— Мне никто об этом не говорил, — честно призналась Лус, — я просто думала, сопоставляла факты… Так скажи, ты чем-то обидел маму и она хотела уйти от тебя?
— Не надо об этом! — тихо попросил Рикардо. — Это было давно, и маму теперь не вернешь, как не вернешь твою маленькую сестренку и верную нашу Томасу. Я пережил страшную трагедию, Дульсе. Но не надо мне напоминать о моей вине. От этого теперь ничего не изменится. А тебе нужна мать…
— Мне? — с возмущением воскликнула Лус. — Ты хочешь мне ЭТУ предложить в качестве матери? Никогда! Я уйду из дому, я убегу, но с ней под одной крышей не останусь.
— Может быть, ты передумаешь, когда узнаешь ее получше… — пытался уговорить девочку Рикардо.
— Не передумаю! Потому что я не смогу узнать ее получше. Как только ты приведешь ее сюда, я уйду. — Лус посмотрела в грустные глаза отца и сказала уже совершенно другим тоном: — Давай подождем еще немного, папа. Вдруг произойдет что-нибудь хорошее. Не надо торопиться. Наверняка на свете есть женщина, которая тебе подходит, но только не ЭТА!
ГЛАВА 47
В день благотворительного бала Эрнандо Тампа с самого утра был радостно возбужден. В последнее время у него все складывалось удачно. Самолюбию Эрнандо льстило то, что такая эффектная и разборчивая женщина, как Каролина, удостоила его своим вниманием. Бывая с ней, он купался в потоках лести, которые она расточала, и чувствовал себя чуть ли не суперменом. В результате Каролина стала казаться ему очень чутким человеком, весьма тонко разбирающимся в людях. Но при этом Эрнандо старался держаться так, чтобы не быть связанным определенными обязательствами. Когда Каролина пыталась изъясняться ему в своих чувствах, он напускал на себя печально-загадочный вид и говорил, что, поскольку он знает, что Каролина столько перестрадала, он не имеет права связывать свою судьбу с ней, пока не будет убежден, что именно он может составить ее счастье.
— Но, Эрнандо, я же лучше знаю, кто может составить мое счастье, и считаю, что ты именно тот человек.
— Я благодарен тебе за все, Каролина, — отвечал Эрнандо, — но нам лучше подождать и убедиться в том, что мы поступаем правильно. Ни ты, ни я не хотим совершать больше ошибок.
Все это не мешало Эрнандо изредка принимать приглашения Каролины и оставаться у нее на ночь. Но Эрнандо инстинктивно старался, чтобы это не вошло в неизменную традицию, и обычно после каждого такого визита несколько дней оказывался безумно загруженным работой, и его общение с Каролиной тогда ограничивалось телефонными звонками или совместным походом в ресторан в обеденный перерыв. На самом деле сдержанность и осторожность Эрнандо вызывались тем, что в глубине души его настораживала жесткость и категоричность Каролины, ее неизменная практичность, ее презрительное отношение к тем, кого она считала ниже себя по общественному положению.
Бывая с Розой, Эрнандо чувствовал себя совсем по-другому. В ней было тепло и неподдельный, сочувственный интерес к людям, который Эрнандо не всегда встречал в своем кругу. Для Розы главным была душа человека, кто бы он ни был, и она одинаково легко общалась с образованными людьми и с простыми служащими своего магазина. Конечно, Эрнандо признавал, что Роза очень красива. Но и Каролина была весьма привлекательной женщиной. Однако красота Розы была другой, теплой и человечной. Ее душа откликалась благодарностью на всякое проявление доброты и участия. Вот почему Эрнандо не оставляла надежда, что придет день, когда Роза наконец оценит его многолетнюю преданность.
Эрнандо не удалось уговорить Розу поехать на бал в его сопровождении, но он не особенно расстраивался, потому что знал, что увидит ее на балу. Не желая связывать себя, Эрнандо ловко отвертелся от того, чтобы сопровождать Каролину, заявив ей, что он слишком поздно освободится с работы и наверняка опоздает. К счастью, у Каролины неожиданно появился спутник, который ее устраивал. К ее родителям приехал погостить сын их старых друзей из Мехико, и, разумеется, он рассчитывал, что прекрасная Каролина будет в этот день его спутницей.
