Танна посмотрела поверх моей головы и вздохнула:

— Интересно, кто это сделал, — проговорила она, снова кусая мороженое.

— Может, его очередная подружка? — съязвила я. — Она сидела рядом с ним в тот день. Я помню, как сверкало ее кольцо в солнечном свете, падающем из окна, когда она подносила ему воду в этих маленьких стаканчиках.

Пит распахнул дверь, Танна и я последовали за ним в яркий свет очередного влажного июльского дня. В один миг меня будто вырвали из настоящего и вернули в прошлое одной лишь мимолетной мыслью. Он мерещился мне везде. Джои, кормящий коз сухим кормом из автомата. Джои, балансирующий на деревянном заборе у коровника. Джои, прислонившийся к стене у силосной башни, стоящий в дверях коровьего стойла, запрыгивающий в трактор. Джои. Джои. Джои. Как ему удается быть везде и нигде одновременно? Как долго осознание этого будет причинять мне боль? И потом, что мне делать с мыслью о Джои и Шэннон?

— Сядем здесь или пойдем по рядам, поищем места получше? — спросила Танна.

Я хотела было сказать, что хочу убраться подальше от толпы, сидеть в глубине леса, чтобы Пит сыграл нам пару песен, и просто расслабиться и не разговаривать о том, что причиняет боль. Но вдруг мы услышали его. Я поняла, что его узнали все, ибо в глазах Танны и Пита отразилась та же печаль, которую почувствовала и я.

Я выглянула из-за плеча Пита и увидела его, брата Джои, выходящего с мороженым в руках в компании друзей через черный ход «Фермы Герти».

— Это Райлан, — мягко произнесла я. — Всего лишь Райлан.

Компания прошла мимо нас по направлению к главному трактору. Боковым зрением я видела, как некоторые из них взбирались на огромные передние колеса, пока трое других дрались за место за рулем. Но среди них не было Райлана. Он остановился в нескольких шагах от меня, Танны и Пита. Он пристально смотрел на нас. Будто хотел сказать нам что-то важное.

— Рай, — проговорила я, — как ты?

Он пожал плечами, слизнул верхушку мороженого и приблизился на несколько шагов:

— Паршиво.

— Ага, я тоже.

— В прошлые выходные приезжало много людей, родственников, которые то и дело раздражали меня. Все рыдали, вытирая слезы и сопли. Хоть и скрывали это. Они пытались всячески отвлечь меня, но это помогало только на некоторое время.

— Да, — я переложила мороженое из одной руки в другую, чувствуя, что от одного только его вкуса мне станет плохо. — Ничто не спасает надолго, правда?

Райлан посмотрел на меня, сощурив глаза.

— Ты, вероятно, одна из немногих, кто это понимает.

Я вздохнула:

— Не уверена, что это так.

Уголки губ Райлана дернулись.

— Я слышал, что случилось у Шэннон. Я понятия не имею, что должен сказать, — Райлан посмотрел на Танну и Пита, потом вновь на меня.

— Не думаю, что ты сумеешь подобрать слова.

— Нет, скорее всего нет, — Райлан покачал головой. — Иногда он мог быть той еще задницей, это уж точно.

— О да, — проговорила я. — Но в то же время он был просто прелесть.

Райлан подошел поближе, его глаза поблескивали на солнце, как у Джои.

— Моя мама тоже все знает. Она хочет поговорить с тобой, Мэгги.

Я закрыла глаза, думая об обвинениях Шэннон и о том, как много вопросов было сейчас у миссис Уолтер.

— Не думаю, что уже готова к этому.

— Но ты позвонишь ей? Когда будешь готова?

— Конечно, — выдавила я из себя. — Я позвоню в ближайшее время.

— Хорошо, — сказал Райлан. — Увидимся позже, ребята.

Я стояла и смотрела, как Райлан побежал к своим друзьям и запрыгнул на правое переднее колесо. Я опустила взгляд и поняла, что в руках моих ничего нет. Мороженое лежало лужицей у моих ног. А ветер вырвал из рук все салфетки, взятые из коробки, и неспешно закружил их.

— Мэгги, ты в порядке? — спросила Танна.

— Нет, — произнесла я, думая о встрече с мамой Джои. — Что, если у нее те же вопросы, что и у Шэннон? Что, если она винит меня в чем-то? Не знаю, смогу ли я…

— Мэгги, остановись. Миссис Уолтер так не подумает. И Шэннон тоже. Не совсем так.

