За этими шутливыми жалобами я почувствовал сомнение и даже недоверие, которые, с моей точки зрения, были вполне оправданы для отца Лорел. Он подошел ко мне вплотную с кривой усмешкой на губах и заговорил гораздо тише:

— Я понимаю своего зятя.— Последнее слово прозвучало явно с гадливостью.— Он не желает с нами встречаться. Поверьте, наши чувства совпадают. Так что с его стороны было вполне разумно прислать своего представителя. Но я не понимаю вашу позицию в данном деле.

— Я частный детектив,—-пояснил я без тени смущения.— Том Руссо поручил мне разыскать вашу дочь.

— Вот уж не думал, что он может так переполошиться!

— Он очень встревожен, однако в данный момент не может уйти с работы, а поскольку я последним виделся с вашей дочерью, я согласился ’поехать сюда и поговорить с вами.

Леннокс схватил меня за руку. При этом словно замкнулась электрическая цепь, и я почувствовал напряжение, перешедшее от него ко мне.

— Последним виделись с Лорел? Что вы имеете в виду?

— Она ушла из моей квартиры с кучей таблеток нембутала.— Я взглянул на часы,—Это случилось немногим больше часа назад.

— Каким образом она очутилась в вашей квартире?

— Я встретился с ней на пляже у Пасифик Пойнта. Она попросила меня довезти ее до Вест Лос-Анджелеса, что я и сделал. Затем она пожелала воспользоваться моим телефоном и позвонила мужу.

— Что произошло между Лорел и ее мужем?

— Ничего особенного. Он собирался уходить на работу и поэтому не мог за ней приехать. Сейчас, конечно, он винит себя, но я его не упрекаю. Ваша дочь была расстроена еще до того, как мы выехали из Пасифик Пойнта.

— Чем?

— Прорывом нефти в первую очередь. Она пыталась спасти морскую птицу, а та умерла у нее на руках.

— Не говорите мне об этом! Люди сейчас готовы сваливать на нефтяное пятно все, что случается плохого. Можно подумать, что с ним пришел конец света!

— Возможно, что для вашей дочери так оно и есть. Она исключительно нервная и впечатлительная женщина. Мне показалось, она на грани истерии.

Леннокс покачал головой. Похоже, что он сам дошел до предела и в действительности не желает слушать мой рассказ о его дочери. Я спросил:

— Раньше она часто думала о самоубийстве?

— Нет, насколько мне известно.

— Кто же это может знать?

— Поговорите с ее матерью.

Он провел меня в дом, будто был там хозяином. В освещенном холле мы на мгновение оказались совсем рядом и обменялись быстрыми взглядами. У него было коричневое от солнца и ветра лицо, проницательные голубые глаза и шапка кудрявых русых волос, росших низко над лбом. Его взгляд был чересчур самоуверенный, губы капризные и надменные, но в то же время несколько растерянные, как будто он почувствовал первое холодное дуновение старости. Ему было, видимо, лет пятьдесят, но выглядел он моложе.

Его жена ожидала в гостиной в обществе двоюродной сестры Тома, о которой он рассказал мне в аптеке. Женщины сидели на стульях лицом друг к другу совершенно неподвижно, можно было не сомневаться, что они уже давно исчерпали все темы для разговора.

Кузина Тома, более молодая, была в светло-голубом брючном костюме, который подчеркивал округлые формы ее тела. Она чем-то напоминала затравленного зверя, но все же ответила мне веселым взглядом, когда я незаметно подмигнул ей.

— Я Глория,— представилась она.— Глория Флаэрти.

Женщина постарше была похожа на Лорел, повзрослевшую лет на двадцать пять, если, конечно, та доживет до такого возраста. У нее сохранились остатки былой красоты, но от носа к уголкам рта уже пролегли страдальческие складки, а черные круги под глазами невольно наводили на мысль, что она пережила множество неприятностей. В волосах мелькали белые нити.

Она вяло подняла руку в черной перчатке и вложила ее в мою.

— Мистер Арчер? Мы совершенно ничего не понимаем. А вы? Правду ли говорит ее муж, будто Лорел задумала покончить с собой?

— Вполне возможно.

— Но почему? Что-нибудь случилось?

— Я собирался вас спросить об этом.

