Письмо 120.

Всё шелуха, всё мелочи. Скучаю. Хоть скучать некогда… Просто думала, Вы обрадуетесь, что я без Вас не скучала. И с девчонками смеялись до болезни в животе — мне и самой непонятно как можно при этом скучать, а вот, так вот… Ну что, легче Вам от моих признаний? Или и они тоже раздражают? Кто любит, тот не раздражается… Я не пьяная. И даже не в лёгком подпитии — стеклышко. Это предваряя Ваши милые колкости, написала. Смертельно хочу с Вами побыть. Смертельно. Пожалейте — я без Вашей жалости жить не могу… И слышу Ваше дыханье, когда Вы обо мне думаете. Или я ошибаюсь? Скажите, ведь не придумала же я? И не понимаю: это падение? Или высь, уму непостижимая — только сердцу подстать? Почему-то так заболело сердце, до трясучки — испугалась за Вас. Ну что, как Вы? Мне советуете больше спать и меньше пить?! Ладно Вам ругаться-то. Милый Вы. Мой милый. Скажите уже просто и ясно — что, болезнь наступает снова? Душа вся к Вам устремилась, рвётся, что-то предчувствуя, хочется утешить, согреть, обласкать. И даже это мне говорить нельзя? Ну, спасибочки — не каркайте… Приласкали… Спокойной ночи — лягу и буду плакать до утра, раз такой бука надутый и непримиримый…

Письмо 121.

Доброе утро. Окончились праздники, шутки в сторону. Кстати, заметила, что от шутливого тона теряется нежность… Вступила в молитвенное интернет-сообщество, хочу Вам описать случай с Людмилой. Когда я просила за неё молитв друзей, то уже знала силу такой молитвы — ведь не раз там звучали слова благодарности Господу. У Людмилы были головные боли, последствия менингита, так написала тогда. Но всё дело в том, что каждый из нас знает, к радости, или, к сожалению, что такое, когда нарывает флюс: "зубы грешников сокрушил". А у Милочки нарывало нёбо, шея и ухо — гной, понимаете? Остановить такой процесс сами знаете как возможно — только большими дозами антибиотиков и в стационаре, капельницами, а не дома. У нас же так произошло: отправила просьбу в молитвенное сообщество, там много людей. В ту ночь Мила мучилась в тяжёлом сне. Внезапно проснулась. Проснулась оттого, что ничего не болит. Всё прошло само! Без уколов и стационара! Она вчера уже сидела с нами за столом, празднуя семейное торжество, смеялась и немножко ела. Вот такое чудо с моей Милочкой. Слава Богу — за молитвенную помощь стольких людей.

Помните, у М. Булгакова в "Красном петухе", когда в голове хирурга «лампочка зажглась»? Интересное состояние. Вы его переживали? Отвлекаю болтовнёй? Уж так и болтовня? Ну, не буду, не надо ворчать… Последнее словечко скажу сейчас и пойду спать. Вадь, не сердись. Не надо, а то я поверю. Сохрани, Господи, родное сердце моё. Ухожу, ухожу… До утра только.

Л. Миллер

Нас Бог послал сюда любить,

Дыханье близкое ловить.

Нас Бог послал сюда влюбляться

В леса, что скоро оголятся,

… В пожухлый лист на пёстром фоне,

В твои глаза, в твои ладони.

Письмо 122.

Вадик, добрый день.

Смотрю на твоё фото и думаю так: "Это совсем не тот человек, которого знает и любит моя душа, на которого изливает всю возможную нежность»… Видно, она знает и любит родственную душу, но не знает при этом совершенно внешнего человека — наверное, ощутительная разница? Когда со мной видимым образом был Господь, то мельком, но восхищённо взглядывала на себя в зеркало: такая красивая бывала, душа сияла как бы сверху, кожа становилась матово-прозрачной… Так видела! Это только с Богом возможно! Такая в моём ощущении сейчас и всегда — твоя душа. Прекрасная. Сохрани тебя Бог.

" Я буду всегда с тобой, словно во мне твоё сердце… Ты будешь всегда со мной… Это из песни.

Т. Шорохова

Кто о чем! Я о любови —

Той, что не добыть…

Мне ли, дравшейся до крови,

Нежною не быть?

Не светить свечою малой,

Раздвигая тьму?..

Только нежность запоздала

К другу моему.

Письмо 123.

Как хорошо, Вадим, что встреча наша была! Слова останавливаются…

С нами была А. Ахматова…

…Отступает суета и ложность

Дышится тревожно,

Вы со мною, Ваша Невозможность,

Невозможно!

Будет встреча и ещё, знаю. Почему-то знаю — не может не быть…

…Под крышей промерзшей пустого жилья

Я мертвенных дней не считаю,

Читаю посланья Апостолов я,

Слова Псалмопевца читаю.

Но звезды синеют, но иней пушист,

И каждая встреча чудесней, —

А в Библии красный кленовый лист

Заложен на Песне Песней.

