происходит. Красивое лицо искажала гримаса злости, глаза потемнели, обретая практически черный цвет. Он в молчании обошел комнату, нарезав пару кругов вокруг стола. Словно пытаясь успокоиться. Я прекрасно знала, от чего такая реакция… Сердце болезненно сжалось, а слезы сдерживались на чистом упрямстве. Отцу все же известно что-то о Кристофе. Что он отчаянно пытался ото всех скрыть.

Замерев у высокого узкого окна, наконец взглянул на меня.

- От чего такое любопытство? Тебе что-то стало известно?

- Да.

Голос чуть дрожал, впервые за жизнь мне вдруг стало страшно находиться рядом с отцом.

- И что же? - он не шевелился, а казалось, надвигался на меня и давил на грудь тяжелым воздухом.

К опросу я не была готова. Помчавшись на эмоциях за ответами, даже не подумала, что придется рассказать, откуда у меня подозрения в его обмане. Как же быть? Выдавать друзей в складывающихся обстоятельствах может оказаться даже опасно.

- Я была на старых аренах, - заговорила откровенную ложь, и сама удивилась, с каким спокойствием это сделала. – Рассмотрела в отпечатке прошлого, как именно упал с дракона мой брат. Думаю, подробности его падения рассказывать не нужно. Ты же сам все видел. Вопрос только в том, почему того не увидели остальные.

Пара секунд тишины – словно целая вечность. Он пристально смотрел мне в глаза, на лице не дрогнул ни один мускул. А когда заговорил, я вздрогнула от стали и холода его слов.

- Не ври, Оливия. Твой дракон не покидал Саронсо. На нем следящие чары.

- Я летала на другом.

Отец в три шага оказался рядом, вновь схватив за руку и поднял к моим глазам.

- Что ты видишь?

Взгляд скользнул по тонкой ниточке браслета. Я совсем забыла о нем. В животе все похолодело, но сейчас не самое подходящее время отступать и отказываться от своих слов.

- Браслет, связывающий меня с тобой. И что?

- Я бы узнал, если б моя дочь покинула территорию школы. Значит, в дело сунул нос кто-то из твоих дружков.

- Он легко снимается, я не дура. Не приплетай сюда моих друзей. А лучше ответь на вопрос. Кристоф – жив?

Он отпустил меня, отходя на шаг. Отвел взгляд, отвернулся, опираясь на столешницу крепкого дубового стола.

- Да.

Я зажала рот ладонью, чтобы не завыть в голос от накативших чувств. Попятилась, пока не наткнулась спиной на стену и сползла по ней на пол.

- Как ты мог… такое скрыть… мы же похоронили его… мама… она не справилась с потерей, - еле выдавливала, превозмогая боль сдавленного эмоциями горла.

Казалось бы, должна радоваться, что брат оказался жив, но горе потери слишком глубоко засело во мне. Я семь лет его оплакивала, ходила на могилу, ставила цветы, разговаривала с каменной плитой. Мама заболела, не смогла пережить утрату и так же, как и Кристоф оставила меня одну. А теперь, оказывается все это ничего не значит. И самое страшное, папа на протяжении всего времени знал правду и утаивал ее от нас. Смотрел, как день ото дня угасает мама и ничего не делал. Спрашивал, проведывала ли я могилу брата и утешающе гладил по голове, когда я плакала, рассказывая, как мне его не хватает.

Это было предательство. Самое настоящее, разрывающее сердце на части. Я даже еще не спросила о причинах этого обмана, о пещере с измененными драконами, что непременно имело какую-то связь со всем этим. И сил на дальнейшие расспросы уже не было.

- Ты не понимаешь, так было нужно. Так было правильно…

Спокойный голос отца взорвал во мне маленькую бомбу. Подскочила, тяжело дыша и сверля взглядом его спину.

- Правильно?! Ты же ничего не сделал! Кристоф не сам свалился с дракона, его скинули! А потом куда-то забрали, прихватив и Зорга тоже! И ты был за одно с ними, ты инсценировал две смерти! А потом семь лет прикидывался страдающим папенькой, оплакивающим погибшего сына…

Секунда – щеку обожгло, меня мотануло в сторону. Я даже не успела сообразить, как получила звонкую пощечину и едва не упала. В глазах потемнело, в голове поднялся шум. Но все быстро сошло, оставляя лишь пульсирующий след на лице. Я выпрямилась, вновь посмотрев на отца. Слёзы высохли, меня окутало неестественное спокойствие.

- Не смей говорить со мной в таком тоне! Твой брат выстроил блистательную карьеру, и лишь благодаря мне! Тысячи зрителей со всего мира съезжаются посмотреть на бой без правил. На идеально обученных всадников, из которых он – лучший. Ставят огромные деньги на его победу и…

- Драконьи бои? – перебила я, - Они запрещены на материке.

- Да, все верно. А на Призрачных островах это процветающий бизнес.

- Значит… Он знал? Он сам захотел всего этого? И пожертвовал мамой, мной, семьей…

- Ну, не совсем, - отец немного успокоился, думая, что я приняла услышанное и смирилась с ним, - Его пригласили еще до Турнира и он отказался. Потом связались со мной. А я лучше знаю, что нужно моим детям. Когда его забрали, подстроив смерть, он ничего не знал. Но потом оказался даже благодарен мне.

