Он насмешливо посмотрел на стоящего в стойке Секанди и, не отрывая от него взгляда, сказал.

— Ладно, раз ты этого сам хочешь… Меч!

Гриесс не глядя протянул назад руку. Маре понадобились доли секунды на размышления; поспешно выдернув из ножен свой меч, кинула его в сторону вампира, зная, что он поймает, как бы неловко она не кинула. Он поймал, неразличимо-стремительное движение и меч оказался в его руке. И все еще смотря в глаза эльфу, негромко добавил.

— Предлагаю бой без магии, так у тебя хоть какой-то шанс будет.

Секанди согласно кивнул, магический поединок он проиграет, едва начав, а вот в схватке на мечах — кто знает? Тем более, что у него в руках свой меч, эльфийский, с серебром, а у вампира обычное оружие, лишенное всяческой магии, вдобавок непривычное ему. В этом он был прав, Марин меч — узкий легкий стальной клинок без рун и заклятий, представлял из себя кусок добротной стали с красиво украшенным эфесом. "Будем надеяться, что не сломается!" — пронеслась шальная мысль в голове у вампира, когда он пару раз крутанул мечом привыкая к его весу.

Противники не стали долго кружить, ища слабые места друг у друга, сделав пару шагов навстречу — скрестили клинки. Раздался стальной звон, полетели искры, Марин меч выдержал. Больше наблюдающие ничего рассмотреть не смогли, вампир и эльф двигались настолько быстро, что сами превратились в мелькающие силуэты, а движение их оружия — в едва различимые серебряно-стальные вспышки. Закончился поединок так же внезапно, как и начался. Гриесс замер с клинком, прижатым к горлу эльфа, меча у того не было, он валялся в стороне, в трех шагах, и все понимали, что вампир не даст противнику сделать эти шаги.

Мара вскрикнула от испуга и неожиданности и, зажав себе руками рот, отвернулась, не желая видеть убийства эльфа. Но Гриесс следующим поступком смог удивить абсолютно всех. Он убрал меч от горла Секанди и с силой толкнул его в сторону борта.

— Убирайся, я же сказал, что нет у меня желания тебя сейчас убивать. Убирайся, но помни, что следующая наша встреча станет для тебя последней!

Эльф с изумлением посмотрел на своего врага, хотел что-то сказать, но передумал и, махнув рукой и поклонившись Маре, спустился в шлюпку. Всю дорогу до корабля и последующие несколько дней его не покидало ощущение, что Гриесс сказал правду, и они встретятся еще раз. Уверенность вампира с исходе поединка пугала, как с этим жить?

И Мара, и Гриесс долго смотрели вслед удаляющейся шлюпке, думая каждый о своем. Капитан давно разогнал команду по местам, на палубе остались только несшие вахту, а они все смотрели вдаль и молчали. Первой нарушила молчание Мара, всплыл вопрос, не дающий покоя с самого заседания совета, радостное событие затмило его, но он не пропал, просто зарылся поглубже и вот сейчас вылез на поверхность.

— А кто та эльфийка, которой ты так активно строил глазки, подмигивал и заигрывал, когда решалась твоя судьба? — ее внезапный вопрос, да еще на такую тему, резко вырвал Гриесса из раздумий и оказался совершенно неожиданным.

— Какая эльфийка? — недоуменно переспросил он.

— Не притворяйся! Ты прекрасно понял о ком я, она сидела слева от нас, третьей от входа. Мне она показалась неуловимо знакомой, но я так и не вспомнила. Так кто это такая? — требовательно повторила Мара свой вопрос.

— Ревнуешь? — довольно улыбнулся вампир. — Но это же бессмысленно, ревновать вампира к эльфийке, ты же видела как они на меня смотрят.

— А ты мне зубы не заговаривай, отвечай на вопрос.

Он еще раз улыбнулся.

— Это была Грэхема Литрея Лассюэра, образ которой я накидывал на тебя на празднике Sonnenwende. Поэтому и показалась она тебе неуловимо знакомой. И ты лично видела, что она жива, здорова и все так же презрительно кривит губы при взгляде на вампира.

— Но зачем ты ей строил глазки, раз эльфы тебя презирают? Я не понимаю смысла, — продолжала допытываться Мара.

