В мае 1648 года Баварцы и Австрийцы потерпели очередное поражение и опять барону удалось ускользнуть. Шведские войска осадили Прагу, а объединённые французские и шведские части — Мюнхен. 20 августа испанцы потерпели крупное поражение от французской армии под Ленцом, возле Лилля. Император согласился на условия победителей. Граф Людовик ожидал взятия Мюнхена, чтобы найти барона фон Ротгера, не зная, что барона нет в Мюнхене и он находится на службе у императора, обласкавшего убийцу генерала Валленштейна.

Им удалось встретиться 24 октября 1648 года в Оснабрюке, в Вестфалии, при заключении мира, завершившего эту долгую кровопролитную войну, длившуюся 30 лет. Они стояли напротив друг друга в двадцати метрах, за спинами парламентариев, подписывающих мирный договор. Оба состояли в свитах в качестве офицеров охраны. Оба смотрели друг на друга с ненавистью, оба знали тайну стальных пластин и если бы была хоть малейщшая возможность, то кинулись друг на друга и растерзали один другого. Но война закончилась, уступив миру и спокойствию на германской земле. Когда обе стороны, пролившие реки крови и опустошив плодородные земли, расходились после подписания мира, одни — французы и шведы, ликующие, другие — австрийцы, испанцы и баварцы, хранящие угрюмое молчание, Людовик де Понтарлье и Фридрих фон Ротгер ещё раз взглянули друг на друга, перед тем, как их разделила вечность…

13. Старший оперуполномоченный МУРа майор Карпенко.

Отпустив Ставрова, он дал распоряжение лейтенанту Васильеву в понедельник к 12 часам забрать анализы из лаборатории судебной медицины. Выйдя из здания управления, он подошёл к своей машине, именуемой в народе — «копейкой». Жигули не хотели заводиться, с трудом подавив вспышку гнева, майор попытался вновь запустить двигатель.

— Черт возьми, я же собирался позвонить Ленке, — мелькнула запоздалая мысль, — ладно, сейчас заеду в магазин купить что-нибудь пожрать, а потом заеду к ней. Опять её мама будит зудить, что возвышенная натура Леночки не для такого мужлана как я.

Подъехав к магазину, он положил голову на руль и попытался собраться с мыслями. Внезапно он поймал себя на мысли, что мыслей нет. Он попытался вновь собраться с с мыслями, но его усталый и воспалённый мозг отказывался подчиниться, и Николай провалился в глубокий сон, лишённый сновидений.

Николай проснулся от какого-то шума, и повернув голову влево он увидел усатое лицо, украшенное милицейской фуражкой. Суровый старшина стучал по дверному стеклу своей полосатой палкой. Бдительный старшина, заступив на пост полчаса назад, обратил внимание на припаркованную машину, одиноко стоящую под знаком «Остановка запрещена» и выждав десять минут он подошёл к машине, предварительно сравнивая номера. Каково было его удивление, когда он увидел спящего на переднем сидении человека. Вместо принятого первого решения — вызвать эвакуатор, миллиционер решил немедленно выяснить в чем дело. Он не знал, что Карпенко, уснув за рулём, затем повалился боком на сидение и поэтому со стороны машина казалось пустой.

— Вот так номер, — подумал старшина. — Пьяный, это точно. Ему в голову не пришла мысль о том, что человеку могло стать плохо за рулём, например, от сердечного приступа и поэтому он был вынужден припарковать машину у ближайшего тротуара, несмотря на запрещающий парковку знак. Жизнь есть жизнь, и в ней могут случиться разные непредвиденные обстоятельства, но сотрудник ГИБДД пошёл по прямолинейному пути и даже обрадовался, увидев лежащего на переднем сидении человека — сейчас он ему покажет.

Николай помотал головой, прогоняя сон и силясь сообразить, что с ним произошло, затем рывком поднялся с сидения и посмотрел через стекло на заглядывющее в машину лицо. Миллиционер вновь требовательно постучал регулировочным жезлом по стеклу.

— Не показалось, — с огорчением отметил Карпенко. — Надо открыть, а то он своей палкой вышибет мне стекло. Вздохнув, Николай открыл окно.

