— И куда же подевался Гриесс? — негромко спросила сама себя Мара.

Применив заклятие, проследила за связующей нитью и увидела его. Зрелище настолько завораживало, что она медленно опустилась на теплые доски палубы, сев на скрещенные ноги и уперев локти в колени. Горящими от восторга глазами она смотрела вверх — там, над верхушками мачт, слегка касаясь их крыльями, освещенная светом звезд танцевала летучая мышь. В этом тихом, безмолвном танце угадывался ритм, Мара даже ощутила мелодию, мелодию счастья.

Весь путь до Азании кораблю сопутствовал свежий ветер и отличная погода. Эйцо, получивший нагоняй от Долнара, искупал свою вину. А для Мары с Гриессом оставшаяся часть пути превратилась в сказку. Днем они купались в океане, прыгая с борта плывущего корабля, возвращаясь назад телепортом, тесно прижавшись друг к другу. А ночи…, их первая ночь казалась Маре нереальной, половину из испытанных наслаждений она приписала алкоголю и своей бурной фантазии, сейчас же она с каждым разом убеждалась, что нет, все было реально, и в то же время нереально-восхитительно. Идеальней любовника трудно пожелать! Гриесс точно угадывал ее желания, и умело подталкивал ее для исполнения своих.

Берега Лурдии показались совершенно внезапно, обоим хотелось плыть бесконечно. Тем более, что Гриесса с каждым днем стало посещать чувство, что это все ненадолго.

Порт встретил их обычной суетой, шумом и криками грузчиков. Корабли швартовались один за другим, многие маячили на внешнем рейде, ожидая своей очереди. Хорошо, что у академии имелся собственный причал, который никто из купцов не решался занимать. Маги, дежурившие в порту, приветствовали их дружелюбным кивком, сообщив, что архимаг в городе. Не заезжая домой, направились в академию, хотелось побыстрее покончить с формальностями и предаться долгожданному отдыху.

В академии стояла тишина, лето, еще каникулы, до начала занятий оставалась неделя, почти все студенты еще дома, только дежурные маги скучали на воротах. Квинтил, как ни странно, оказался на месте и очень обрадовался их появлению.

— Что там слышно про орков? — с серьезным выражением лица спросил Гриесс после обмена приветствиями и передачи амулета.

— Сообщения противоречивые: с одних мест пишут об исчезновении орков с границ, с других сообщают об очередном нападении. Поэтому точно ответить не могу, тем более, что тебя интересует несколько иное, — архимаг развел руками, — я прав?

Вампир молча кивнул.

— Я несказанно рад вашему возвращению, и особенно тому, что вы смогли достать амулет, — начал было Квинтил похвальную речь, но его, совершенно бесцеремонно, перебил Гриесс.

— Я надеюсь вы не станете превращать в магов всех поголовно? — с долей иронии спросил

он.

— За кого, интересно мне знать, вы меня принимаете? — архимаг аж подпрыгнул в кресле и с возмущением посмотрел на вампира, — За дурачка? За старого выжившего из ума дурачка?

— Напротив, — совершенно серьезно ответил вампир, — иначе я не отдал бы амулет. Но удостовериться в ваших планах на его счет очень хочется.

— Ничего особенного я не планирую, — примирительным тоном проворчал Квинтил, — я так долго ждал возможности прибрать его к рукам, что все, что планировал, уже не актуально. Поэтому просто спрячу подальше, под замок и охранные заклятия. Это, конечно, не помешает вам его забрать при случае, но давай договоримся — меня хоть в известность поставить.

— Хорошо, — согласился Гриесс, — пусть пока хранится здесь. Берегите его Квинтил, в мире найдется много желающих заполучить такой артефакт.

— Договорились, — архимаг улыбнулся, — вы заслужили отдых: недели две, а может и больше я постараюсь вас не беспокоить. И, Маранелла, не забудь зайти к казначею, тебя ждет приличное вознаграждение.

Полторы недели после возвращения в Азанию пролетели как волшебный сон. Мара не скрывала своих чувств и прямо таки светилась от счастья. Пребывая в радостно-приподнятом настроении, она даже приняла парочку приглашений на балы. Сейчас, в конце лета в город вернулись не все, основная масса знати проводила лето за городом, на виллах, но все же были и те, кто уже вернулся и те, кто не уезжал, а они устраивали приемы и продолжали засыпать Мару приглашениями.

