Дача на Рублевке в строго охраняемом поселке представляла собой хорошо оснащенное оборонительное сооружение двадцать первого века. На первом КПП машину Алексея тщательно осмотрели, проверили документы и, отдав честь, пропустили внутрь. У второго КПП автомобиль пришлось оставить на стоянке, а гостя доставили к крыльцу на компактном электромобиле, за рулем которого сидел вежливый охранник, аккуратно одетый в черный костюм.

На крыльце стоял сам хозяин дачи, внешне очень напоминающий Дуайта Эйзенхауэра на склоне лет. Белозубая голливудская улыбка с явно, но великолепно сделанными искусственными зубами подчеркивала сходство.

– Очень, очень рад познакомиться с талантливым детективом, – произнес папа глубоким задушевным искренним голосом.

Алексей подумал, что не зря папа добился таких политических и экономических высот при всех властных режимах – явный актерский дар был виден невооруженным глазом.

Они уселись в удобных креслах у камина в огромном по дачным меркам, но в то же время уютном зале.

«Высота потолка – метров семь», – подумал Алексей, осматриваясь и подмечая развешенные на стенах разного размера иконы в золотых окладах, винтовую красивую лестницу, ведущую на галерею, опоясывающую зал.

– Почему вы решили, что я талантливый? – спросил Алеша.

– Наслышан, наслышан о вас, – проговорил хозяин, всем своим видом показывая, с одной стороны, осведомленность, а, с другой, приязнь к собеседнику. – Что-нибудь попить, чай, кофе, крепче не предлагаю – вы ведь на работе.

– Спасибо, чайку, если можно, с лимоном.

То ли хозяин нажал какую-то невидимую кнопку, то ли разговор транслировался по спецсвязи, но через несколько секунд в зал вошла роскошная по красоте горничная и осведомилась, что желают господа.

– Нашему гостю чайку. Какого? Ага, черного с лимоном, а мне кофейку с молочком, – мягко и улыбчиво произнес папа. – Так чем обязан?

– Хотел бы задать несколько вопросов по поводу дела о шантаже, которое ведет наш холдинг по заказу вашего сына, – вполне официально произнес Алексей.

– Да, это моя инициатива вашу уважаемую компанию подключить! Сын сначала сопротивлялся даже, считал, что раскошелиться мне проще и безопаснее, а подключение таких суперспециалистов, как ваша фирма, только увеличит затраты. Но я настоял. Да, так слушаю вас внимательно.

Длинноногая, полногрудая красавица на изящном стеклянном столике на колесиках привезла кофе, чай, сахар, лимон, конфеты, печенье. Все это в красивейших фарфоровых чашечках, блюдечках, с изящными ложечками и щипчиками.

Все было вкусно и хорошо приготовлено: чай был горячий и крепкий, шоколадные конфеты таяли во рту, печенье было легким и в меру сладким. После минутного перерыва на чаепитие беседа возобновилась.

– Нас интересуют все детали переговоров в гостинице, так как до сих пор не ясно, каким образом велась съемка. Не заметили ли вы каких-либо признаков ведения съемки?

– Нет, ничего такого я не заметил. А потом, всё же предварительно проверялось нашей службой безопасности. Вернее, службой безопасности сына, у нас они разные, – последние слова были произнесены с некоторой продуманной стеснительностью.

– Вы вместе с сыном приехали в гостиницу и зашли в номер?

– Нет, я приехал позже. Когда я вошел в комнату, все уже были в сборе.

– При изучении записей, предъявленных шантажистами, мы смогли ознакомиться только с частью, перезаписанной вашим сыном. Это, по-видимому, связано с нежеланием вашего сына и, возможно, вас, раскрыть суть предмета покупки. То, что мы услышали и увидели в записи, нисколько не компрометирует покупателей. Вся суть компромата заключается именно в той части, которая от нас скрывается. Это значительно затрудняет наши возможности по поиску шантажистов и их записанных материалов. Вы продолжаете настаивать на закрытости для нас всей полной записи, сделанной шантажистами?

