— Конечно, все так и было. — Он улыбается и похлопывает меня по плечу. — Потому что мы оба знаем, какой ты святоша. — Ройс застегивает пиджак и смахивает с него ворсинку. — Разве София не знакома с Рэйчел? — снова ехидный смешок. — Довольно извращено для тебя, Пирс. Черт, лучшая подружка, я уверен, Рэйчел этого не одобрит.

Фотографии. Был ли Ройс тем, кто их подкинул? Он подложил их в комнату?

Я смотрю ему прямо в глаза.

— Ты, черт возьми, сделал это, не так ли?

— Какого черта? — Он отступает, отряхивая пиджак. — О чем ты говоришь?

— Фотографии! Ты подкинул их в комнату Рэйчел в церкви!

— Какие фотографии? — Ройс - искусный лжец, но сейчас я думаю, он говорит правду. Выглядит смущенным, и это не наигранно, как будто он действительно не знает, о чем я говорю.

— Кто-то оставил фотографии в комнате Рэйчел перед свадьбой. Это были фотографии меня и Софии в ту ночь, в отеле. На них видно, как мы вместе входим в комнату.

— И что сделала Рэйчел, когда увидела фотографии?

—Она их не видела, я нашел их прежде, чем это сделала она.

— Так кто-то надеялся, что она увидит их и отменит свадьбу, — утверждает он.

— Да, но кто это сделал?

— Твой отец, — небрежно предполагает Ройс, снова садясь в кресло.

Я остаюсь стоять.

— Нет. Это был не он. Это был кто-то еще. Но кто? Кто мог сфотографировать нас в ту ночь?

— Никто, это запрещено. На таких мероприятиях не разрешено фотографировать, и они напомнили всем об этом на встрече.

— Я такого не помню. Но, независимо от этого, кто-то нарушил правила, потому что фотографии были сделаны той самой ночью, по крайней мере, меня. Кто бы это сделал?

— Кто-то, кого не волнуют нарушения правил. — Он замечает мое выражение лица и искренне говорит: — Пирс, клянусь тебе, это не я. Да, я нарушаю правила, но этого я не делал. — Откинувшись на спинку кресла, Ройс делает паузу, чтобы подумать. — Камера должна была быть очень маленькой, чтобы ее можно было скрыть. И она должна была быть вмонтирована в стену или на потолок, чтобы ее никто не увидел. — Он медленно улыбается. — Я знаю, кто это был.

— Кто?

— Твой босс, создатель лучшего в мире оборудования для наблюдения.

— Нет, — говорю я, быстро отвергая эту идею. — Джек не сделал бы такого. Он никогда этого не сделает.

— Он единственный, у кого есть подходящее оборудование, и это имеет смысл. Он твой наставник, он должен тебя поддерживать и направлять. Заставлять тебя следовать правилам организации, и жениться на Рэйчел определенно против этих правил. — Ройс пожимает плечами. — Джек просто заботится о себе. Ты облажался и выставил его в плохом свете. С этими фотографиями он пытался убрать Рэйчел из твоей жизни, чтобы заслужить уважение других членов.

Это кажется правдоподобным, но такого не может быть. Джек не сделал бы этого. Ему нравится Рэйчел. Он хочет, чтобы я был с ней. Он хочет, чтобы я был счастлив. И не раз говорил мне об этом. Он бы не выдал меня так. Я знаю, что он этого не сделает.

Ройс лениво зевает.

— Мы собираемся обедать или нет?

— Нет. — Я открываю дверь офиса, внезапно чувствуя себя взволнованным и напряженным. — Тебе нужно уйти. У меня дела.

Ройс встает с кресла, пожимая плечами.

— Тогда я, пожалуй, пойду в стрип-клуб.

— Твоя воля, иди. — Я уже жду не дождусь, когда он уйдет.

— А ты чем планируешь заняться? — Он смеется. — Убить Джека?

— Еще не знаю, но не говори никому об этом.

Синклер выходит из моего кабинета.

— Ройс, — окликаю я его, останавливая. — Никому ничего не говори.

Он улыбается.

— Твой секрет со мной в безопасности.

Я знаю, что его слова - ложь, но у него нет причин говорить об этом с кем-либо. Он раскрывает тайны, когда это приносит ему пользу, а эту информацию использовать Ройс не сможет. Но он все равно будет рад обернуть ее против меня. Ройс любит вести счет, и, если он делает тебе одолжение, ты становишься ему должен. Помогая мне жениться на Рэйчел, он оказал мне огромную услугу, но просьба о молчании касательно фотографий - нечто другое, поэтому, когда-нибудь в будущем, мне придется ему заплатить.