— Да, — сказал Пит. — Шэн тоже пытается справиться с этой ситуацией, как и мы все, хоть и выходит у нее это довольно хреново.

Танна схватила меня за руку и потащила из толпы, через поле с коровами, щипающими траву и мычащими в унисон в лучах солнца, которые пронизывали воздух. Через задние ворота с кривой дверцей, которая запиралась, только если приложить достаточно сил. В лес, простирающийся на долгие километры и выбрасывающий вас на вершину той самой скалы, где все началось.

Или где все закончилось?

Теперь я уже была не уверена.

— Просто игнорируй все это, — сказал Пит, скользя пальцами по гитаре, лежащей у него на коленях.

— Что именно? — спросила я, прислонившись спиной к грубой коре дерева и уставившись на поляну и узкую тропинку около нее. Мне хотелось сбежать на край света. Спрыгнуть оттуда. И унестись в свободное падение до скончания времен.

— Всю эту историю с Джои и Шэннон. Всю эту ложь. Если уделять этому так много внимания, то будет только хуже.

— Тебя послушать, так все просто, — фыркнула я.

— Я не это имел в виду, — сказал Пит. — Но ты должна найти способ справиться.

— Я все-таки думаю, что это не могло продолжаться слишком долго, — произнесла Танна. — Все, что тебе удалось разузнать, рано или поздно раскрылось бы. Но он умер и оставил тебя разбираться со всем самостоятельно.

— Я должна сделать это правильно, — я стукнула себя в грудь, пытаясь выбить из нее всю злобу. — Если нет, я, наверное, никогда не избавлюсь от этого чувства.

— Будет больно, — сказала Танна. — От этого не уйти. Тебе надо проложить путь через эту боль и оказаться на другой стороне от нее.

— Ты говоришь как мой психиатр, — хихикнула я. — Она бы с тобой согласилась. Дело в том, что я уже начала довольно хорошо справляться со смертью Джои. Я имею в виду, настолько хорошо, насколько это в моих силах. Но в некотором смысле это делает только хуже, потому что теперь я рассматриваю его смерть совсем иначе. Того Джои, которого, как мне казалось, я знала, его ведь просто никогда не существовало?

Пит пожал плечами.

— Джои, которого ты любила, был реален, Мэг. Не давай интрижке с Шэннон отнять это. Тебе надо разобраться, как разложить все по полочкам, если ты собираешься пройти через это.

— Ну и как мне разложить все по полочкам?

— Может, стоит потратить некоторое время и вспомнить то особенное, что вы делали вместе, только вдвоем, — в лучах солнечного света, пробирающегося сквозь листву, Пит забренчал на гитаре, перебирая разные аккорды.

— Не дай другому Джои завладеть твоим сердцем, Мэгги, — сказала Танна. — Джои бы возненавидел это.

— Мне хочется знать, как бы он себя чувствовал, — проговорила я. — Интересно, что бы сказал, если бы был здесь.

— Мне тоже, — сказал Пит. — И каждый раз, когда я думаю о нем и тебе, и о всей этой истории с Шэннон, в голове возникает одна песня.

— Да?

— Да. Это звучит странно. Но у меня такое чувство, будто он посылает ее мне. Чтобы ты ее послушала, — следующий аккорд излился из гитары и пронесся сквозь деревья. — Если хочешь, я сыграю ее.

— Давай, — проговорила я, отрываясь от дерева и ложась в траву, глядя сквозь листву деревьев на небо. — Было бы прекрасно.

Как только Пит начал играть, я узнала песню. Это была «Far Away» «Nickelback^[11]». Глаза наполнились слезами, когда слова ворвались в мои мысли, и я хотела сказать Питу, насколько песня идеальна. Но я не была уверена, смогу ли подобрать слова. Слезы катились по моему лицу, я пыталась смахнуть их, но они продолжали течь, поэтому я просто позволила им капать.

Мне было так печально и одиноко даже с Танной, лежащей рядом, даже когда Пит начал напевать песню. Я спрашивала себя, любил ли меня Джои, скучал ли он по мне там, где сейчас находился. Он казался таким далеким. Я задержала дыхание и пыталась вспомнить что-нибудь, что могло бы вернуть его назад, ко мне. Что-то, что заставило бы меня почувствовать, что все в порядке, вместо всего того, что казалось неправильным.