- Почему же он не связался с нами? Почему ты не рассказал маме?

Он вздохнул, опираясь поясницей на столешницу.

- Всему есть цена, Оливия. Ради звездного будущего он заплатил своим настоящим и прошлым.

Я была опустошена, словно разбитая ваза. Но даже сквозь эти колючие пустые осколки помнила Кристофа. Его улыбающееся лицо до сих пор стояло перед глазами. Он не мог так поступить. Да, полеты – вся его жизнь, но семья была для него гораздо ценнее.

- А драконы? – почти прошептала, - Я случайно наткнулась на пещеру, полную страшных чудовищ…

- Я знал, что когда-нибудь это всплывет… Что ж, раз теперь ты в курсе семейной тайны, можно посвятить тебя и в бизнес. Ведь однажды все это перейдет именно тебе. Мы сотрудничаем с организаторами боёв. Обычные сражения на крылатых ящерах уже опостылели зрителям, они хотят большего. И готовы платить за зрелища.

- И ты занимаешься похищением драконов, чтобы ставить над ними опыты?

Он задержал на мне взгляд, словно проверяя, серьезно ли я спрашиваю или снова взялась наседать и язвить. Но я казалась даже самой себе выжженной изнутри и не способной на проявление сильных эмоций. По крайней мере, не сейчас, когда правда со всей своей мощью ударила меня в грудь.

- Не похищением. Мы отлавливаем диких ящеров и… усовершенствуем их. Да, иногда попадаются не совсем дикие, но это уже проблемы их хозяев, что не удержали своих питомцев и позволили им шататься по местности.

- Я хочу его видеть.

- Кого?

- Кристофа.

- Это исключено, милая. Во-первых, он далеко, на Призрачных островах. Во-вторых, ему запрещены любые связи со знакомыми из прошлой жизни.

- Я не знакомая! – не выдержала, и все же сорвалась, повысила голос, - Я его семья. И не могу быть прошлым.

Он приблизился, обняв меня одной рукой.

- Смирись, Олив. Именно поэтому я старался оградить тебя от правды. Ее слишком тяжело принять.

Сглотнув ком в горле, отстранилась.

- Мне нужно отдохнуть.

- Конечно, ступай. Только помни – об этом никто не должен знать. Цена этих знаний слишком высока, и я не уверен, что кто-либо готов ее заплатить. Если ты понимаешь, о чем тут речь.

Я понимала. Но угрожать жизни моим друзьям уже слишком поздно.

Безучастно кивнув, вышла из кабинета. Пересекла коридор, спустилась по лестнице, вышла в проход, тут же открытый для меня драконом-стражем. То, что отец просто так оставит меня с новой информацией верить было бы глупо. Но уж точно он не станет принимать меры прямо сейчас, ведь прекрасно видел мое состояние.

Не знаю, откуда у меня взялись силы, но я прошла весь путь через лестницы и этажи, вернувшись на крышу, где оставила Кайсо. Буквально ввалилась в двери, держась за ручку, как за спасательный круг. Закрыла за собой, припав к обратной стороне и прикрыв глаза. Медленно вдохнула прохладный воздух, вновь почувствовав, как щипает глаза.

- Олив? – тихий голос совсем рядом заставил вздрогнуть.

Я, не двигаясь, посмотрела перед собой. В трех шагах от меня стоял Барт. Неподалеку переминалась с лапы на лапу его драконица. Видно она слетала за хозяином, пока я разбивала себе сердце разговором с отцом.

Говорить что-либо не было сил. Я просто смотрела на Барта и тихо плакала. Он оказался прав. Как всегда, не побоялся сказать мне правду в лицо, несмотря на грозящие последствия. «Лучше горькая правда, чем сладкая ложь», - казалось, это его девиз по жизни. Но в этот раз эта правда раскатала меня по каменному полу, не оставив ничего живого.

Он приблизился, отнял меня от холодной двери, в которую я вжималась, и молча прижал к себе. Поцеловал в макушку, затем висок, щеку. Это согревало, растапливало лед, который трещал внутри.

Чуть отстранившись, осмотрел мое лицо. Скользнул пальцами по скуле, на которой все еще пульсировал синяк от пощечины. Легкое покалывание – и боль прошла. Наверное, залечил магией.

- Мне жаль. Очень жаль.

- Я не знаю, что теперь делать, - прошептала, ткнувшись лбом в его грудь.

- Сегодня уже ничего. А завтра мы все решим.

Не решим, слишком безвыходная ситуация. Но говорить об этом в слух – значит окончательно сдаться. На это я право уже совершенно не имела. Слишком далеко мы зашли, чтобы отвернуться сейчас и сделать вид, что ничего не произошло.

Глава 14. Софи

Барт последовал за Олив практически сразу. Мне удалось его задержать ненадолго, но убедить оставить на время подругу в покое, дать ей возможность свыкнуться с полученной информацией и принять ее, не получилось. Лео ушел после него, сославшись на усталость и желание поскорее завалиться спать. Мы с Рендалом остались наедине. Наша недавняя беседа не выходила из памяти и, как бы я ни старалась вести себя, словно ничего не произошло, между нами все же чувствовалась неловкость.