— Вот уже несколько дней я не разговаривала с Лорел. Она гостила у бабушки. Ей там нравятся теннисные корты. Она уверяет, что для нее это прекрасная терапия.

— Выходит, она нуждалась в терапии, миссис Леннокс?

— Я употребила это слово в самом широком его значении.— Она повернулась, красноречиво посмотрела на кузину Тома, потом снова на меня.— Я бы Предпочла не затрагивать эту тему в присутствии посторонних.

Глория тотчас вскочила,

— Пойду закончу уборку кухни... Может быть, кто-нибудь хочет выпить или поесть?

Ленноксы с одинаковыми гримасами покачали головой. Казалось, их оскорбило предположение, что они могут есть или пить в доме Руссо. Похоже, они чувствовали себя космонавтами, которых непредвиденные обстоятельства задержали на враждебной планете, боящимися дольше ждать и презирающими чуждую обстановку, но вынужденными поддерживать мир с ее обитателями.

Кузина Тома ушла на кухню. Миссис Леннокс встала и принялась расхаживать по ограниченному пространству перед холодным камином. Она была довольно высокая и худощавая, передвигалась с юношеской нервозностью, поминутно хлопая в ладоши, по-прежнему не снимая черные перчатки.

— Интересно, какими духами она надушилась? Похоже на «Полночь на Лонг-Биче»...

Я подумал, что она старается держаться свободно, но слова ее падали тяжело, как свинцовые гири.

Затем миссис Леннокс обратилась ко мне:

-— Как вы думаете; она с Томом живет?

— Сомневаюсь. Он говорил, что она его двоюродная сестра. Но что гораздо важнее, он любит вашу дочь.

.— Тогда почему же он не смотрит за ней?

— Насколько я понимаю, «смотреть» за ней очень непросто, миссис Леннокс. Лорел руководствуется только собственными желаниями.

Женщина задумалась.

Это верно. Так всегда было. Никто не мог предугадать, что придет в голову Лорел. Я надеялась, что замужество...

— Забудь об этом замужестве! — вспылил Леннокс.— Оно явно приближается к концу. Они неделями живут врозь. Руссо уверяет, будто не хочет развода, а на самом деле, я уверен, он просто тянет время в ожидании отступного. Мне знакомы подобные типы’.

— В отношении его вы можете ошибаться,— возразил я.— Мне показалось, он волнуется за нее не меньше вас.

— В самом деле? Не забывайте, что я ее отец. И меня возмущает вынужденное родство с каким-то аптекарем. '

Впрочем, он был в таком настроении, когда его все возмущало. Сначала лицо его побагровело, потом приняло сероватый оттенок. Его супруга наблюдала за этими изменениями с всевозрастающей тревогой, как будто подобные сигналы были ей хорошо известны. И хотя в ее взгляде я уловил некоторую отчужденность, она наклонилась к нему, положив руки ему на плечи.

— Успокойся, Джек. Зачем торопить события? — И пояснила мне: — У мужа повышенное давление. В данном случае говорить о причине не требуется.

Я спокойно перевел разговор в нужное русло.

— Я толком не пойму, миссис Леннокс, почему вы приехали сюда?

— Мы подумали, что Лорел, может быть, здесь. Ее бабушка уверяла, что она толковала о возвращении к Тому.

— Очевидно, вы переживаете за нее?

— Я всю жизнь переживаю за нее, всю ее жизнь,

— Может, вы скажете почему?

— Хотела бы сама это знать.

— Означает ли это, что вы не можете-ответить на мой вопрос? Или не желаете?

Она снова посмотрела на мужа, как бы ожидая указаний. Его лицо стало пунцовым. Он провел по нему рукой, вытирая его, но это ничего не изменило. А вот голос, когда он заговорил, стал звучать иначе.

— Лорел для нас очень много значит, мистер Арчер. Она наш единственный ребенок, других детей у нас не было. Если что-нибудь с ней случится...— Он пожал плечами и поник в кресле.— Как вы считаете, что могло с ней произойти?

Леннокс замолчал. Жена смотрела на него, словно стараясь прочесть его мысли. Я обратился к ним обоим:

— Предпринимала ли она прежде попытки покончить с собой?

— Нет! — сразу же ответил отец.