– К сожалению, мы не можем раскрыть сути покупки, а эта суть озвучена в записях шантажистов, в этом, собственно и состоит шантаж. Но я считаю, что совершенно не обязательно знать суть шантажа. Для поиска записей и самих шантажистов, нужно знать о самом факте шантажа и обстоятельствах, при которых это происходило.

Вопреки первому впечатлению Алексея, первоначальный благообразный и подтянутый облик хозяина дачи начал меняться. Алеша заметил, что папочка очень стар и уже устал от беседы.

– Ну что ж, благодарю вас за беседу, за вкусный чай и заранее прошу извинить, если потребуется еще раз вас побеспокоить.

Алексей встал и еще раз взглянул на окружающую обстановку. Дрова в камине почти догорели. Со стен на Алешу смотрели строгие лики святых, обрамленные золотой роскошью. Их было, пожалуй, слишком много не только для светской гостиной, но и вообще много. В дальнем углу Алексей заметил высокую стеклянную горку, заполненную антиквариатом, и понял, что его все время раздражало в этом доме. Это был не дом, а скорее музей, в котором жил этот старый, обладающий своим неправедным богатством человек, друживший с церковными иерархами.

Главной загадкой всей этой истории был сам предмет купли-продажи. Алексей решил, что, раскрыв суть этой загадки, он сможет лучше понять, где искать шантажистов. Он внимательно изучил договор холдинга с заказчиком и с удовлетворением убедился, что никаких формальных запретов на выяснение сути предмета купли-продажи в договоре не прописано. Заказчик просто не говорил о самом предмете ничего, считая этот вопрос строго конфиденциальным даже для холдинга. Резонно решив, что начинать надо с той маленькой зацепки, которую представляла упаковка товара, отданная на экспертизу, Алексей отправился к экспертам.

Институт, в котором проходила экспертиза с радиоуглеродным анализом упаковки, представлял собой классический образец бывшего советского научного учреждения с огромной территорией, наполненной нелепо разбросанными корпусами с обшарпанными стенами. Заранее условившись о встрече с руководителем лаборатории радиоуглеродного анализа, Алексей позвонил с проходной института и через пять минут был встречен высоким, рыжим, веснушчатым и полнощеким мужчиной средних лет, который и был завлабом Куценко Семеном Семеновичем. Алексей, представившись, объяснил цель своего визита. Семен Семенович, удивленно вскинув свои рыжие брови, сказал, что не может раскрывать результаты исследований без ведома заказчика. Конечно же, Алексей запасся необходимыми бумагами. Он предъявил письмо холдинга с просьбой ознакомить руководителя аналитического департамента с результатами исследований и письмо от заказчика с типовым грифом «по месту требования» с просьбой оказывать всевозможную помощь при проведении расследований холдинга.

Семен Семенович внимательно изучил письма, покачал головой и, глубоко вздохнув, сообщил, что никаких письменных заключений или копий он дать не может.

– Сами посудите, ведь это же работа. У меня время ограничено, зарплата у научных работников сами знаете… – траурным голосом произнес завлаб.

– Господи, да о чем речь, Семен Семенович, дорогой, нам и не нужен письменный ответ, расскажите мне все устно. А насчет работы, тем более научной, я очень вас понимаю. Вот тут нормальный гонорар, который должен компенсировать ваше потраченное на меня время, – Алексей выпалил довольно фальшиво и протянул Куценко конверт с вполне не фальшивыми купюрами.

Семен Семенович тут же сменил тон и по-деловому стал излагать суть вопроса.

– Ну что сказать, льняная ткань диагонального плетения с небольшим включением хлопка. Возраст ткани определен с помощью радиоуглеродного анализа. Радиоуглеродный метод позволяет приблизительно оценить возраст изделия. Именно приблизительно, поскольку метод основан на подсчете соотношения радиоактивных и нерадиоактивных изотопов углерода в изделии и сравнении этого соотношения с известным соотношением этих изотопов на Земле. Полученные результаты исследований датируют ткань 55-м годом нашей эры плюс-минус 230 лет. Таким образом, речь идет о реально древней ткани.