Он и его люди, оставив своих лошадей у коновязи, и пошли на огромную арену. Над ее стенами возвышались два яруса балконов, покрытые бамбуковыми навесами. Нижние ярусы были уже полны людей, новички по лестницам поднимались на верхние уровни. В центре арены располагался ринг-дохе, обозначенный четырьмя столбами с натянутыми между ними шнурами. Тысячи зрителей сидели на земле, прижавшись к кольцу из тюков из рисовой соломы заполненных глиной, что ограждали ринг. Судьи-гедзи опустились на колени у его края. Торговцы предлагающие напитки пробирались сквозь толпу.

— Как же в этом столпотворении нам найти капитана Накаи? — спросил Хирата, когда Сано всматривался в шумную публику.

— Может, нам повезет, — сказал Сано.

Барабанный бой оживился. В кольцо вышли борцы, намазанные жиром мощные тела которых блестели на солнце. Они были в темных шелковых поясах-маваси, завязанных на спине, со свисающей бахромой, и парчовых передниках, на которых были изображены фамильные гербы правителей провинций Кисю, Идзумо, Сануки, Авы, Каримы, Сендайя и Намбу. Эти правители набирали борцов в свои частные школы. Сано заметил, что команд было больше, чем обычно: война создала большое количество ренинов, которые пополнили ряды борцов сумо.

Зрители разразились приветствиями, когда борцы посыпали себя солью, очищая себя для священного поединка. Они топали ногами и хлопали в ладоши, чтобы показать свою силу и отогнать злых духов. Судьи держали плакаты с указанием их имен. Глядя вверх, на балконы, Сано заметил странное явление. Верхний ярус был набит людьми, за исключением свободного места место прямо напротив кольца. В его середине сидел одинокий самурай.

— Там он, — показал Сано.

Сано и его люди, толкаясь, прошли сквозь толпу к лестнице. Когда они шли вдоль балкона, мимо публики, что на коленях сидела на полу, туда, где группа простолюдинов уселись в пустом пространстве около капитана Накаи.

— Валите отсюда, — сказал он. — От вас воняет.

Голос у него был воинственный, угрожающий. Простолюдины поспешно сбежали.

Сано видел Накаи только один раз — на церемонии после войны, когда победоносная армия маршировали перед правителем Мацудайрой, неся отрубленные головы убитых вражеских солдат, тогда капитан Накаи произвел незабываемое впечатление своим высоким ростом, отличным телосложением и благородными манерами, он выглядел как идеальный солдат.

Накаи было около тридцати лет, когда он гордо проходил мимо, Сано, глядя вполне допускал, что этот человек смог, в одиночку, убить сорок восемь солдат в бою. Сегодня же, когда капитан сидел, сложа руки и ссутулившись, одетый в коричневые шелковые халат и штаны, без доспехов, он не производил впечатления непобедимого воина. Увидев тени, заслонившие ему свет, лицо Накаи выразило недовольство.

— Капитан Накаи? — обратился к нему Сано. Накаи обернулся. Узнав Сано и Хирату, он согнал недовольство со своего лица:

— Почтенный канцлер, сесакан-сама.

Он отозвался и поклонился.

— Пожалуйста, садитесь.

Обнажив в улыбке широкие белые зубы, он предложил им место, которое он зарезервировал вокруг себя.

— Большое спасибо, — сказал Сано. Он, Хирата и их люди сели.

— Вы любите сумо? — спросил Накаи.

— Да, — ответил Сано, — но сейчас мы здесь не поэтому. Мы приехали, чтобы поговорить с тобой.

— Со мной? — в голосе Накаи звучало благоговение и удивление. Увидев его с вблизи, Сано заметил недостаток в его совершенном образе. Это были его глаза. Их выражению чего-то не хватало, может быть, не столько интеллекта, как самообладания.

— Но почему… как вы узнали, чтобы найти меня здесь?

Когда Сано сказал ему, лицо Накаи покраснело:

— Да, я знаю, что должен быть на своем посту, но сейчас там во мне особой нужды нет. Кроме того, составление графиков дежурств и проверка солдат довольно нудное занятие в сравнении с войной.

