В этом кафе встречались люди разных возрастов и социальных групп. Тут были и длинноволосые девицы, и бородатые молокососы, и семейные пары с детьми, и старики, медленно жующие свой скудный ужин. Двое парней убирали грязную посуду со столов и протирали их тряпками сомнительной чистоты, производя при этом много шума.

Я подошел к стойке, желая вызвать администратора, но меня отвлек запах еды. Я даже не мог вспомнить, когда и что я ел в последний раз. Официантки, снующие взад и вперед с большими подносами, показались мне посланницами неба.

Я заказал жареную печенку с луком, картофельное пюре, тыквенный пудинг и кофе, добавив при этом, что хотел бы поговорить с директором. Тот — лысеющий старичок в костюме из хлопчатобумажной ткани — подошел к моему столику, когда я уже пил кофе.

—Что-то случилось, сэр? .

— Надеюсь, что нет. Еда была о’кей.

— Рад слышать, мы стараемся держать нашу марку.

— Я ищу Гарольда Шерри, он дал мне ваш адрес.

— А, Гарольд... он больше здесь не работает.

— Где же мне его найти?

Директор развел руками, но этот жест не вязался ни с его внешностью, ни с занимаемым положением.

— Гарольд даже не соизволил меня предупредить, что собирается уходить. На прошлой неделе он просто не вышел на работу.

— Почему?

— Слишком высокого мнения о собственной особе, считал, что такая работа не по нему. Это вежливо сформулировано... Скажите, вы его родственник?

— Всего лишь знакомый. Он не сообщил своего нового адреса?

— Возможно, и сообщил. Спрошу у кассирши. Он все время вертелся возле нее.

Ее звали Чарлен. У нее были невозмутимые голубые глаза и блестящие русые волосы. Она сидела за кассой с таким видом, будто управляла самолетом. Когда директор спросил ее о Гарольде, девушка смутилась, покраснела и покачала головой. Он удалился, снова разведя руками на испанский манер.

Я подождал и, когда кассирша успокоилась, подошел к ней расплатиться за обед.

— Если бы вы помогли мне связаться с Гарольдом, я был бы вам очень признателен.

— Вы ему не родственник?

— Нет, но я сегодня виделся с его матерью.

— Я не знала, что у него есть мать. Он всегда говорил только о своем отце. Утверждал, что тот крупный нефтяник в Техасе. Это правда?

— Насколько мне известно, он рядовой инженер.

Она глубоко вздохнула, грудь ее заколыхалась.

— Значит, у Гарольда были основания начать здесь все с самого начала.

— Какие основания?

— Понимаете, он хотел изучить пищевое производство. Отец обещал ему купить небольшой ресторанчик, но поставил условие, чтобы Гарольд освоил на практике это дело.

Своими невыразительными глазами 'она пристально глядела на меня. Я понял, что она не столько рассказывает о Гарольде, сколько выспрашивает о нем. Похоже, ее мучили сомнения, не был ли Гарольд лжецом.

Я ответил ей вопросом на вопрос:

— Чарлен, не можете ли вы мне сказать, где он?

— Все зависит от того, зачем он вам понадобился сейчас.

— Не стану вдаваться в подробности, но Гарольд получил некоторую сумму денег.

— Большую?

— Можно сказать, большую.

Она мне не поверила, но, несмотря на это либо как раз благодаря этому, сообщила мне то, что меня интересовало.

— Последний раз я видела его в винном магазине. Считалось, будто он уехал в Техас навестить отца, на самом же деле он остался здесь, в Лонг-Биче, с рослой толстухой... Говорил, что ее зовут Рамоной.

Глаза у нее стали холодными.

— Он покупал ей пиво.

— Известно ли вам, где ее можно найти?

— Полагаю, это вам скажут в винном магазине. С ней там разговаривали, как с постоянной покупательницей. Это «Том и Джерри», вниз по дороге.

Она махнула рукой в направлении берега.

Я отправился туда. Слева теснились громоздкие административные здания, жилые дома светились огнями, автомашины постепенно заполняли прибрежную полосу, где их оставляли на ночь. Справа стоял какой-то неопределенной формы сарай, нечто вроде места для развлечения людей с туго набитыми карманами. Впереди поблескивала вода гавани.

