Он ударил себя в грудь.

— Когда я воевал, они прятались у себя дома. И теперь они не желают даже бросить мне кость со своего стола!

Сано был вынужден согласиться, что Накаи был прав. Сотни солдат погибли, а люди, которые не обагрили кровью свои мечи, пожинали плоды их победы. Сано подумал, что кроме Эджимы и Мориваки, соответствует этому описанию и он сам.

— Вы также просили вам помочь руководителя церемониала Оно и комиссара дорог Сасамуру?

Накаи фыркнул:

— Этих я тоже просил.

— Когда же это было?

— Я точно не помню. Незадолго до того, как они умерли.

Сано также знал, что Накаи должен был понимать, что был один человек, получивший наибольшую пользу от усилий капитана, и этот человек обладал достаточными полномочиями для того, чтобы достойно наградить этого воина.

— А вы просили о продвижении по службе правителя Мацудайра?

Накаи покачал головой, кипя от обиды.

— Если бы я мог! Я записывался к нему на прием. Я рисковал своей жизнью, чтобы он был у власти, а он даже не ответил мне!

Сано и Хирата обменялись взглядами, они отметили, что недовольство капитана Накаи включало господина Мацудайра, а также всех жертв, с которыми он имел контакт перед их смертью. У него было множество причин для нападения на новый режим господин Мацудайра.

Сано спросил:

— Что вы сделали, когда Оно, Сасамура, Мориваки и Эджима отказали вам?

Накаи поморщился.

— А что я мог сделать? Я ушел, поджав хвост.

— Ты не отомстил им? — спросил Хирата.

Подозрение вкралось в глаза Накаи:

— О чем ты говоришь?

На ринге схватились борцы. От ударов их плоть тряслась. Публика бурно приветствовала их. Борцы, сцепившись, били друг друга, толкались, при этом каждый из них пытался выбросить противника из кольца.

— Вы один из лучших бойцов в Японии, — сказал Хирата. — Знаете ли вы, дим-мак?

— Нет. Никто этого не знает. Это всего лишь легенда. Что…?

Написанное на лице Накаи недоумение сменилось удивленным пониманием.

— Вы думаете, что эти люди погибли в результате смертельного касания. И вы спрашиваете меня, сделал ли это я.

— А это ты? — Сано.

Накаи со смехом, который не скрывал охватившего его ужаса, произнес: — Я не притрагивался к ним.

— Одно касание пальцем это все что требовалось, — сказал Хирата, ударяя пальцем по виску.

— И четыре человека, которые не только отказались дать вам то, что вы хотите, но оскорбили вашу гордость, уже больше никогда не поднимутся.

В негодовании Накаи уставился на Хирату.

— Я солдат, а не убийца. Я убивал своих противников только на поле боя.

Злость от догадки заполнила его глаза.

— О, я вижу, что происходит. Вам нужно найти, кто виновен в этих смертях. И, вы подумали: «А что насчет этого бедного попрошайки Накаи?» Ему так хотелось принести себя в жертву господину Мацудайра. Давайте сделаем его козлом отпущения, и избавиться от него.

Почти кричал Накаи злобным голосом.

— Ну, а я с этим не согласен.

Он расправил плечи и резко вытащил свой меч из ножен.

Сано, Хирата, и сыщики инстинктивно прыгнули в стороны и достали свое оружие. Зрители вокруг них завизжали и бросились прочь, не желая угодить в драку. Но Накаи повернул меч на себя, схватил обеими руками рукоятку, а кончик лезвия прижались к его животу.

— Я совершу сепуку прежде, чем я позволю вам позорить мое имя.

Его глаза говорили о серьезности его намерений.

Сано выдохнул с облегчением, что ему не нужно сражаться с Накаи. Смерть главного подозреваемого никак могла не помочь расследованию и он не мог не жалеть этого человека.

— Убери свой меч, капитан.

Накаи посмотрел, но подчинился прямой команде начальника и убрал лезвие. Сано не мог сказать, был ли он рад или жалел, что самоубийство удалось предотвратить. Может быть, Накаи и сам не знал. На ринге, борцы расцепились, а потом схватились еще раз. Один из них потерял равновесие. Другой схватил его за набедренную повязку и тяжело бросил за кольцо ринга, где тот ударился о тюки с песком перед публикой, которая была в восторге. Зрители на балконах швыряли монеты и дорогие одежды победителю, который расхаживал, подняв кулаки.