Это стихотворение А. Ахматовой вот почему сегодня потрясло меня: закладка лежит именно на странице Песни Песней, тонкая золотая нить закладки устроилась там до конца земной жизни… Когда невыносимо становится терпеть, то подхожу к иконе «Утоли Моя Печали», она у меня просто чудотворная. Открываю по закладке тогда, когда из сердца нестерпимый от боли стон уже готов вырваться… И утешаюсь драгоценным украшением: "О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! Глаза твои голубиные", — говорит Христос моей душеньке, и жгучая боль отступает. Побеждается Любовью демон, захвативший сердце… И ничем он больше побеждён быть не может, кроме этих слов: "Чем возлюбленный твой лучше других возлюбленных, прекраснейшая из женщин?»

Письмо 124.

Л. Миллер.

Утро ясное-ясное… Утро доброе… Снежок за окном чистенький, от него светлее… Тепло в доме, огонёк лампад в полусвете раннего утра… «Покажите мне дом, где светло от лампад»…

Я не знаю, чему этот свет приписать.

Снежным хлопьям, способным вот так зависать,

Или инею, или свеченью небес,

Или вовсе не нужно всех этих словес:

Не от снега, что падает, мир серебря,

Не от неба лучистого. Свет — от тебя.

Ладно, согласна получать письма твои не каждый день… Тем более, свежа память от встречи… А сегодня пусть мне поёт Муслим и про огромное небо, и рапсодию любви… Он говорит в песне, что написал мне письмо, но я его не получу… Но вышло не так… Его письмо с «огромного неба» получила — Бог дал. "Счастья хочешь ты только высокого, а другого тебе и не хочется", — спел он мне… на мученика Уара… Хоть и рада, хоть и благодарна Муслиму, но всегда-всегда жду писем только твоих, встреч — только с тобой…

Письмо 125.

Ты говоришь, что ждать вдохновения не надо, надо работать… А моя работа — близким служить, угождать в быту, потому что я женщина. Писать — это для меня не работа. Это отдых. Это для мужчины писать — работа… Поэтому вдохновения не жду — некогда. Но и писать без него не могу — тупо сяду, посижу, ничего не приходит в голову — пуст мой колодец… Видно, я — самарянка, сидящая у Божьего… Хожу в церковь, исполняю правило, служу, хлопочу — Марфа, Марфа… Потом присяду и зачерпну из вечного, поделюсь — с кем могу… Как есть, слава Богу за всё. Кроме печали по тебе, у меня ещё и температура сегодня. Скорей бы ты уже приехал… А твои конфетки «Чёрная смородина» — подарок — всё ещё хранятся у меня на святой полочке, если будет крайне тоскливо — утешусь тем, что съем одну…

Л. Миллер

В допотопные лета

Мир держали три кита.

А потом они устали

И держать нас перестали

На натруженном хребте.

И в огромной пустоте

Держит мир с того мгновенья

Только сила вдохновенья.

Письмо 126.

Если б дал Бог тебе знание, открыл тебе моё сердце — как ты мне нужен! Ты так мне нужен! Сильно! И главное — всегда! И по-другому не бывает — постоянный, ежесекундный недостаток тебя, мой родной, хороший мой, мой добрый! Когда наполнена Присутствием Господа, тогда благодарение идёт из сердца. Благодарение за то именно, что ты мне подарен для любви в Боге! В такие минуты молитва творится о тебе сама… Для меня ты от Бога неотделим — если б не так, то вечная мука… А так — ожидание встречи… Сретенья. Праздновать будем, Бог даст. Да вот, о Сретеньи. После всенощной вышла из храма, колокола гудят, перезвон такой — сердце тихо-тихо ликует! Как хочется поделиться радостью с людьми! Ну не приставать же к прохожим… Вдруг на остановке паренёк такой славный, с букетом, бежал за автобусом, не успел. Спрашивает: «А какой ещё автобус идёт до Университета?» Так он мне попался! Тут уж он бедным «вьюношей» стал. Лучше бы он меня ни о чём не спрашивал, потому что у меня был такой момент переполнения, что не сдержать! И полилось: «Ой, а какой у вас красивый букет! Девушке? Да как же он уместен именно сегодня, в такой праздник — Сретения, знаете, в чём смысл его? Я ведь только из церкви, там сегодня…» и рассказала о том, как святой Симеон-Богоприимец имел неосторожность исправить древнее пророчество, что «Дева во чреве приимет», как рассудил, что, если «приимет во чреве», то перестанет быть девой. И как явился грозный Ангел, с наказанием от Господа: жить тебе, Симеон, пока не случится всё проречённое… 365 лет ждал исполнения пророчества святой Симеон и пришёл по наитию в храм, где молодая Дева принесла простого младенца… Нет, не простого — прекрасного младенца, Господа Иисуса Христа, которому, взяв его на руки, святой Симеон с трепетом и восторгом произнёс те слова, что мы слышим в церкви: «Ныне отпущаеши…». Наконец-то, наконец, Ты пришёл, Господи! Теперь и я могу умереть спокойно, когда держал в своих немощных руках Тебя — Спасителя мира, Свет народам!