— Как его зовут? — дрожащим голосом спросила Хуанита.

— Алехандро…

— Эскаланте! — вскрикнула она и хищно ощерилась. — Так пусть он приезжает! Я сделаю ему специальное приглашение! И сама его встречу в аэропорту «Хосе Марти»! Никаких проблем!

— А он уже здесь! — наливаясь злобой, тихо сказал Блас, снимая темные очки. — Я и есть Алехандро Эскаланте.

Хуанита смертельно побледнела и вжалась в кресло. Ее дрожащая рука потянулась к телефону.

Одним прыжком он достиг ее кресла и брызнул ей в лицо газом из баллончика.

Хуанита начала хватать ртом воздух, слабо замахала руками и тут же затихла. Она шевелила губами, но взгляд у нее был отсутствующий.

Зайдя со спины, Блас разжал ей челюсти и, взяв бутылку с ромом, стал вливать его ей в рот, как в воронку. Она задергалась, делая большие глотки, стала захлебываться, сипеть, пока совсем не застыла. Изо рта ее вытекала тоненькая струйка рома.

Блас обмыл на кухне бутылку, обтер ее и, вернувшись, вложил в руку Хуаните.

Завернул свой бокал в салфетку и сунул его в карман.

Вместе с осколками разбитого бокала на полу и бутылкой в руке Хуанита Толедо вполне подходила для записи в медицинском протоколе: «Смерть в результате алкогольного отравления».

Глава 31

Этот загородный дом, укрытый густой зарослью, стоял в совершенно пустынном месте на самом краю каньона, из которого, клубясь, поднимался туман.

— Мрачная картина! — воскликнула Марианна.

— Днем здесь прелестно, — сказал, словно оправдываясь, хозяин.

Стол был сервирован на двоих, горели свечи.

— А почему Джеймс не остался?

— У Джеймса сегодня еще много дел. Ему еще надо присмотреть за разборкой конструкций, оставшихся после бала. Завтра салон должен работать как обычно.

Дон Ласаро поблагодарил Марианну за неоценимую помощь. Он сказал, что пришлет ей вырезки из газет, — ведь на празднике были журналисты из Гуанахуато.

Дон Ласаро решил не тянуть со своим планом. Надо было действовать решительно. Эту решимость ему придала Ирма.

— Донья Марианна, конечно, вы догадываетесь, что мысль о приобретении вашего ранчо не дает мне покоя, — сказал он с деланным энтузиазмом.

— Как ни прискорбно отказывать вам, но вы, надеюсь, тоже догадываетесь, что у меня нет причин для того, чтобы расстаться с отцовским наследством.

— Вы одна владеете им? — вскользь спросил Ласаро Кирога.

— Одна, хотя все, что принадлежит мне, принадлежит также моему мужу и моему сыну, не так ли?

— Только им? — загадочно спросил дон Ласаро.

— Кому же еще? Разве что Господу Богу! — улыбнулась Марианна. — А почему вы спрашиваете?

— Так… Не может ли быть так, что ранчо принадлежит еще кому-то?..

— Моя мачеха полагала, что после смерти отца ранчо перейдет к ней. Но она ошиблась! Покидая ранчо, я не знала, что оно принадлежит мне. Лишь случайность помогла восстановить справедливость…

— Какая?

— После смерти отца в архиве его близкого друга сеньора Луиса де ла Парра было обнаружено завещание.

— Вот видите…

Тон разговора — ироничный и загадочный — не понравился Марианне.

— А не хотите ли вы продать мне ваш салон?

Дон Ласаро растерянно взглянул на Марианну.

— Простите, вы шутите?

— Я говорю совершенно серьезно. У меня достаточно средств для того, чтобы купить несколько таких салонов. Я сама устрою в вашем салоне детский дом.

— Но эта идея принадлежит мне…

— А заодно я купила бы вместе с салоном ваши планы на приобретение моего ранчо! — сказала Марианна, залившись звонким смехом.

Дон Ласаро покраснел и пристукнул рукой по столу.

— Донья Марианна! Вы напрасно смеетесь надо мной. Смеется тот, кто смеется последним!

Он встал, отошел к стене и щелкнул пальцами.

Открылась дверь. На пороге стояла Ирма Рамос.

— Вот и увиделись, дорогая падчерица! — угрюмо сказала Ирма.

Марианна опешила. В одно мгновение она поняла, что снова стала жертвой в темной преступной игре, — там, где Ирма, не жди пощады.

