Лем подалась вперед, ожидая продолжения рассказа.

- Великий сыщик в одном из миров оранжевого коридора, пират с Пояса Минотавра, помнишь тот самый, который доставил брату Джуббы кучу хлопот?

- Да ты что?! - удивилась Лем. - Его инкарнацией был сам пират Хаас-Мун?!

- Да, представь себе, - улыбнулся Чарктон. - Пилотировать звездный крейсер - это тебе не книжонки писать.

Но Лем уже смотрела на Монастырского другими глазами. Она верила в то, что душа, даже расщепленная на бесконечное количество частиц, остается целостной. В ней закодирована определенная миссия, которую должны реализовать все воплощения. Зачем? Вероятно, в этом и кроется ответ на извечный вопрос, в чем же состоит смысл жизни.

Ян Монастырский никогда не узнает о преступлениях, которые он раскрывал или о том, как сражался с Космической лигой на астероидном поясе. Но его бунтарская природа, его стремление к свободе всегда будут частью его личности, где бы и кем бы он ни был.

В этот момент “великий сыщик и пират” по неосторожности смахнул со стола пепельницу, и она со звоном разбилась об пол.

- Простите пожалуйста, - с виноватой улыбкой сказал Ян официантке. - Сколько я должен вам за ущерб?

Та назвала цену и Монастырский побледнел.

- Пятьсот рублей?! Это ж целых три бургера!

Писатель выглядел жалко. В последнее время ему и так приходилось сильно экономить, а тут еще и эта чертова пепельница!

- Конечно, я заплачу, - Ян достал из кармана бумажник. - Ничего не случится, если я немного похудею.

- Может, поможем парню? - шепнула Лем.

- Нет, мы не должны вмешиваться, - в тон ей отозвался Чарктон. - Еще не время.

Заплатив за разбитую пепельницу, Ян Монастырский вышел из “МакСомнальдса” и грустно побрел через парк в сторону дома.

- Ничего, приятель, скоро у тебя начнется совсем иная жизнь, - сказал Чарктон, провожая взглядом сгорбленную фигурку писателя.

***

Попрощавшись с Чарктоном, Лем поспешила домой. Нужно было вернуть тело на место. Каждый раз, попадая в новое тело, воительница молилась, чтобы не возникло проблем. Чтобы ее сознание вернулось в тело Владыки джати, а взятая на время личность благополучно забыла о потерянных часах своей жизни. Это было опасно для психики обоих личностей, но игра стоила свеч.

Лем знала, что иногда, очень редко, происходит сбой. Ингибированная личность оказывается сильнее, и стремится вернуться в свое тело. Владыка слышала немало историй с печальным финалом, но никогда не думала, что подобное случится и с ней.

Но то что произошло, было еще хуже.

“Кто здесь? Что со мной!?” - встревоженный голос Анжелики раздался в голове Лем.

- Тише, тише, успокойся. Твое тело в полном порядке. Я взяла его на время и скоро верну, - Лем старалась, чтобы ее голос звучал спокойно, как ее и учили.

“Кто ты?! Кто ты?! КТО ТЫ?”

Эта Анжелика была сильной, очень сильной. Ее сознание уложило Лем на метафизические лопатки и теперь делало болевой на локоть. А если проще - Анжелика почти выталкивала сознание Лем из своей головы. Но Владыка уже зарубила на носу, что в этом мире правит разум и сухие доводы:

- Я - твое воплощение из другой реальности, и сейчас мне нужно сделать очень важную для всего человечества работу, - спокойно произнесла Лем. - Давай договоримся: ты дашь мне еще десять минут, и потом я…

“ПРОЧЬ! Выметайся!!!” - Анжелика была непреклонна.

Нужно было возвращаться, пока ситуация не стала опасной. Если Анжелика проснется в мире джати, ее сознание не выдержит всего потока информации. Органы чувств человека не способны осмыслить даже пять процентов того, что каждый день видят, слышат и осязают джати. Если Анжелика проснется на Алиоте, это будет сравнимо с попаданием двухмерного человека в четырехмерное пространство. Окончательный и бесповоротный кирдык.