— Старшина Волков, — представился миллиционер и потребовал предъявить документы.

Карпенко сейчас меньше всего хотелось спорить со старшиной, он достал из внутреннего кармана куртки водительские права и техпаспорт на машину и протянул их старшине.

Старшина, с густыми козацкими усами, долго рассматривал водительские права, посматривая на Николая, видимо, сверяясь с фотографией. Затем отошёл от двери и пошёл сверить номера машины с номером в техпаспорте. Гаишник не спешил, видимо ожидая, что хозяин сам выйдет из машины и понимая свою вину сделает миллиционеру соответствующее предложение. На удивление старшины, водитель попался какой-то неумный, не желая выходить из машины. Это обстоятельство разозлило миллиционера и он решил прибегнуть к другой тактике, тактике напора. Машина была старая и не престижная, номера обычные, не ведомственные, которые дают право их владельцам пренебрежительно относится к правилам дорожного движения и безнаказанно их нарушать.

Старшина подошёл к открытому переднему окну и ещё раз внимательно посмотрел на водителя. Волков проработал в ГАИ не один десяток лет и был опытным психологом. Что-то ему не понравилось во взгляде водителя, может его взгляд, слегка ироничный и в то же время какой-то тяжёлый. И старшина решил, что не стоит брать нахрапом и обращаться к водителю строго, но по уставу.

— Почему Вы припарковали машину в неположенном месте, да ещё и спите за рулём?

Вы случаем не употребили спиртное? — продолжал задавать вопросы Волков, вертя в руках документы Карпенко. — Может дыхнём?

— Я остановился у магазина чтобы купить продукты, задумался и уснул, — произнёс Карпенко, — у меня был трудный день и я чертовски устал. Спиртное сегодня не пил, было не до этого.

Он мог достать своё удостоверение и предъявить его старшине, и на этом все вопросы бы сразу закончились. Многие из его коллег именно так бы и поступили. Но он был не прав, а старшина просто выполнял свою работу.

— Что значит не до этого, а до какого? — начал развивать мысль старшина, — Вы здесь не хамите, я при исполнении. Сейчас мы проедем на экспертизу, и там все разберёмся.

Карпенко совсем не хамил старшине, но хитрый гаишник специально ввернул такую фразу, чтобы иметь лишний козырь, когда дойдёт дело штрафа, который можно будет заменить купюрой, не составляя протокола.

— Будем составлять протокол, — решительно произнёс Волков.

— Не выйдет у тебя, старшина, ничего не выйдет, чтобы и овцы были целы и волки сыты. Фамилия у тебя подходящая, но ничего не выйдет, — начинал мысленно злорадствовать майор МУРа.

— Послушайте, старшина, Вы умеете более грамотно изъясняться? — спросил Карпенко, чувствуя как начинает закипать, — Вам объясняют русским языком, что я не пил, и еду с работы, я уже которую неделю не могу выспаться нормально, вот поэтому и уснул. Кроме того мой сон никому не мешает и не причиняет вреда. Сейчас я заведу машину и мы расстанемся, только и всего. Кстати, спасибо, что разбудили, старшина, а то я очень спешу.

— Что за работа такая, — удивлённо поинтересовался старшина, — что нельзя выспаться. Он не ожидал такого поворота событий. — Как это расстанемся? Что Вы себе позволяете! — начал кипятиться сбитый с толку старшина.

— Работа как работа, вот моё удостоверение, — протянул раскрытое удостоверение сотрудника МУРа Николай. Старшина Волков внимательно прочитал содержание документа, сверив фотографию с оригиналом, затем козырнув, обратился к майору.

— Что же Вы сразу не сказали, товарищ майор, — в голосе старшины проскальзывали обидные нотки. Я действовал строго по инструкции, как говориться по закону.

— Извини, старшина, просто вымотался как собака, сам не ожидал, что усну. Ну ладно, поеду я.

— Езжайте, товарищ майор, все понимаю — работа у Вас не сахар, только не усните за рулём, — с уважением в голосе сказал старшина Волков — работники уголовного розыска по праву пользовались уважением своих коллег за их нелёгкий и опасный труд.

— Спасибо старшина, да я уже и выспался…