Она протянула вперед руки, показывая, что в них ничего нет.

— Но сегодня не вчера. И Гарольд здесь, с вами, не так ли?

Она не ответила прямо на мой вопрос.

— Какой-то немецкий философ, кажется Ницше, сказал, что история повторяется, как заигранная грампластинка, которую ставят снова и снова. Когда я впервые услышала это в колледже, это утверждение показалось мне бессмысленным. Но теперь я считаю, что Ницше был прав. Такова и история моей жизни.

— Можете ли вы выражаться не столь иносказательно?

Она покачала головой:

— Весьма сожалею, но не могу. История действительно повторяется, и, однако, я каждый раз удивляюсь.

— То же самое можно сказать про каждого из нас, миссис Шерри. Но не у всех есть такие сыновья.

— Мне бы хотелось, чтобы у меня его тоже не было! — Но она тут же спохватилась: — Нет, это неверно! Я не хочу, чтобы Гарольд умер или совсем не появлялся на свет. Как вы считаете, доктор Брокау приедет сюда из Лонг-Бича?

— Вы можете пригласить его, но, думаю, разумнее обратиться к местному врачу.

Ее лицо перекосилось.

— Это исключено. Через минуту о случившемся будут знать все в округе.

— В любом случае эта история станет общим достоянием. Она уже стала таковой, за исключением имен и названий мест. Единственная действенная помощь, какую вы можете оказать сыну,— это убедить его заговорить до того, как его заставят это сделать в полиции. Если он нам откроет, где находится Лорел, ему это зачтут представители закона.

Лицо миссис Шерри сразу вытянулось:

— Он не имеет понятия, где она. Я спрашивала его.

— Он не знает?

— Нет. Говорил, что не видел ее уже несколько дней.

— Значит, он врет.

— Возможно... Я не всегда понимаю, когда Гарольд лжет.

— Где он? — напористо спросил я.

— Дома, в своей комнате.

— Он вооружен?

— Был вооружен, но я забрала у него пистолет. Ночью он пришел в страшное возбуждение, наверно его лихорадило. Он обзывал меня всякими нехорошими словами и даже угрожал пистолетом. Поэтому я отобрала его.

— И что с ним сделали?

— Разрядила и убрала в кладовку, а патроны в другое место, в стиральную машину в ванной.

— Разумно. Теперь разрешите мне поговорить с Гарольдом.

Лицо ее приобрело такое тоскливое выражение, что мне стало жалко ее.

— Гарольд мне этого никогда не простит!

— Но ведь может случиться гораздо худшее. При создавшейся ситуации у вашего сына нет будущего, миссис Шерри. Я удивлен, что сюда еще не явилась полиция. А когда она пожалует, у вас самой будут страшные неприятности за укрывательство преступника, разыскиваемого полицией.

— Но я же его мать!

— В таком случае дайте мне с ним поговорить. А вы тем временем вызовите врача. Неужели у вас нет ни одного по соседству?

— Есть, доктор Лангдейл живет в Эл Ранчо.

Она впустила меня в дом через черный ход и привела на кухню. На электроплитке чадила сковородка с подгоревшим беконом. Миссис Шерри схватила ее голой рукой, обожгла пальцы и с грохотом уронила на пол. Вероятно, в этот день у миссис Шерри все шло кувырком.

Пока она держала руку в холодной воде, откуда-то из глубины дома раздался голос ее сына:

— В чем дело?

Она тихонько повела меня через весь дом к двери его комнаты, знаком попросила подождать и скользнула в дверь.

— В чем дело? — снова услышал я его недовольный голос.— Я думал; ты готовишь мне завтрак.

—- Я готовила, но обожгла руку.

— Всего лишь? А мне показалось, что ты с кем-то разговаривала.

В комнате воцарилось молчание, я слышал тяжелое дыхание кого-то из них.

Наконец миссис Шерри решилась:

— Да, к нам пришли. В холле находится человек, желающий с тобой поговорить.

— Что ты задумала со мной сделать?

Он допрыгал на одной ноге до двери, широко распахнул ее и увидел меня. Нога его была перевязана окровавленным бинтом, штанина пижамы закатана выше колена, волосы нависли на лицо.

— Кто вы такой? Я вас не знаю.

— Моя фамилия Арчер, я частный детектив.

— Что вам нужно?

— Лорел.

