«В конторе целый день находился только Тонский,— рассказывает С. Б. Ингулов.— Березин же имел еще одно какое-то дело и ежедневно заходил часа на два, преимущественно под вечер, потолковать о делах с компаньоном. Они подолгу стояли у карты губернии и Ростислав Николаевич рассказывал, что макуха (жмых) отправлена не морем сначала в Николаев, а потом в Александрию, а железной дорогой прямо на Знаменку. Контракт уже готов, завтра можно получить у нотариуса.

Приходил старший агент, тоже останавливался у стены с картой, рассказывал о своих делах — рассказывал весело, всегда довольный. Потом неожиданно менялось его лицо и он сообщал новости с фронта, в последнее время все неприятные, грозящие разрушить дело.

— Большевиками взят Изюм. Лезут дальше, говорят, на Полтаву.

Машинистка начинала выстукивать проект договора с упаковочной мастерской Гольденберга, и компаньоны с агентом уходили в кабинет г-на Тонского разговаривать о делах.

В этой комнате не было уже купцов Березина, Тонского и агента Хворостина. Были три товарища- Сергей [23], Петр [24] и Александр [25] и говорили они на ты, и разговоры тоже были о Знаменке и Александрии, но не о макухе.

— На Александрию Слащев направил офицерский отряд, 80 человек, против махновцев. В районе Кривого Рога — крестьянское восстание.

— Это наши. Там Плис[26]. От Плиса сведений нет почему-то. С ним связь тяжелая.

— В Баштанку надо послать энергичных парней. Туда надо дать денег и литературу.

— Пошлем Георгия [27], ему здесь оставаться нельзя.

Под видом агентурно-посреднической конторы «Русь» во главе с купцами Тонским и Березиным действовал Областной военно-революционный повстанческий штаб. Командующий повстанческими войсками на юге Украины Лазарев мастерски осуществлял руководство «конторой». В качестве «сотрудников» конторы, кроме А. В. Хворостина, уже вступившего в партию большевиков, были приняты большевики Николай Тимофеев, Федор Корнюшин, Анна Чечельницкая, Вильгельм Берндт, Михаил Кривлин, Леонтий Масленников-Лагуткин. Но не все они бывали в «конторе», с некоторыми из них встречи устраивались в других местах города. Активными работниками Военно-революционного штаба были В. Ачкасов, С. Святский, С. Дерш, С. Калинин, С. Дукельский. Комсомольцы И. Калюжный, С. Острой, Н. Латман выполняли отдельные поручения штаба.

Владельцам конторы приходилось отдавать часть дорогого времени и коммерческим делам. Разные дельцы, спекулянты осаждали своими предложениями и заказами. Лазарев всячески старался избавляться от докучливых посетителей. В этом ему помогала Анна Чечельницкая [28]. Она умело справлялась со своими обязанностями — швейцара, уборщицы и секретаря. Кого следовало она направляла к «шефу», остальных просила приходить через день — два.

Лазарев изменил свою внешность до неузнаваемости. Даже близкие товарищи с трудом узнавали в степенном купце, блондине с бородкой, ранее брюнета, статного, всегда подтянутого командующего III Советской Армией. Но при всем этом он старался меньше показываться в общественных местах.

Изредка Лазарев выезжал в Николаев и Херсон.

Такие поездки «владельца» коммерческого предприятия не вызывали подозрений. А для командующего повстанческими войсками Лазарева они имели большое значение. Агенты конторы (кроме Хворостина) часто бывали во всех городах и многих селах губернии. Грузы и товары с маркой конторы «Русь» перевозились без задержки, в чем немало способствовала встреча купца Тонского с градоначальником бароном Штемпелем.