В полутьме блуждали матросы. На краю дороги возле «Тома и Джерри» сидел пьяный в хорошем костюме и читал вслух стихи, которые, похоже, тут же сочинял. У улыбающегося мужчины за стойкой был такой вид, словно он не знал, застрелить ли ему меня или обслужить, в зависимости от того, что я ему скажу.

— Знаете ли вы девушку по имени Рамона?

— Одну Рамону я знаю, но девушкой я бы ее не назвал. Очевидно, вас интересует, сколько денег она Тратит на спиртное?

— Нет, я же не из отдела наблюдений за нравственностью. Просто я разыскиваю ее приятеля, только и всего.

— Гарольда?

— Точно.

— Последнее время я что-то не видел Гарольда»

— А где живет Рамона?

— Отсюда направо, на следующей улице, в первом от угла трехэтажном доме. Ее квартира на втором этаже. Если хотите дружеского приема, захватите ей пива.

Я последовал его совету.

В вестибюле дома парень в морской форме прижимал к стенке молодую женщину. Они не обратили на меня ни малейшего внимания. Я поднялся по темной лестнице, крепко держась за перила, и благополучно добрался до двери квартиры Рамоны.

Дверь открыла мне женщина, довольно неряшливо одетая. Смерив меня с головы до ног изучающим взглядом, она буркнула:

— Хелло!

У нее было широкое добродушное лицо, черные как уголь глаза, иссиня-черные волосы. Тело казалось распухшим в туго обтягивающем платье, но, как и в лице, в нем была какая-то животная привлекательность.

— Хелло, Рамона!

— Кто вы такой?

— Всего лишь приятель вашего приятеля.

— Кто ваш приятель?

— Гарольд Шерри.

— Он мне о вас не говорил.

— Гарольд здесь живет?

— Больше не живет.

— Оставил ли он вам свой новый адрес?

— Нет.— Она прижалась ко мне могучим плечом.— На Гарольда есть жалобы?

— Как сказать? Он мне задолжал.

— Мне тоже. Выходит, мы товарищи по несчастью? Выходит... Входите же, чего вы ждете?

Она отошла в сторону, пропустив меня в квартиру. Комната была грязная и захламленная, как большая кладовка. Треть ее занимала неубранная кровать. Два колченогих стула стояли по обе стороны стола, на котором сиротливо пылились пустые бутылки из-под пива:

— Я только что допила последнее,— сообщила Рамона.

—. Я прихватил с собой немножко.

— Весьма мило с вашей стороны. Наверно, Гарольд предупредил вас, что я очень люблю пиво?

Меня заинтересовало, из каких она мест. Говорила она без малейшего акцента, но в то же время не совсем свободно, словно английский язык не был ее родным. Рамона откупорила бутылку, протянула ее мне, а вторую приготовила себе.

— Садитесь, выпьем за/вас, а потом за Гарольда и за •его новую девушку.

— Разве у него есть такая?

— Есть, есть. Они приезжали вместе, когда он на днях явился сюда за своими вещами.

— Вы ее видели?

— Не совсем. Я высунулась из окна, но она оставалась в машине. Вы ее знаете?

— Вот как? Что это была за машина?

— Маленькая, зеленая, подержанная.

— «Фэлкон»?

— Вроде так она называется. Малолитражка. Так вы знаете девушку?

— Не уверен.

— Я хотела спуститься вниз и познакомиться с ней, но Гарольд меня не пустил. Не хотел, чтобы я ее видела. Единственно, что мне удалось разглядеть, она тоже брюнетка, как и я.

— Почему он не хотел вас познакомить?

— Потому что я наполовину индианка, а у Гарольда старомодные взгляды, хотя он и бывал в разных переделках. Ну и потом он считает меня слишком толстой.

Она несколько раз кивнула:

— Я и вправду толстая. Тут уж ничего не поделаешь. Угадайте, сколько мне лет?

— Тридцать пять.

Я хотел ей польстить, а попал пальцем в небо.

— Двадцать девять, а выгляжу старше, потому что уж чересчур меня разнесло. Будь вы на моем месте, что бы вы предприняли в этом отношении?

— Отказался бы совсем от пива.

— Ну нет, только не это! Нужно же, чтоб что-то радовало, а иначе остается сидеть и ждать...