В это время Феликс Наварро тоже готовился к балу и в числе прочих приготовлений положил в карман своего смокинга бархатный футляр со старинным колье. У Феликса были большие надежды на этот вечер. В последнее время мысли о прекрасной владелице цветочного салона преследовали его практически постоянно. Феликс привык к быстрым победам среди женщин. Его привлекательная внешность, уверенность в себе, обходительные манеры и умение красноречиво выражать свою заинтересованность обычно обеспечивали ему благосклонность в дамском обществе. Но сам Феликс в душе предъявлял очень высокие требования к своей будущей избраннице. Ему хотелось иметь не просто красивую жену, женщину, которой он сам мог бы восхищаться. Феликс был неравнодушен к прекрасному полу и часто увлекался, но всякий раз что-то разочаровывало его, и он опять пускался на поиски.
Когда он увидел Розу Дюруа в Монтеррее, он не мог остаться равнодушным к ее красоте. Он постарался познакомиться с ней поближе и почувствовал, что его интерес взаимен. Но в последнее время поведение Розы все больше озадачивало его. Он видел, что ей приятно его внимание, она была с ним всегда мила и приветлива, несколько раз принимала его приглашения пообедать или поужинать. Но всякий раз у Феликса оставалось впечатление, что Роза окружена какой-то прозрачной непроницаемой стеной, за которую никому не дано проникнуть.
«Наверно, зря я философствую, — сказал сам себе Феликс. — Просто нужно быть более решительным. Женщины любят решительность».
И подбодрив себя таким образом, Феликс вышел из гостиницы, чтобы отправиться в дом Хасинто Менендеса.
Он приехал как раз вовремя. Как обычно бывает на благотворительных балах, первая часть была посвящена чествованию тех горожан, которые сделали заметные пожертвования на благотворительные цели в минувшем году. Награждением самых достойнейших занимался благотворительный комитет во главе с доньей Консепсьон де Менендес. Вручение наград сопровождалось длинными и церемонными речами, а Лаура Каналес исправно запечатлевала на пленку торжественные моменты. Следует признать, что большая часть представителей сильного пола провела это время в другом зале, там, где был устроен буфет с напитками.
Каждый раз, когда взгляд хозяйки дома наталкивался на стройную фигурку Лауры, донья Консепсьон багровела от ярости. По этикету сеньорита Лаура Каналес, приглашенная благотворительным комитетом как официальный фотограф, не имела права надеть длинное открытое вечернее платье, как другие гостьи. Лаура блестяще вышла из положения. Она приобрела для этого случая платье с пышной короткой юбочкой из зеленоватой прозрачной материи. Вырез на платье был совсем маленьким, не чета тем декольте, что украшали других дам, но платье было такое облегающее, а шелковистая материя настолько тонкая, что прекрасно позволяла любоваться легкой и хорошо скроенной фигуркой Лауры. Вдобавок, поскольку она была единственной женщиной в короткой юбке, за исключением горничных и официанток, ее стройные ножки вызывали особый интерес у присутствующих мужчин. При этом Лаура сохраняла вполне непринужденный деловой вид и вихрем носилась по залам, чтобы отснять наиболее выигрышный кадр.
К тому моменту, как Феликс Наварро вошел в дом Менендесов, торжественная часть уже закончилась и начался собственно бал. Поздоровавшись с хозяином, Феликс стал оглядывать гостей. Как он ни старался, он нигде не мог разглядеть Розы. Зато прямо перед ним промелькнула легкая светловолосая фигурка с фотокамерой, и Феликс узнал Розину подругу.
— Мое почтение, сеньорита Лаура, — обратился к ней Феликс. — Вы разрешите пригласить вас на танго?
— Обожаю танго, — ответила Лаура. — Но есть маленькое затруднение: куда мне деть фотокамеру?
— Ну, это затруднение можно легко устранить, — ответил Феликс и подозвал одного из лакеев.
— Будьте любезны, присмотрите за камерой сеньориты Каналес, — сказал он.