Обычно так ведь у людей бывает: когда они достигнут блага, всем доступного, их память по внушению любви всех прежде обращается к друзьям.

И вот эта пара лебедей провела там время в удовольствиях, как ей хотелось; а когда началось время дождей и стали надвигаться, подобно полчищам дайтьев, громады туч, неся тьму, хоть и не очень густую, так как её, словно метательное оружие, прорезали сверкающие молнии; когда стали плясать стаи прекрасных павлинов, широко раскрывавших чудные перья своих хвостов и издававших громкие радостные клики, словно радуясь победе облаков; когда начали громче щебетать маленькие птички; когда приятное свежее дуновение ветерка, словно дыханье леса, наполнилось благоуханием цветов кадамба, сарджа, арджуна и кетака; когда стаи молодых журавлей стали виднеться, как ряд белых зубов на фоне облаков, и стаи лебедей преисполнились стремленьем улететь и от этого желания испускали слабые нежные крики, в это время та пара лебедей вернулась на озеро Манаса. Приблизившись к повелителю лебедей и поведав о чужих краях, они стали описывать исключительные достоинства нового озера:

«Есть, о государь, к югу от Гималаев в Бенаресе царь по имени Брахмадатта. Поразительного, дивного вида и красоты, неописуемых достоинств и великолепия большое озеро даровано им в распоряжение пернатых, чтобы они наслаждались как хотели, и ежедневно там объявляется об их безопасности. И птицы развлекаются там без страха и опасений, как у себя дома. Посему да благоволит царь, когда минет время дождей, отправиться туда».

Услышав это, все лебеди почувствовали сильное желание увидеть это озеро. И Бодхисаттва, вопросительно посмотрев на своего военачальника Сумукху, промолвил: «Как ты смотришь на это?» Сумукха, поклонившись ему, сказал:

«Я полагаю, не следует государю отправляться туда. Эти соблазнительные восхитительные красоты являются только приманкою; с другой же стороны, у нас здесь нет недостатка ни в чем. Ведь сердца людей прикрывают свою низость деланно приятным обхождением и речами; по большей части они фальшивы и под нежным состраданием скрывают коварство. Посмотри, о мой повелитель!

Животные и птицы что держат в сердце, то и криком выражают; лишь люди могут говорить не то, что думают.

Их речь сладка, изящна, безупречна, ведь и купцы готовы на издержки в надежде прибыль получить!

Поэтому-то им за эти свойства, государь, доверия оказывать не должно: не может быть благополучным даже ради достиженья цели этот опасный, ложный путь!

Если же действительно необходимо отправиться туда, то, насладившись сладостью дивных красот этого озера, нам там долго оставаться не следует, а о поселении там нельзя допускать и мысли — таково моё мнение».

Но Бодхисаттва, настойчиво упрашиваемый своей лебединой стаей, в которой чрезвычайно возросло желание видеть Бенаресское озеро, снизойдя на просьбы лебедей, в одну осеннюю ночь, украшенную звёздами, созвездиями и яркой луной, отправился в путь, окружённый великой стаей лебедей во главе с Сумукхой, как месяц, окружённый толпою осенних облаков.

Увидев прелесть озера, они пришли в восторг и изумленье; когда ж они, прекрасные, очаровательными группами спустились на воду, то с озера красой сравнялись.

И так как озеро прекрасней было по местоположенью своему чудесному, чем Манаса, то всеми мыслями своими лебеди к нему и привязались, и в мыслях Манаса у них не долго оставалось.

Слушая, как объявляется о безопасности, и наблюдая полную свободу живущих на озере птиц, видя дивную красоту озера, лебеди радовались всем сердцем, и, наслаждаясь как бы прогулкою в увеселительном саду, они дошли до крайних пределов радости. Между тем люди, приставленные к этому пруду, известили царя о прибытии туда этих двух лебедей: «Появились, о государь, на нашем озере лебеди, обладающие такой же красотой и достоинствами, как и те дивные лебеди, о которых рассказывают; их крылья светлы и блещут, как золото; красота их ног и клюва своим блеском превосходит золото, величина их стройных тел превосходит обычную, они окружены несколькими сотнями тысяч лебедей; они явились словно с тем, чтобы украсить государево озеро». И царь, выбрав из своих птицеловов одного, пользовавшегося великою славою за своё искусство в ловле птиц, возложил на него почётное поручение — поймать этих лебедей. Тот, ответив: «Слушаю!» — и выведав надлежащим образом, где плавали и отдыхали те двое лебедей, расставил в разных местах крепкие, хорошо скрытые сети, И меж тем как лебеди, доверившись обещаниям и не боясь опасности, плавали и бродили всюду, возбуждённые глубокой радостью, Бодхисаттва, царь лебедей, попал лапою в сеть.