Я поспешно иду в офис Джека, пытаясь сохранять спокойствие. Теория Ройса может быть совершенно идиотской, и я не хочу обвинять Джека за то, что он, возможно, не сделал. Когда я добираюсь до его кабинета, он стоит у двери с двумя своими подчиненными.

— Пирс, ты уже вернулся, — восклицает Джек, едва меня завидев. — Это все на сегодня, — говорит он сотрудникам, и они уходят. Следующий вопрос снова адресован мне: — Как прошел медовый месяц?

— Хорошо, очень хорошо. — Я иду в его кабинет. — Могу ли я с тобой поговорить?

Он присоединяется ко мне, прикрывая дверь и с подозрением глядя на меня.

— Что с тобой произошло? Ты ведешь себя странно. Что-то случилось?

— Фотографии, — тихо говорю я, потому что дверь закрыта не плотно. — Ты сделал эти фотографии?

— Пирс, зачем мне...

— Ты единственный человек, у которого есть камеры, достаточно маленькие, чтобы их спрятать. Ты сделал это, Джек? Скажи мне!

Он не отвечает, но я вижу, как он думает, будто пытается придумать оправдание. Причину, по которой он это сделал. Очередную ложь.

Ройс был прав. Это Джек.

— Как ты мог так со мной поступить? — Я буквально срываюсь на крик.

Он тут же закрывает дверь своего офиса.

— Ты не у себя дома, будь добр, попридержи голосок.

— Скажи мне, почему ты это сделал, — требую я, а мое тело словно горит, мне кажется, что я вот-вот взорвусь. — Я доверял тебе, Джек, и ты предал меня. Ударил в спину! Я спросил тебя об этих фотографиях, и ты мне солгал!

Джек стоит прямо передо мной, сверля меня тяжелым взглядом.

— Я СКАЗАЛ тебе, чтобы ты понизил свой тон. Я все объясню, но тебе реально нужно заткнуться. — Он тяжело дышит, глаза у него потемнели от гнева. — Сотовый телефон.

— Что?

— Дай мне свой сотовый телефон.

— Я не могу. Мы должны...

— Дай мне свой проклятый сотовый телефон!

Я лезу в карман и отдаю ему свой телефон. Он берет его вместе со своим собственным, и направляется к сейфу, расположенному в стене. Набирает код, открывает дверцу и оставляет телефоны внутри. Затем возвращается, и, схватив меня за руку, подталкивает к двери.

— Лифт! Быстро!

Я открываю дверь, и он проходит мимо меня по коридору. Джек идет быстро, и я спешу его догнать. Когда мы подходим к лифту, он прикладывает свой пропуск к панели на стене, и двери разъезжаются в стороны. Мы заходим, и когда двери за нами закрываются, Джек снова прикладывается к уже другой панели, и кабинка начинает спускаться. Он не нажимал ни одной кнопки на нижние этажи, поэтому я не знаю, куда мы едем, но лифт продолжает спуск, вниз и вниз, как будто никогда не планирует останавливаться. Наконец двери открываются в длинный коридор из бетона. Джек ничего не говорит, когда я следую за ним по коридору, входя в комнату. Она маленькая, и тоже из бетона. Бетонные стены. Бетонные полы. А в центре - стол и четыре стула.

— Садись, — приказывает он.

Мы оба садимся, и я осматриваю пустую комнату.

— Джек, где мы, черт возьми?

— Глубоко под землей, где нас никто не услышит. Отслеживающие устройства? Прослушивающие? Ни одно из них здесь не работает.

— Почему мы...

— Просто заткнись и послушай. — Джек смотрит на меня через стол. — Я сделал эти фотографии, и я нанял человека, чтобы тот подкинул их в церкви.

Я вскочил.

— Джек, почему...

— Я сказал тебе, сядь!

Я чертовски сильно хочу убить его, но также хочу услышать его объяснения, поэтому опускаюсь на стул.

— Я кое-что слышал, — говорит он. — Ходят слухи, что ее убьют.

У меня внутри все леденеет, мое тело становится как камень, когда все мышцы напрягаются. Кровь шумит в ушах, адреналин переполняет каждую клеточку, когда я слышу, как его слова повторяются в моей голове. Ее собираются убить.

— Никто мне прямо ничего не сказал, — продолжает Джек. — Я просто увидел бумаги. Приказ правящего совета о том, что Рэйчел будет устранена в мае.