«Лицемер»,

– хохотнул Вахираз.–

«Не мы ли собираемся отомстить Аргалу?»

Не мы, а только ты.

«Не забывай, мы всё-таки одно целое. Моё желание также и твоё».

А здесь ты лукавишь, Вахираз. Ибо если верно это, то должно быть верно и обратное. Ты всегда был против моего желания спасти Алаю и Орилу. Поэтому заткнись!

– Но я должен…

– Ничего ты не должен, Гехир. Месть не вернёт Утара к жизни. Если хочешь прикончить Инад, прикончи, – я пожал плечами. – Но сделай это не из мести, а потому что хочешь выжить, победить и исполнить своё сокровенное желание.

Проныра молчал некоторое время.

– И чем же плоха месть? – он вновь посмотрел на меня.

– Тем, что из-за неё часто совершают ошибки.

Глава 6

Далеко на юго-западе Дархасана, в пятнадцати днях езды на лошадях от Моря Ласковых Ветров, на несколько лиг во все стороны раскинулась Пустошь Демона, лежащая на полотне города чёрной кляксой. Уже как семь веков здесь ничего не росло и не выживало. Невыносимая жара вкупе с беснующимися магическими аномалиями не давали жизни пустить корни. Торговцам-караванщикам приходилось объезжать её, чтобы добраться до центра города. Уже давно никто не рисковал пересечь пустыню, ибо возжелавшие сократить путь подобным образом смельчаки погибли все до единого.

Раньше на месте Пустоши Демона простирались жилые кварталы, располагались базарные площади, возвышались величественные храмы. Но всё это было разрушено и обращено в чёрный песок в течение нескольких часов, стоило обезумевшему от долгого пребывания в межмирье и обуреваемому жаждой мести Вахиразу прорваться в Дархасан. Никогда прежде Город Тысячи Граней не знал таких потрясений. Демоническая магия увядания всепожирающей болезнью ринулась во все стороны, уничтожая всё на своём пути. Казалось, Дархасан обречён, но ядары покинули свои башни и сошлись в поединке со страшным врагом. Расползающуюся чёрную магию удалось остановить, а демона ценой траты огромного количества сил – одолеть и вновь запереть в межмирье.

Восстанавливать разрушенное ядары не стали – требовалось потратить ещё больше сил, чтоб хотя бы распутать энергетические клубки аномалий, возникших из-за столкновения магии света и хаоса в поединке повелителей Дархасана против Вахираза. Ядары решили, что Пустошь Демона будет для них, да и для всех жителей города, мрачным напоминанием: ошибки и невнимательность приводят к нежелательным последствиям.

Однако последствия оказались далеко идущими и куда хуже, чем думалось тогда пятёрке господ Дархасана. Живущие в мире Хаоса существа никогда не дремлют и воспользуются любой возможностью, дабы проникнуть в миры Порядка и уничтожить их.

Пока ядары сдерживали расползающуюся во все стороны Пустошь Демона, пока всеми силами пытались одолеть Вахираза, в Дархасан проникла могущественная сущность – одна из семи аватар Хаоса. Ею оказалась прародительница Вахираза – Королева змей, Владычица проклятых душ – Нунарти. Вместе с Тиамат, Гальран, Дархус, Азинар, Рукуш и Сиаран они олицетворяли собой семиглавую гидру Хаоса – Тиамат – по имени старшей и сильнейшей среди них.

Глубоко под Пустошью Демона в уцелевших катакомбах Нунарти свила укрытое барьером хаоса гнездо. Просторный и в то же время мрачный, еле освещающийся десятком факелов на стенах, зал, когда-то бывший усыпальницей наместников Дархасана, стал обителью для Владычицы Проклятых Душ.

Закрыв глаза, полуобнажённая, покрытая змеиной чешуёй Нунарти лежала, вальяжно развалившись на кольцах гигантского питона, обвившего возвышающийся на пьедестале каменный трон. Вокруг него танцевали тени, отбрасываемые от дрожащего огня факелов. Указательный, средний и безымянный пальцы на обеих руках Нунарти украшали золотые кольца. Расшитый серебром шёлк прикрывал грудь и пах, чешуя матово блестела в рыжем свете тусклого пламени. Из-под длинных, достигавших талии чёрных прядей выбивались десять рогов, переплетённых в причудливую корону. В основании каждого рога горел огнём каплеобразный рубин. Чёрные, пропитанные ядом губы изогнуты в лёгкой улыбке, ладонь Владычицы Проклятых Душ время от времени поглаживала массивную ромбовидную голову питона, лежавшую у неё на бёдрах.

