Дальнейшими своими ответами на вопросы Лаудон хотел убедить, что английская оккупация не такое уже плохое дело. Для примера он сослался на Батуми, оккупированный англичанами:

— Жизнь там протекает нормально и вполне налажена. Между английскими властями и населением полный контакт ^{63}.

Население Одессы уже испытало на себе, что такое «контакт» с интервентами. Даже соглашатели выступили с протестами против стремления англичан оккупировать город и Одесский порт. Меньшевистский Совпроф высказал свое отрицательное мнение и по поводу того, что английская военная миссия запретила вывозить из порта уголь для водопроводной станции, что отряды английских моряков заняли пакгаузы на Деволановской улице.

Проходит еще немного времени и генеральному консулу Великобритании сэру Джону Лаудону приходится снова выступить перед корреспондентами одесских газет. На этот раз он подтвердил сообщения печати о том, что английское правительство предложило генералу Шиллингу направлять раненых русских офицеров на лечение на английские курорты, но опроверг газетные сообщения о том, что в скором времени в Одессу прибудут 3000 полисменов.

— Вопрос о дальнейшем образе действий английского командования,— сообщил Лаудон,— действительно обсуждается и в весьма благоприятном для Одессы смысле. Вас интересует вопрос: когда и какие меры будут приняты? А вот поживем — увидим. Одно могу вам сказать с уверенностью — население Одессы может вполне оставаться спокойным. Англия думает о России, думает и об Одессе. ^{64} Англия действительно «думала» о России. Черчилль, в то время военный министр, 10 октября 1919 года телеграфировал Колчаку: «Я рад сообщить вам, что кабинет согласился на мою просьбу снова ассигновать 14¹/2 миллиона фунтов на посылку снабжения и вооружения генералу Деникину. Кабинет полагает, что вследствие близости армии Деникина к Москве и занятия ею хлебных и угольных центров России наиболее благоразумно продолжать ее снабжение». ^{65}

Английское правительство не скупилось на помощь контрреволюционным силам России. Оно, как и правительства других империалистических государств, боялось, чтобы революционный пожар не перекинулся из Советской России на запад, и одновременно рассчитывало на приобретение новых территорий на востоке. Таким образом, оказывая помощь Деникину, Англия помогала самой себе. Именно это утверждал в своей лекции известный монархист В. М. Пуришкевич, выступавший в Одессе в дни деникинщины. Его лекции так и назывались: «Англия и большевизм». Один из главных тезисов этой лекции гласил: «Россия выздоравливает. Но большевистская зараза перекидывается в Европу. Эту опасность больше всех сознает сама Англия. И помощь ее России— это есть помощь самой себе».

Не только оружие и снаряжение направляло английское правительство деникинским войскам. Оно приняло решение передать белогвардейцам военные суда, уведенные из русских портов в начале 1919 года. Через некоторое время были переданы линкор «Воля» и 5 быстроходных миноносцев, находившихся в Константинополе.^{66}

Действия английских дипломатов и военных властей в Одессе вызвали беспокойство у правительства Франции. Французские империалисты тоже хотели получить свою долю на востоке. Одесские газеты опубликовали полученное из «хорошо осведомленных официальных источников» сообщение о том, что французское общественное мнение обратило внимание на то, что «...Англия предприняла ряд практических мер для обеспечения своих интересов в России, заняв, между прочим, такие важные пункты как Батум, в то время, как Франция после эвакуации ее войск из Одессы, не имеет никакой опоры в России и ничем не обеспечила здесь своих интересов» ^{67}. Сообщалось о повороте французской политики в смысле более активного вмешательства в русские дела.

Французские консулы Вотье — в Одессе и Сегино — в Бессарабии, а также консульский секретарь Марсель Жермен в своих выступлениях призывали одесские власти и «Добровольческую» армию укреплять симпатии к Франции, верной союзнице «Великой России». А когда деникинские власти напомнили французам об апреле 1919 года, когда французские войска бежали из Одессы, то они отвечали:

— Зачем вспоминать о черных тучах на фоне франко-русского солнца? Очень много у вас противоречивых учений и течений в политических партиях — где во всем этом сразу и безошибочно разобраться? Проглядели тогда подземное движение большевиков.

Эти оправдания не удовлетворяли деникинцев. В их памяти еще свежи были события апреля 1919 года, когда под стремительным натиском Красной Армии и боевых дружин одесских рабочих французские части покидали Одессу с такой поспешностью, что даже не успели сообщить об этом Деникину.

Тогда вместе с французской армией бежали из Одессы и греческие войска. Теперь и правительство Греции решило направить в Одессу военную миссию во главе с лейтенантом Атонасопулосом с извинениями перед командованием «Добровольческой» армии за «одесскую ошибку». По приезде в Одессу Атонасопулос заявил:

— Мне не хотелось бы вспоминать о прошлом... Не вина Греции, что ее солдаты не могли до конца принять участие в борьбе за возрождение единой, великой России. Мы верим, что час возрождения России близок...

И греческая военная миссия приступила к выяснению вопроса, в какой помощи от Греции нуждается «Добровольческая» армия. Вскоре греческий миноносец присоединился к французским миноносцам «Сомали» и «Каск», стоявшим в Одесском порту. Атонасопулос был не многословен, от его имени выступал генеральный консул Франции г-н Вотье. Но и он не высказывал никаких конкретных предложений, ограничиваясь полушутливым замечанием:

— Наше верховное командование французы не без основания называют «La grande my mutte»—«великий немой». Намечаемые военные планы и предложения французского командования предварительно всегда хранятся в строгой тайне. Одно скажу: Одесса может быть спокойна.

Рабочая Одесса была спокойна. Не от заверений иностранных дипломатов, а от уверенности в неизбежном крахе деникинщины. Что касается буржуазной Одессы, то она находилась в постоянной тревоге. Никакие призывы к спокойствию тут не помогали. Не было уверенности в том, что «Добровольческая» армия явится той силой, которая вернет Россию в лоно капитализма. И буржуазия Одессы искала помощи за далеким океаном.

Митрополит одесский и херсонский Платон обратился с посланием к союзникам. Он призывал их о помощи «Добровольческой» армии. «Если помощи не будет,— писал Платон,— то обезумевший от голода и нравственных страданий русский народ, соединившись со спартаковцами,[38] разрушит мировую культуру». Не возлагая больших надежд на свое «послание», Платон лично сам выехал с Соединенные Штаты Америки. Там он выступал во многих городах с призывом о помощи Деникину. Президент США Вильсон принял Платона и выслушал его речь, в которой митрополит заявил: «Сложившееся обстоятельство требует от меня, чтобы я стал перед Вами на колени и со слезами своей измученной души обратился к Вам, а в лице Вашем и ко всему человечеству с горячей мольбой о помощи белому движению в России».

Получив заверение Вильсона, что США не останутся в стороне от событий, происходивших в России, митрополит Платон 8 декабря 1919 года возвратился в Одессу. На следующий день он принял журналистов, рассказал им об обещанной Вильсоном помощи и заявил:

— Америка настроена ярко антибольшевистски. Она сейчас является самым сильным государством и грядущая мировая политика должна будет равняться по ней.

В полдень 23 декабря в зале купеческой биржи собралась публика в модных костюмах и платьях. Дамы блистали драгоценными камнями. Высшее военное командование во главе с генералом Шиллингом, представители иностранных военных миссий и консульств, представители одесского купечества и политических партий собрались на банкет. Созван он был с целью «взаимного ознакомления и для сближения представителей иностранных государств с видными деятелями русского общества в Одессе».