Он снова обратился к матери и яростно закричал:

— Это твоя идея, проклятая дура?!

Она наклонила голову, очевидно давно привыкнув к подобным эпитетам, и пробормотала:

— Ты не должен разговаривать со мной в таком тоне. Я же твоя мать!

— Тогда и веди себя как мать!

Я приложил руку к его груди — сердце его бешено колотилось — и заставил его вернуться в комнату. От неожиданности он плюхнулся на кровать.

— Нам с Гарольдом надо поговорить об очень серьезных делах, миссис Шерри,— заявил я.— Вам было бы лучше не слушать. Лучше и вам, и всем нам.

Она посмотрела на Гарольда совершенно опустошенным взглядом и направилась к выходу из комнаты.

— Один вопрос, прежде чем вы уйдете,— остановил я ее.— Где коробка с деньгами?

— Я убрала ее в кладовку. Не подумайте, я не собиралась присваивать деньги. Вы хотите, чтобы я их принесла?

— Оставьте их там, где они лежат. Не исключено, что в дальнейшем вы сможете поторговаться.

Гарольд следил за нами как посторонний зритель на теннисном корте, поставивший крупную сумму на проигрывающего игрока и теперь смирившегося с судьбой.

Но все же он не вытерпел:

— Вы говорите о моих деньгах! — воскликнул он, потрясая кулаками в воздухе.— Они мне дорого достались!

— Похоже, вам все дорого достается, потому что вы избегаете прямых путей. Если бы у меня было такое досье, Гарольд, я бы попросил доброго совета.

— И во сколько же мне обойдется ваш совет?

— Ни во сколько. У меня есть клиент, его зовут Том Руссо. Но то, что вы сделали с его женой, может вам стоить всей оставшейся жизни.

Гарольд в страхе посмотрел на меня.

— Даю вам слово, я ничего с ней не сделал. Я даже не видел ее на этой неделе.

— Это правда! — тотчас подхватила мамаша.— Гарольд говорил мне то же самое.

— Я выслушал вас, миссис Шерри, а теперь мне надо поговорить с вашим сыном с глазу на глаз. Полиция в первую очередь захочет выяснить, где находится Лорел. Если он сумеет помочь им в этом, они, пожалуй, согласятся закрыть глаза на некоторые другие его художества.

— Я не знаю, где Лорел. Ведь это правда, мама?

— Правда, правда!

Она встала между нами, готовая защитить его от моих нападок.

— Гарольд никогда бы пальцем не тронул Лорел, он же ее обожал.

— Да, я ее обожал.

Я догадывался, что здесь происходит. Мать с сыном приготовились разыграть в моем присутствии спектакль, который они, возможно, репетировали лет пятнадцать подряд. За эти годы спектакль стал совершенно нереальным и оторванным от жизни, как сон. Мне же была отведена в нем роль недостойного отца, который бросил их в тяжелую минуту, а теперь явился мучить невинные жертвы.

 Глава 40

У меня появилось желание накинуться с кулаками на обоих, но вместо этого я заговорил с миссис Шерри твердым доброжелательным тоном:

— Выйдите отсюда на несколько минут, у меня нет времени выслушивать эту чепуху. И вызовите доктора Лангдейла.

Она послушно ретировалась, и я захлопнул за ней дверь.

Гарольд заметил:

— Вы не должны повышать голос, мама не привыкла к такому обращению.

Я расхохотался ему в лицо. Конечно, я бы предпочел % дать ему добрую затрещину, но, к сожалению, не все доступное ему разрешается мне. Поэтому я произнес с внешним спокойствием:

— Где она, Гарольд?

Он вскинул на меня свои детские, невинные глаза:

— О ком вы говорите?

— О Лорел Руссо.

— Спросите ее отца, он ответит.

— Не пытайтесь меня провести. Джек Леннокс лежит в больнице Пасифик Пойнта с дырой в голове, которую проделали вы.

— Он первым стрелял в меня. С моей стороны это было актом самозащиты.

— Вымогатели не имеют права на самозащиту. Если Джек Леннокс умрет, вы попадете в такую трясину, из которой вас не сможет вытащить самый опытный адвокат. Вы уже увязли с этим похищением. Если бы вы были таким сообразительным, каким себя считаете, то могли бы уже кое-что предпринять, чтобы выбраться из этой истории.