Актерский состав стоял на сцене, пока занавес опускался. Каждой актрисе был подарен букет цветов, затем подошли Джоанна и Риган и присоединились к ним. Обе женщины стояли там, Риган одновременно улыбалась и плакала, а Джоана выглядела в высшей степени счастливой. У них были полные руки роз, Джоанна подняла руку, и в комнате воцарилось молчание, аплодисменты стихли.

— Огромное спасибо, — сказала она. — Мы так гордимся этой постановкой — самой первой и определенно не последней, которую вы увидите на этой сцене. Я хочу воспользоваться возможностью и поблагодарить актерский состав и нашего невероятного режиссера, — Джоанна повернулась к Риган. — Ты действительно единственный человек в мире, который смог придумать и воплотить все это.

Риган рассмеялась и вскрикнула, так как Джоанна обняла ее. Сжав букет роз, она сделала глубокий вздох, еле-еле собравшись, прежде чем заговорить.

— Большое спасибо, Джоанна. Твоя вера в меня с самого начала позволила этому представлению быть настолько странным, насколько это только было возможно.

Публика рассмеялась, и Джоанна игриво закатила глаза. Риган перевела дыхание и продолжила.

— Большинство из находящихся здесь сегодня знают, что эта постановка — плод любви для всех стоящих тут людей. Но вы, скорее всего, не знаете обо всей той работе, что была проделана за сценой. Наша изумительная команда, наши дизайнеры, наш театральный персонал, все те, кто следил, чтобы все прошло гладко.

Потом глаза Риган встретились с моими — каким-то образом отыскав меня в темноте.

— Но есть один человек, который заслуживает отдельной признательности. Когда мы с Джоанной наняли ее, то говорили, что я — душа, Джоанна — мозг, а она — мускулы. Но думаю, все согласятся, что наша замечательная помощница режиссера, Элли, на самом деле сердце постановки — и всего театра.

Я потеряла дар речи. Риган махнула мне со сцены.

— Элли, идем сюда.

Светооператор подтолкнула меня локтем, и я встала, дрожа. Пока я шла к сцене, все люди вокруг меня начали хлопать. Когда я дошла до Риган, она протянула мне букет цветов и крепко стиснула в объятьях.

— Я так рада за тебя, — накрыв микрофон свободной рукой, сказала она мне. Ей удалось выдавить жалкую улыбку. — Заполучить тебя даже на одну постановку было честью для нас.

Я уставилась на нее.

— Тебе известно о другой работе?

Она кивнула.

— И я понимаю. Ты отличный помощник режиссера. Ты достойна великой постановки и великой команды.

— Я рада, что ты так считаешь. Потому что я никуда не собираюсь. Я уже нашла свою команду.

Риган взвизгнула, а потом обняла меня так крепко, что мне стало тяжело дышать.

— Она остается! — завопила она.

Джоанна потерло ухо.

— Рада слышать, — сказала она, улыбнувшись по-настоящему. — Поговорим о твоем контракте потом.

Я с ухмылкой кивнула. Однажды став продюсером, будешь им всегда. Боже, я люблю это место.

После того, как театр опустел и большая часть актерского состава отправилась праздновать в ближайший бар, я делала последний обход. Завтра мы будем убирать декорации, начнем заново с чистого листа. И я не могла дождаться.

Собрав цветы, я отправилась в лобби и обнаружила, что не одна. Засунув руки в карманы, там стоял Шейн.

Мое сердце екнуло.

Направившись ко мне, он сказал:

— Привет.

Я поправила цветы, вдруг начав чувствовать невероятную неловкость.

— Привет, — ответила я.

— Отличное шоу, — сказал он, остановившись передо мной. Он был достаточно близко для того, чтобы коснуться меня. Но он не сделал этого. Как и я.

— Ты видел шоу?

У меня во рту пересохло, и я была уверена, что он чувствует биение моего сердца, раздающегося в тишине лобби.

Он кивнул.

— И слышал речь после.

— Я не ухожу из театра. Отказалась от предложения работы.

Он улыбнулся.

— Могу поспорить, Риган и Джоанна рады этому.