- Ладно. Твоя взяла, - надо было хотя бы попытаться закончить разговор по-хорошему. - Я ухожу…

В этот момент произошел коллапс. Сознание Лем вышло из тела, но вместо того, чтобы вернуться на родной Алиот, в пещеру Забвения, раздвоилось, нет, размножилось на несколько составляющих. В одно мгновение Лем осознала себя в сотнях воплощений, и, честно говоря, это был самый ужасный опыт в ее жизни.

Китайская императрица, больная собака, предназначенная на убой, мать, только что потерявшая своего ребенка, одноклеточный паразит, умирающий под воздействием антибиотика, священная корова на алтаре, камень, падающий в бесконечность. Первый колонизатор Марса, эмоциональ из мира тоналей, субстанция, состоящая из межгалактической пыли… За одного мгновение Лем прожила сотню жизней, от простейших до высокоорганизованных. За одну секунду она впитала в себя всю боль поколений, всю радость, ужас, страдание и эйфорию.

Это почти свело ее с ума. Очнувшись на Алиоте, она долго не могла прийти в себя. Но с Анжеликой было еще хуже. Сознание девушки прошло то же самое расщепление но, в отличие от Лем, не справилось с полученной информацией.

- Как она?

- Состояние вашей сестры стабильно, - сухо ответила врач. - Отправляйтесь домой и отдыхайте.

Сестра Анжелики, Виктория, расплакалась от облегчения.

- Нет, я останусь здесь, пока ее не выпишут.

Врач холодно усмехнулась:

- Вам придется ждать очень долго. После реанимации ее переведут в отделение психиатрии.

- Что?! - ужаснулась Вика.

- А вы что думали?! Она пыталась покончить с собой, как я могу отпустить ее домой после этого? - сердито сказала врач. - И кстати, вам тоже не помешает консультация психотерапевта.

- Еще чего! - вспыхнула Вика. - Отстаньте от меня!

Она выбежала на улицу, прямо под теплый майский дождь. Тушь размазалась по ее лицу, искусанные губы саднили. Как же она проглядела? У сестры и раньше случались депрессии, но чтобы попытаться покончить с собой… Анжелика никогда не сделала бы этого, разве что с ней произошло нечто действительно ужасное.

Вика вспомнила глаза сестры сразу после того, как она нашла ее на полу в окружении полупустых пачек с таблетками. Вспомнила и содрогнулась. Это были не глаза Анжелики - кого угодно, только не ее. Вика словно взглянула в два пустых колодца, в две необитаемые вселенные, состоящие только из звездной пыли. Все тепло и радость ушли из глаз Анжелики, осталось только пустота.

Вика вздохнула и закурила: сколько же времени понадобится, чтоб забыть этот взгляд?

В этот момент под покровом ночи и дождя, что делал его шаги совсем неслышными, к Виктории приблизился человек. Он знал о ее ситуации и собирался воспользоваться слабостью девушки.

- Здравствуй, Вика. Мое имя Виталий Борисович, и я хочу помочь тебе, - сказал он. Именно так начинают разговор все Инактиваторы.

- Я не хочу ни с кем разговаривать, - девушка отвернулась, чтобы незаметно стереть с лица размазанную тушь.

- Я знаю о том, что случилось с твоей сестрой, - Виталий Борисович осторожно протянул ей платок. - И я знаю тех, кто это сделал.

Вика взглянула в его глаза и нахмурилась. Она никогда не была злой, могла сердиться, могла делать назло, но сейчас, услышав о том, что он знает,холодное желание отомстить начало заполнять ее душу, словно дым стеклянную колбу.

- Помоги мне в одном деле, Вика, и я помогу тебе воздать за сестру, - слова Инактиватора ложились на раненую душу молодой девушки, словно бальзам.

Спустя десять минут они уже разговаривали в круглосуточном кафе, где Виталий Борисович угощал Викторию чаем с медом.

- Есть один человек, зовут Ян, - Инактиватор протянул девушке фотографию. - Тебе нужно подружиться с ним...

- Я поняла, - сказала Вика и резко отодвинула стакан. - И мой ответ “нет”. Я не буду заниматься этим ни за какие деньги.

- Может быть, ты вначале дослушаешь?! - Инактиватор огромным усилием воли сдержался, чтобы не ударить ее. Грузное тело престарелого писателя тяготило его, как и сам факт пребывания в этой примитивной ограниченной реальности. - Все, что от тебя потребуется, девочка, познакомиться с Яном и проследить за тем, чтобы он не нарушал инструкций. Вот и все.