И вспомнила слова дона Бартоломео: «Не прослыть бы тебе пешкой…»

Она тут же взяла себя в руки.

— Как здоровье, мачеха? — непринужденно спросила Марианна.

— Поговорим-ка лучше о деле, — усмехнулась Ирма. — Тебе удалось присвоить то, что должно было принадлежать мне. Но на этот раз тебе это не удастся!

— Правду говорят, что исправительные работы не могут исправить закоренелых преступников! — сказала Марианна, поднимаясь и направляясь к двери.

— Сядьте, донья Марианна! — крикнул Кирога. — Вам не уйти отсюда. Дверь заперта. Внимательно выслушайте меня! Мы располагаем аргументом, который заставит вас продать ваше ранчо. Повторяю, про-дать! Я хочу заплатить вам за него сколько вы скажете.

— А если это будет непосильная для вас цена?

— Я надеюсь на логичную, пусть и высокую, цену.

— Зачем вам такое запущенное ранчо? Ведь не для детской же колонии?!

Неожиданно ее осенило — нефть! Как она не догадалась раньше! Конечно — нефть.

О том, что здесь работали геологи, сказал дон Бартоломео, — она видела нефтяные «качалки» недалеко от ограды своего ранчо. Об этом же обмолвился и Джеймс, когда они проезжали мимо бьющих поклоны черных маятников.

— Вы хотите купить мои земли как нефтеносные, не так ли?

— Вас это не касается! Хочу, и все тут! Вы должны немедленно написать письмо в Мехико и попросить у мужа и Бето согласие на продажу принадлежащего вам ранчо. Найдите нужные доводы. Если ваш муж раньше не интересовался этой землей, вряд ли он будет артачиться сейчас. Повторяю, найдите веские причины, иначе…

— Что иначе?! — спросила Марианна.

— Вот что, милая, — сказала Ирма, подсев к столу и налив себе в бокал вина. — Слышала ли ты когда-нибудь о том, что у тебя есть… сестра?

— У всех могут быть сестры, о которых не подозреваешь! — отшутилась Марианна. — Даже у королей.

Ирма сказала:

— Ступай за мной!

— С тобой я пойду только в полицию!

— Хорошо, — сказала Ирма и вышла коридор.

Через некоторое время Марианна услышала какой-то глухой стук, возню, шаги…

В дверях показалась женская фигура со связанными сзади руками. На ее голову было накинуто покрывало. Женщина еле стояла на ногах.

— Смотри! — сказала Ирма, стягивая покрывало с головы женщины.

Марианна отшатнулась. Перед ней стояла она сама! У этой ее копии рот был залеплен липкой лентой.

— Знакомься, — сказала Ирма. — Это твоя сестра Мириам!

«Мириам? — вспомнила Марианна письмо отца. — Вот кому он писал! Боже, да ведь она на одно лицо со мной!»

— Мириам! — крикнула она, порываясь к сестре. — Неужели?!..

Марианна сделала шаг и упала без чувств на пол…

Глава 32

Блас покинул дом Хуаниты, выйдя через заднюю калитку. Машину он оставил в одном квартале на соседней улице.

Он поездил по городу и через час вернулся в отель, где его ждала Дульсе Мария. Она была как никогда хороша, но лицо ее было печально.

Они поднялись к нему в номер.

— Ну вот, завтра ты улетаешь, — грустно сказала она. — А мне что делать целую долгую жизнь?..

Блас не мог смотреть ей в глаза, он подошел, обнял ее, поцеловал, прижал к груди. Перед глазами стояло окаменевшее лицо Хуаниты, изо рта которой вытекала струйка рома…

Он пошел принять душ.

Стоя под тепловатой струей воды, он вспомнил, что в молодости испытывал нечто подобное: растерянность перед «целой долгой жизнью» и страх перед тем, что эту долгую жизнь надо чем-то заполнить… Кощунственная уверенность, что жизнь бесконечно длинна. Однажды на краю смерти он подумал обратное: как быстро пролетела жизнь, уже никогда он не сделает того, что хотел.

А сейчас что он хочет?

Хуаниты нет. Хорхе заверил его, что он может поставить любой памятник на могиле матери. Чего еще он желает?

Прощаясь с ним, Хорхе сказал: «бородатые» могут продержаться на плаву еще долгие годы, на них можно неплохо нажиться… Хорхе полагал, что единственная цель Бласа — приумножение богатства.