Гриесс, не любивший подобные мероприятия, в этот раз безропотно согласился с ее желанием. Их неожиданное появление на балу произвело настоящий фурор. После многочисленных зимних отказов никто уже и не надеялся увидеть их на своих приемах, поэтому они стали единственным центром внимания всех гостей, что смутило Мару. От внимания большого количества народу ей становилось не по себе. На робкое предложение хозяина вечера что-то исполнить Гриесс, к ее удивлению и радости окружающих, ответил согласием. Но спел он песню не свою, как ожидала Мара, а ту, что они слышали на ярмарке в Фукарции. Хотя для жителей Азании она тоже оказалась необычной и оригинальной. Сказывалась длительная изоляция Фукарции от всей остальной Ойкумены.

Поведение Гриесса в быту кардинально изменилось. Он нигде не пропадал по ночам, за все время только два раза отлучившись из дома, исчезнув за час до рассвета и вернувшись с восходом солнца, Мара не заметила его отсутствия. Они спали до обеда, с удовольствием вкушали поздний завтрак, вампир активно принимал участие, заставляя кухарку готовить мясо с кровью и гоняя по городу служанок в поисках дорогих изысканных вин. Ежедневные конные прогулки доставляли удовольствие всем. Лошади не застаивались в конюшне, а Мара и Гриесс спокойно, никуда не спеша и ничего не опасаясь, наслаждались природой и обществом друг друга. Пару раз обнаружив особенно уединенные и романтические места, оставались там на ночь, жарили на костре дичь пойманную Гриессом, и предавались любви при свете костра и звездного ночного неба.

Предчувствие появившееся у вампира при приближении к порту Азании, усиливалось с каждым днем. Он не стал рассказывать об этом Маре, не хотел портить ей счастливую беззаботность и спокойный отдых.

В этот день, как всегда, после позднего завтрака оседлали лошадей и отправились за город. Маре захотелось к морю.

По календарю осень уже началась, но тут этого никто не замечал. Сочная зеленая трава, по-летнему жаркое солнце, монотонно цикающие кузнечики. В небе, на недосягаемой высоте, опьяненные солнцем, страстно звенели жаворонки. Теплый ветерок легонько шевелил верхушки высоких мальв, в большом количестве росших среди травы на обочине дороги. Мара с наслаждением вдыхала воздух, в котором преобладал запах недавно скошенной пшеницы.

— Хорошо бы заехать домой, — мечтательно сказала она, — больше года не видела родных. Если Квинтил даст нам время — съездим?

— Конечно, — просто ответил Гриесс, — почему бы нет?

Они не спеша двигались по дороге вдоль полей, лошадей не торопили и те шли шагом, Эжен при этом активно помахивал хвостом, отгоняя назойливых насекомых. Алод шел спокойно и иронично на него посматривал. До моря доехать не успели. Заливающийся жаворонок внезапно умолк посреди витиеватой трели. С высоты небес падала черная точка, принявшая вблизи вид странной, черной птицы, спикировавшей на вовремя подставленную руку вампира. Своим появлением она до смерти напугала Эжена, Мара с трудом удержалась в седле и не дала коню броситься вскачь в бешеном страхе. Он вращал выпученными, совершенно безумными глазами, хрипел и пятился назад, настойчиво желая убраться подальше.

— Успокой его заклятием, — слегка повернув голову, невозмутимо посоветовал Гриесс, неодобрительно посмотрев на коня.

Мара послушалась и удивилась, как это она сама не догадалась? Видимо, птица своим появлением выбила из колеи не только Эжена. Успокоив заклятьем коня, она посмотрела на темного посланника. "Что-то типа Квинтиловых птиц счастья, только на вампирский лад", — подумала она, рассматривая птицу.

Большая, размером с кондора, с длинным хвостом и сильно удлиненными перьями на кончиках крыльев, она злобно косилась красными, глубоко посаженными глазами. Массивный, острый клюв, по краям которого просматривались частые, мелкие зубы, внушал уважение. Когти на мощных лапах напоминали остро заточенные мечи. Они легко разрезали ткань камзола и впились в руку вампира, но крови, как всегда, не было. Сама птица была настолько черной, что казалась поглощающей весь солнечный свет — наверное так выглядит сам мрак, подумалось Маре. Посланник явился с сообщением, но вампиры не пользовались записками, вся информация передавалась телепатически, так намного надежнее.