— Решил подпортить ей репутацию, — глаза Гриесса задорно блеснули, — все знают, что она находилась у нас в заложницах и то, что эльфы о нас думают, плюс мои откровенные знаки внимания, могут натолкнуть некоторых на мысль, что между нами что-то было!

— Но зачем? — воскликнула она. — В то время, когда большая часть совета голосовала за твою казнь, ты строил глазки эльфийке?!

— Как видишь — не по силам эльфийскому совету решать, жить мне или умереть. Я тебе говорил, у меня была твердая уверенность, что все окончится хорошо. А Грехема в свое время слишком долго испытывала мое терпение и я рад, что предоставился такой подходящий случай ей отомстить, подпортив ее репутацию.

Небосвод стремительно темнел, безоблачный вечер перетек в звездную ночь, ветер наполнял паруса, а Мара после хорошего ужина в кругу людей, а не эльфов смотрящих на нее с презрительной жалостью, решилась узнать ответ на главный вопрос, тревожащий ее. Что именно сказал Читающий верховному эльфу, и почему это вызвало удивление всего совета? И, главное, к чему такая таинственность, что мешало огласить вголос, чтобы слышали все и сразу? На откровенный ответ она особо не надеялась, но все же увлекла вампира за собой в каюту, предварительно отослав обеих служанок. Усевшись на одну из двух нижних коек, она сделала приглашающий жест Гриессу. Он распознал знакомый взгляд и, обреченно усмехнувшись, сел рядом. У него оставалась одна единственная тайна и именно ее она и собиралась сейчас выпытывать.

— Ну давай, не тяни, — подбодрил он Мару, — ты же хочешь о чем-то спросить, аж глаза светятся.

— Ничего-то от тебя не скроешь, — притворно вздохнула она, — собственно, у меня один — единственный вопрос: что такого шепнул Читающий на ухо верховному эльфу и почему шепнул, а не сказал вслух?

— И это уже два вопроса, а не один, — заметил Гриесс.

— Не придирайся, лучше ответь.

— Хорошо, — он повернулся всем корпусом к Маре, поджав под себя ногу и посмотрел в ее глаза, — я попросил Читающего не оглашать громко то, что он узнает, потому что ты должна это услышать лично от меня, а не от странного существа не из нашего мира, — взяв ее руки в свои и не отрывая взгляда от ее глаз, сделав глубокий вдох, Гриесс негромко, с нежностью произнес.

— Ich liebe dich, — и, встретив полный непонимания взгляд, поспешно перевел, — я люблю тебя и именно это послужило причиной клятвы, столь сильно удивившей эльфов. И это… был последний мой сюрприз для тебя…, - закончил он, пытаясь определить ее реакцию по выражению глаз.

Его признание не было совсем уж неожиданным, глядя на его поведение, она подозревала нечто подобное, но все одно от волнения и восторга у нее на несколько минут перехватило дыхание, и в краешках глаз заблестели слезинки. Мара молчала, молчал и Гриесс, буквально пожирая ее глазами в ожидании ответа. Она медленно высвободила свои руки, ласково провела тыльной стороной руки по его щеке, легонько поцеловала в губы и прошептала.

— Я тоже тебя люблю!

— А как же твои барьеры? — недоверчиво спросил он.

— Они пропали, их смело потоком эмоций там, у эльфов. Именно там, стоя в зале совета перед смотрящими на меня самодовольными эльфами, я поняла, что не могу и не хочу потерять тебя. Я действительно была готова умереть в неравной схватке, но пережить твою гибель — выше моих сил.

— И тебя больше не смущает, что я вампир? — не удержался от подколки Гриесс.

— Абсолютно! — весело ответила Мара. — Скорее наоборот, возбуждает. Не веришь? — спросила она, глядя на недоверчивое выражение на его лице, — так это легко исправить.

Забравшись к нему на колени и обвив его шею руками, она принялась его долго и страстно целовать.

— Прошлый раз ты был активной стороной, в этот раз ею стану я, — прошептала она, на секунду оторвавшись от его губ.

Он не возражал, полностью отдавшись ее ласкам.

Проснулась Мара резко, как от толчка, Гриесса рядом не было. Зябко поежившись, завернулась в покрывало и, тихонько ступая босыми ногами, вышла на палубу. До рассвета оставалась пара часов, звезды ярко сияли на небосводе, корабль шел хорошим ходом, на палубе никого не оказалось, только рулевой у штурвала и пара матросов, коротающих ночную вахту на баке.