П. С. Лазарев

Если, скажем, помещику Вишневскому в Херсонский уезд контора «Русь» отправляла с одесского маслозавода 30 ящиков жмыха, то среди них в пяти ящиках было оружие и боеприпасы для повстанческого отряда, действующего в Висуни. В Баштанку, где повстанцы разгромили белогвардейцев и восстановили Советскую власть, «Русь» переправила большевистскую литературу, вложив ее в ящики со стеклом, которые адресовались в Николаевский уезд владельцу конного завода. А из Ананьева в адрес «Руси» шли платформы с кирпичом, между которым были вложены небольшие ящички с патронами, захваченными партизанами на ст. Заплазы.

На очень важном участке находился Александр Васильевич Хворостин. В областном повстанческом штабе он ведал разведкой. Через него поступали из штаба Шиллинга и деникинской контрразведки все военные сводки, телеграммы, шифрограммы.

Длинна и сложна была цепь, по которой доходили к Хворостину документы и сведения из штаба «добровольческих» войск Новороссийской области. Эта цепь состояла из 5—6 звеньев. Один, получив документы в штабе, передавал его другому, другой—третьему и так, пока на третий день к вечеру они не попадали к Хворостину. Сложность еще была и в том, что в этой «цепи» на отдельных «звеньях» находились лица, которые не были сторонниками большевиков, они за деньги передавали важные материалы. Хворостин много думал над тем, как сократить эту «цепь», чтобы полученные в штабе материалы в тот же день, или хотя бы на другой день попадали к нему. И это ему удалось. Вскоре Хворостин стал получать материалы, адресуемые генералу Шиллингу, раньше самого Шиллинга.

Прежде, чем выехать в Одессу, Лазарев встретился в Брянске с одним сослуживцем по полку, бывшим поручиком Анатолием Рюминым. Лазарев знал, что Рюмин является членом партии большевиков с 1915 года, после Февральской революции был председателем полкового комитета, участвовал в солдатских большевистских конференциях и собраниях. Под влиянием Рюмина, еще формально не порывая с партией левых эсеров, Лазарев тянулся к большевикам. В полковом комитете и потом в Совете солдатских депутатов Лазарев всегда поддерживал большевиков. В Брянске два бывших однополчанина встречались несколько раз.

Из Брянска Лазарев и Рюмин выехали в один и тот же день. Оба держали путь на юг, только в разных направлениях: Лазарев торопился попасть в Одессу, а Рюмин — в Ростов-на-Дону, в ставку Деникина. В английской шинели, в сапогах французского происхождения Рюмин выглядел заправским офицером белой армии.

На руках у него находился документ, говоривший, что адъютант политического отдела штаба Добровольческой армии А. С. Рюмин командируется в полк Добрармии, расположенный в г. Севске.

Через две недели после отъезда из Брянска Рюмин добрался в Ростов. В ставке он рассказал о разгроме красными «добровольцев» в районе Севска. Рюмин сообщил, что он был вместе с командиром полка Милициным на передовой, неожиданно красные пошли в наступление, командир был взят в плен, а он раненый сумел скрыться. В ставке к Врангелю, командующему «Добровольческой» армией, относились неприязненно. В неудачах, которые в последние дни терпела «Добрармия», обвиняли Врангеля. К сообщению Рюмина здесь отнеслись внимательно, сам он никаких подозрений не вызывал.

Назваться офицером политотдела штаба Добровольческой армии, не будучи им, — слишком большой риск. Но Рюмин знал порядки, существовавшие в деникинских верхах, к тому же командир белого полка был на самом деле пленен Красной Армией 6 ноября в районе Севска. В Ростове Рюмин не стал задерживаться, он попросил направить его в распоряжение генерала Чернавина, которого он лично знал. Чернавин в это время являлся начальником штаба войск Новороссии в г. Одессе. В конце ноября Рюмин прибыл в Одессу, представил в штаб войск предписание за надлежащими подписями следующего содержания:

«Поручик А. С. Рюмин направляется Ставкой главнокомандующего Вооруженными Силами юга России для прохождения дальнейшей службы при штабе III армейского корпуса с зачислением на должность со 2 октября 1919 года (со дня выбытия в командировку из штаба Добровольческой Армии)».