Всех тех, кто страх перед опасностью забыл благодаря людей поступкам хитрым, внушающим к себе доверье, приводит к гибели доверчивость слепая, из-за которой возникает беззаботность. Меж тем Бодхисаттва с мыслью: «Да не постигнет здесь подобное же несчастье, ещё кого-нибудь другого» — известил особого рода криком об опасности озера. И лебеди, глубоко поражённые пленением своего царя, с беспорядочными, нестройными кряками страха, не заботясь друг о друге, словно воины, у которых убит великий вождь, взлетели к небу. Сумукха же, военачальник лебедей, не покинул своего царя.

Сердца друзей, что связаны любовью, не помышляют об опасности, грозящей жизни собственной: опасности им тяжелее скорбь от муки злой их друга.

И Бодхисаттва обратился к нему:

«Иди, иди ж, Сумукха, тебе не следует здесь медлить! Как можешь оказать ты помощь мне, когда в подобном положенье сам я оказался?»

Сумукха сказал:

«Не несомненна смерть моя, если останусь здесь; если ж уйду, то не избегну старости, бессмертья не достигну; я в счастии тебе служил всегда, и впавшего в несчастье, о высокий повелитель, как мог бы я тебя оставить?

А если только для спасенья жизни собственной тебя оставлю я, о царь пернатых, то от потоков порицании что меня укроет?

Закона нет такого, великий царь, чтоб я способен был тебя покинуть в злом твоём несчастье; каков бы путь твой ни был — он и меня влечёт, о повелитель тех, кто воздух рассекает!»

Бодхисаттва сказал:

«Какая же судьба иная, как не кухня, того постигнет, кто попался в сети? И как она могла б привлечь тебя, свободную и здравомыслящую птицу?!

Какую ж пользу видишь ты для самого себя, иль для меня, иль для родных всех остальных в совместной нашей смерти?

Где же тут польза? Я её не вижу, как в темноте неровное от ровного не отличить. В подобном положении жизнь отдавая, какую цель имеешь ты в виду?»

Сумукха сказал:

«О, как же ты, прекраснейший из лебедей, в святом законе пользы сам не видишь? Закон ведь, почитаемый как должно, приносит пользу наивысшую всем людям!

Я вижу и закон, и пользу, что вытекает из закона. С тобой, высокий повелитель, любовью связанный, сам не стремлюсь я к жизни!»

Бодхисаттва сказал:

«Поистине, закон то добродетельных, что друг в несчастии не должен друга покидать; и, для спасенья жизни закон сей помня,

Почтил и ты святой закон, любовь ко мне ты проявил; теперь мою последнюю исполни просьбу: уйди — на то даю тебе соизволенье!

Теперь, когда подобное случилось, что наши други-лебеди меня лишились, тобой, о мудростию одарённый, да будет же восполнена утрата!»

Меж тем как от любви взаимной они друг с другом говорили так, нишадец показался, как будто воплощенье смерти к ним явилось.

И оба дивных лебедя, увидев приближающегося нишадца, замолчали. А он, увидев, что лебединая стая улетела, подумал: «Должно быть, кто-нибудь попался там» — и, обходя одно за другим места, где были расставлены сети, увидел тех чудных лебедей. Глубоко поражённый их видом и красотою, он, думая, что оба они пойманы, стал поднимать сети. И, увидев, что один пойман, а другой, не пойманный и совершенно здоровый, сидит возле него, он ещё более изумился в сердце своём и, приблизившись к Сумукхе, обратился к нему:

«Ну, эта птица сетью крепкой лишена свободы двигаться, и в воздух потому она не поднялась, когда я к ней стал подходить.