Я кивнула. Прямо сейчас меня интересовала не их реакция.

— Что ты думаешь об этом? — спросила я, ненавидя то, как тихо звучал мой голос.

— Ну…

Шейн выудил кусок бумаги из кармана.

— Это значит, мне надо внести небольшие изменения.

Я прищурилась, пытаясь прочитать вверх ногами.

— Это… это список?

Он ослепил меня улыбкой.

— Видишь ли, — он подошел ближе, и я почувствовала на щеке тепло его дыхания, — кое-кто однажды сказал мне, что нет в мире проблемы, которую нельзя было бы решить с помощью старого доброго списка.

— Кое-кто? — я почувствовала нехватку воздуха, у меня подкосились коленки.

— Кое-кто очень умный.

Он протянул руку и заправил выбившуюся прядку мне за ухо.

— И красивый.

Он запечатлел там поцелуй.

— И добрый.

Он поцеловал меня в подбородок.

— Хочешь знать, о чем этот список?

Я кивнула, потому что, кажется, утратила способность говорить.

— Это мой список причин, почему я буду хорошим соседом по комнате.

Я удивленно посмотрела на него. Соседом по комнате?

Но он подмигнул мне.

— Первое.

Он поднял палец.

— Потому что я всегда буду готовить ужин. Второе: потому что я многое делаю по дому.

Шейн подвигал бровями.

— Третье: я очень хорошо согреваю постель. Четвертое.

Он поднял глаза.

— Вот этот пункт мне надо пересмотреть. Четвертое: я прослежу за тем, что буду путешествовать с тобой, куда бы ты не направилась по работе. И пятое.

Он убрал листок и взял мое лицо в свои руки.

— Пятая причина: потому что я не хочу жить там, где нет тебя.

— Шейн.

Вышло шепотом, но он не еще не закончил.

— Знаешь, что сказала Риган? О том, что ты сердце театра? Я точно знаю, что это значит. Потому что ты и мое сердце тоже.

У меня сперло дыхание.

— Я люблю тебя, Элли.

Мир закрутился в головокружительных кругах вокруг меня, когда Шейн взял меня на руки и поцеловал. Я поцеловала его в ответ. Когда мы прервались, оба казались немного оглушенными.

— Что ты думаешь о моем списке? — спросил он.

— Мне он нравится. А еще, я люблю тебя.

Он улыбнулся и взял мою руку.

— Что теперь, Элли?

Я снова поцеловала его.

— Идем домой.

Эпилог

Элли

6 месяцев спустя

Две недели репетиций, и уже все разваливается. Для костюмов была доставлена не та ткань, у главной актрисы было пищевое отравление, а нелестная статья о Джоанне и ее напряженных отношениях с семьей оказалась на первой полосе светской хроники. Все были напряжены и истощены, включая меня.

Но когда я переступила порог нашей новой квартиры, стало казаться, что все проблемы исчезли. Особенно когда я очутилась в объятиях одного работяги-разнорабочего, который только что закончил распаковывать последнюю коробку.

Я арендовала квартиру, которую нашел риэлтор Джоанны, что отлично сработало, так как незадолго до этого Лиз вернулась из своего шоу за городом. Она, казалось, была рада, что ее ошибка закончилось так хорошо для нас, но я не могла не заметить огонек в ее глазах, когда она сказала, что всегда считала, что мы будем хорошей парой. Если бы я не знала лучше, то подумала, что она все спланировала. Но опять же, Лиз не могла придумать, как выбраться из бумажного пакета. Могла ли она придумать такую сложную авантюру?

— Ммм, — я прижалась носом к горлу Шейна. — Опилки.

Он поцеловал меня в лоб.

— Опилки?

— Ты пахнешь опилками, — сказала я ему. — Мне это нравится.

— Да, — он шлепнул меня по попке. — Неудивительно, что моя мастерская взбесила тебя в первый раз, когда мы…

Я заткнула его, накрыв его губы своими. Шейн, казалось, был не против, сжав мое лицо руками, его язык погрузился в мой рот. Обхватив его за талию, я притянула его к себе, чувствуя, как он твердеет и пульсирует возле моего живота.