Сано знал, что многие солдаты после войны никак не могли приспособиться к обычной мирной жизни, они были беспокойными, слишком много выпивали и часто дрались между собой. Но ему не нравилось отношение Накаи к службе. Хирата и сыщики покосился на Накаи: самурай должен был исполнять приказы, а не жаловаться.

— В конце концов, за то, что я сделал для правителя Мацудайра, я заслуживаю большего.

Накаи, очевидно, думал, что заслуги давали ему право на большее вознаграждение, хотя его господин ничем ему не обязан, ведь самурай обязан просто исполнять свой долг. Он же, казалось, не замечал неодобрение слушавших его самураев.

— Многие солдаты, которые убили гораздо меньше врагов, чем я, были повышены, но не я.

Говорил он с горечью.

— Я знаю, в моей семье имеются дальние родственники, что воевали на стороне Янагисавы. Но ведь я тут ни при чем.

Сано подумал, что возможно, в этом плане он не ошибался, для политических назначений это имело значение и Накаи обошли милостями, отдав предпочтение менее заслуженным солдатам, потому что чиновники боялись показать себя в неприглядном свете, перед правителем Мацудайра.

— Я был верным слугой господина Мацудайра. Все, что я хочу от него, чтобы это признали. Я не требую увеличения платы.

Накаи кипел благородным негодованием.

— Все, что я прошу, это иметь возможность служить господину Мацудайра в должности, на которой я смогу делать для него больше, чем сейчас.

Тут Сано перебил тираду обиженного военного:

— Теперь у вас есть шанс, господин Мацудайра приказал мне расследовать смерть господина Эджима. Надеюсь, что вы мне поможете.

— Конечно, — в замешательстве сказал Накаи, очевидно, не ожидая осуществить свое желание таким образом. — Что я могу сделать для вас?

Под балконом, перед публикой, что располагалась внизу, борцы парадное представление и вышли из центрального круга. Глашатай выкрикнул имена борцов, которым предстояло сразиться в первой схватке. Застучали барабаны. Два массивных борца, в набедренных повязках, присели у противоположных концов ринга. Толпа замерла в ожидание.

— Я допрашиваю всех, кто встречался с Эджима незадолго до его смерти, — начал Сано. — Данные показывают, что у вас была с ним личная встреча.

Накаи нахмурился, как будто не понял о чем идет разговор.

— Да, я просил господина Эджима, чтобы он помог мне получить повышение по службе. Он был близок к господину Мацудайра и я подумал, что он может замолвить за меня словечко.

— Как прошла встреча?

Гнев сверкнул в глазах Накаи.

— Эджима сказал, что не может мне помочь. Мол, этим он может создать проблемы самому себе. Эджима сказал, что не знает меня достаточно хорошо, чтобы рекомендовать меня к господину Мацудайре. Он сказал, что если я хочу повышения, мне надо еще много чему поучиться. Потом он прогнал меня.

Сано встречал много людей, которые, как и Накаи, хорошо выполняли свою работу, но не получали повышения, потому что они были из-за своей неотесанности в политике. Они не понимали тонких методов обзаведения друзьями и обхаживания начальников. Им нужно было знать, что никто не получает милостей от незнакомых людей.

— Эджима был такой же, как и другие люди, которых я просил помочь, — с горечью сказал Накаи.

— Все они относились ко мне, как будто я был собакой, которая бы хотела помочиться на их месте!

Тут в разговор вмешался Хирата:

Министр финансов Мориваки одним из них?

— … Да, я говорил с ним.

— В бане?

Нахмурившись, Накаи кивнул:

— Он меня не принимал. Я должен был проследить за ним всюду, пока я не застал его врасплох.

— Как это случилось? — Спросил Хирата.

— Он сказал, что не может помочь мне, что мой непосредственный начальник должен решать, нужно ли меня выдвигать на повышение. Он сказал, чтобы я уходил, — нервно сказал Накаи. При этом он сильно стукнул по перилам балкона.

— Эти старые снобы! Все они получили новые, высокие должности после победы правителя Мацудайра над господином Янагисава. Никого из них не было там, где сражались такие люди, как я.