Бесплотной тенью Фахиса просочилась в зал и, выйдя из-за изнанки эфира, материализовалась. Викара тут же опустилась на колено перед госпожой. Она молчала и ждала, когда Королева Змей на неё обратит внимание. Говорить первой Фахиса не смела, ибо прекрасно знала, где находят свой конец наглецы – в желудке Ниргуна – этого ненасытного питона. Подчинённым даже взгляд запрещалось поднимать, пока Нунарти с ними не заговорит.

– Как поживает Шаин? – спросила госпожа, не открывая глаз, продолжая гладить голову змеи.

– Он ещё не нашёл способа уничтожить межмировой барьер, – ответила Фахиса.

По-прежнему смотря в пол, викара слегка поморщилась – так, чтобы хозяйка не заметила. В отличие от многих, Нунарти не признавала в Шаине Вахираза. Нет, Королева Змей знала о связи гладиатора с демоном, но почему-то не считала это достаточно серьёзным обоснованием, чтобы принять обычного (обычного – ну да, как же) человека за своего потомка. Неужели она не видит? Уж Фахиса-то знает наверняка, что он Вахираз. Столько в нём яростного чёрного огня! Одного лишь этого воспоминания хватило, чтобы внизу живота требовательно заныло. Проклятое желание, проклятое тело, возбуждающееся просто от мысли о ночи, проведённой с Вахиразом! Викара прикусила губу. Нет, она никогда не насытится этим невероятным чувством, испытанным с ним…

– Ты дрожишь… – выскользнув меж губ, раздвоенный язык Нунарти затрепетал, пробуя тонкие запахи. – И пахнешь, как потёкшая сука…

Фахиса вздрогнула, услышав, как поднялась Королева Змей, как зашлёпали босые ноги по каменным ступеням трона, как зашелестела чешуя Ниргуна, подставившего своё тело госпоже в качестве последней, недостающей ступеньки.

Нунарти подошла к прислужнице и, взяв за волосы, заставила подняться. Фахиса смолчала, даже не поморщившись от боли – стерпела, чтобы не злить хозяйку ещё больше. Их глаза встретились: багровые у Фахисы и ядовито янтарные с вытянутыми зрачками – у Нунарти. Викаре стоило больших усилий, чтобы выдержать буравящий взгляд госпожи.

Королева Змей вновь высунула язык, провела им по коже суккубки, втянула ноздрями воздух, считывая запахи с ауры подчинённой.

– Что с тобой, Фахиса?

– Я… я давно не убивала и… не пила крови, моя госпожа.

– Хм. Могла бы и прикончить кого-нибудь, прежде чем являться ко мне… истосковавшейся по мужчине шлюхой, – Нунарти отпустила викару и шагнула назад. – Ниргун.

Питон зашуршал по песку к госпоже, его голова приподнялась и опустилась на плечо хозяйки.

– Хороший, змеёныш, – Нунарти погладила питомца. – Как ты думаешь, Ниргун, стоит ли служанкам являться пред очи своих хозяек в неподобающем виде?

Подражая хозяйке, питон высунул дрожащий язык, пробуя им воздух. Фахиса с замершим сердцем смотрела на ужасного змея.

– Я тоже так думаю, – Нунарти кивнула и взглянула на подчинённую. – В этот раз прощаю, Фахиса.

– Благодарю вас, моя госпожа, – выдохнула викара. – Больше такого не повторится.

– Ступай, – Королева Змей небрежно махнула рукой и, развернувшись, зашагала к трону.

Фахиса ушла. Сидя на упругих кольцах питомца, Нунарти задумалась. Эта суккубо-вампирша лжёт. В ауре Фахисы явственно чувствовались следы силы, которые могут принадлежать лишь её потомку.

Она трахалась с ним и… не убила? Странно для Фахисы. Ни один человек не выживет после соития с суккубом, а он выжил. Владычица Проклятых Душ усмехнулась. Если так, то он стал для викары хуже наркотика, она полностью привязана к нему и выполнит любой его приказ. Что ж, этим нужно воспользоваться…

– Пронесло! – выдохнула Фахиса, выбравшись на поверхность.

Поднявшись на гребень высокого бархана, викара осмотрелась.

Солнце только-только поднималось над затянутым дрожащим маревом воздуха горизонтом. От редких угловатых скал, торчащих из-под чёрного песка, словно горбы мифических исполинов, протянулись густые тени. Утро, а пустошь уже исходила жаром. Большая часть Дархасана и так не радовала обитателей прохладой, а это место и вовсе – самое настоящее пекло.