— Я не ищу козла отпущения, — сказал Сано Накаи. — Если вы невиновны, как утверждаете, то вам нечего меня бояться. Но лучше оставайтесь в живых и не покидайте город, пока я не закончу свое расследование.

Он кивнул своим товарищам, показывая, что с Накаи на данный момент разговор закончен. Они пошли по балкону и спустились по лестнице. Когда они собрались внизу, Сано посмотрел на Накаи. Капитан стоял на балконе, глядя на них сверху вниз, выражение его лица говорило об огорчении и злобе.

— Как вы думаете, он блефует? — спросил Хирата.

— Если это так, то он хороший актер, — сказал Сано.

Сыщик Араи поинтересовался:

— Как вы думаете, он виновен?

— Он по-прежнему наш главный подозреваемый.

Сано повернулся к Татибане.

— Проследишь за ним. Не позволяй ему увидеть тебя, но не выпускай его из виду. Я хочу знать, где он бывает, всех, с кем он встречается, и все, что он делает.

— Что, если он пытается прикоснуться к кому-то? — спросил молодой сыщик.

— Останови его, если сможешь. Если он убийца, мы не сможем предотвратить еще одно убийство, но, по крайней мере, мы можем поймать его на месте преступления.

— Да, почтенный канцлер.

Молодой сыщик отошел и быстро затерялся в толпе.

— А сейчас мы возвращаемся в мою резиденцию, — сказал Сано Хирате и другим сыщикам.

— Может быть, уже проверили информаторов Эджимы и мы найдем среди них нужного человека.

Кроме того, преступник имел время, чтобы покинуть Эдо, и могла так случиться, что он уже давно скрылся. Когда они проталкивались через толпу зрителей и на ринге началась еще одна схватка, Сано подумал, расследование Рейко, должно быть, продвигается лучше. Он надеялся, что она ограничится посещением поселка хинин и закончит свое расследование.

Глава 14

Район Риогоку, расположенный на берегу реки Сумида, был местом развлечения обеспеченных жителей Эдо. Он вырос на открытое пространство, которое появилось после великого пожара Мэйрэки, во время которого тысячи людей оказались в ловушке и сгорели, потому что такое количество людей не могли быстро переправиться по мостам в безопасное место. Когда Рейко ехала через Риогоку в своем паланкине, она с любопытством смотрела в окно. Красочные надписи на лотках, что стояли вдоль широкой улицы рекламировали разные представления, которых не было в театральном районе, вроде актеров-женщин. Она восхищалась великолепно сделанной моделью голландского галеона, что стоял в одном киоске, красивыми попугаями в другом, фигурками людей-великанов и сделанных из раковин и виноградных лоз страшилищ. Священники и монахи просили деньги у толп гуляющих.

Рейко уже слышала, что ее слуги говорили об этом месте, но никогда не была здесь, так как эти места посещали, главным образом, представители низших классов. Ее охранники ехали близко, готовые защитить ее от воров и других злоумышленников, которые промышляли в толпе и скрывались в переулках. Но воздух этого места с сомнительной репутацией волновал ее.

Молодая монахиня, одетая в мешковатые одежды из простой ткани, с обритой головой, подбежала к паланкину Рейко и сунула в окно чашу для подаяния:

— Милостыня для бедных!

Рейко спросила ее:

— Где-то здесь должен быть балаган, что принадлежал человеку по имени Таруйа. Можете ли вы сказать мне, где это было?

Монахиня указала вниз по улице:

— Это там, где красные ворота.

— Большое спасибо — сказала Рейко, после чего бросила монету в миску монахини и дала указание своему сопровождению, направится к двум окрашенным в красный цвет деревянным столбам и увенчанным черепичной крышей. Она ожидала найти развлекательный зал отца Югао закрытым, но они встретили людей, стоявших в очереди к билетной кассе. Над воротами была вывеска «Сто дней — Театр-варьете». Рейко вылезла из паланкина и распорядилась купить билеты, у нее было неприятное ощущение, что Сано не будет рад услышать, что она захотела продолжить свое расследование за пределами поселка хинин. Но желание узнать правду и обеспечить справедливость, пересилило. К тому же, она уже зашла достаточно далеко и не хотела останавливаться.