— Лучше отправь сообщение. Я поставил телефон на беззвучку. Как освобожусь, сразу же дам знать.

На важную встречу Мэл переоделся, выбрав рубашку, костюм и галстук. Он подобрал одежду со вкусом и оттого смотрелся умопомрачительно, приковывая к себе взгляд. Кстати, все его многочисленные галстуки были завязаны заранее, только узлы ослаблены — надевай через голову и затягивай.

Строгий элегантный костюм изменил Мэла, сделав необычайно похожим на Мелешина-старшего — как внешностью, так и властными, уверенными манерами.

— Красивый, — погладила я лацканы пиджака, а затем притянула своего мужчину и поцеловала, закрепляя право собственности.

Уже при выходе из общежитской квартиры Мэл сказал:

— Эвка, то, что было раньше — детские игры. Теперь началась настоящая жизнь, и я рад, что это произошло благодаря тебе.

А я почему-то не испытывала радости. Из-за меня Мэл скакнул в возрасте на несколько лет вперед и чуть не умер на операционном столе. Из-за меня рассорился с родителями и вынужден думать о заработке. Из-за меня он находится в изоляции, отгороженный от мира кордоном телохранителей.

— Ты сказал, что разберешься со Штице. Как?

— Не волнуйся, обойдемся без рукоприкладства. И убеждать больше не буду. Надоело. Я достаточно наговорился, но она не понимает.

Мы дошли до ступенек института, взявшись за руки. Мэл передал мою сумку телохранителю, обнял меня и поцеловал.

— Ты справишься. Первый день — самый трудный. Потом будет проще.

Помахав, он отправился по ангельской аллее к воротам, а я потопала на учебу.

Странно и непривычно. Нужно учиться видеть сквозь толпу, игнорировать жгущие затылок взгляды и не обращать внимания на разговоры и пересуды за спиной. Студенчество расступалось широким клином, пропуская охранников и меня посредь них.

В брошюрке подробно расписывалось месторасположение каждого занятия и кратчайший путь до соответствующего кабинета или аудитории. Неожиданной новостью оказалось, что урок по развитию интуиции вел сухонький старичок с седой бородкой — тот самый академик, с которым я столкнулась перед приемом в Большом холле Дома правительства и который настырно влез в беседу с премьер-министром, расхвалив меня, хотя совсем не знал.

Второй неожиданностью оказалось, что охранники присутствовали на занятиях. Вот так. Мэл рядом — они за дверью, Мэла нет, и затемненные стекла очков напрвлены на меня и на нового преподавателя. Перед занятием мужчины проверили кабинет, а также практические пособия, которые принес академик проверили его документы, пропустив через считывающее устройство, и даже обыскали старичка, поводив возле него коротким жезлом с продольной полосой, светящейся голубым.

— Ничего страшного, я понимаю, — засуетился преподаватель, не обидевшись на тотальный досмотр. — Мне выпала великая честь пробудить ваши заснувшие способности.

Ну-ну, посмотрим. Просыпаться-то нечему. Вранье достигло чудовищного размаха: мне искренне сочувствовали, для меня разработали специальную программу восстановления утерянных способностей, со мной будут индивидуально заниматься маститые академики, используя самые эффективные методики. Почему же совесть спит? Потому что она, как и я, заложница условий. Мой отец, ставший в одночасье министром и претендентом на кресло премьера, Мелешин-старший, получивший оба департамента в руки и безраздельную карающую власть в стране, Мэл, которого я обязана сделать счастливым, мама, которая ждет меня на побережье, аттестат о высшем висорическом образовании, который нужно получить кровь из носу, — эти и другие ниточки перемешались и запутались, оплетя меня с ног до головы.

— Ваш случай уникален, — продолжил старичок. — Прежде никому не удавалось перебороть действие сильнейшего яда и вернуться к жизни полноценным человеком.

А он хорошо осведомлен. Наверное, изучил предостаточно материалов по моему делу и вместе со всеми удивляется чуду внезапного выздоровления.

— Существуют различные методы стимуляции интуиции, начиная от специальных препаратов и заканчивая гипнозом, внушением и особыми амулетами, не говоря об уникальных артефактах. Их назначение — в обострении органов чувств. Мы же попробуем развить интуицию естественным путем, чтобы не попасть в зависимость от стимулирующих средств. Ваш организм должен справиться самостоятельно. Задача состоит в том, чтобы настроиться на улавливание волн вслепую, интуитивно. Интуиция — это внутреннее зрение. Заставим ее работать.

Академик заранее ознакомился и с результатами реабилитации в Моццо:

— Насколько я понял, у вас необычайно развита тактильная чувствительность. К ней мы еще вернемся, но сейчас мне хотелось бы составить собственную картину и оценить её непредвзято.

Он предложил угадать «орла» или «решку» при подбрасывании висоровой монетки, потом попросил найти требуемую карту в колоде и нужный цвет в колерном наборе. Затем показал несколько сюжетных картинок, предлагая домыслить окончание.

— Нужно тренировать левую руку, — сказал мне. — Правое полушарие мозга отвечает за логику, а левое — за эмоции и интуицию. Вот пропись, заполните на досуге пять страниц. Это домашнее задание.

Мэл одинаково хорошо пишет обеими руками, — вспомнилось мне. Означает ли это, что у него развита интуиция?

Прежде чем тетрадь перекочевала в мою сумку, её осмотрел и пролистал один из охранников.

— Развивайте интуицию, — продолжил академик. — Когда зазвонит телефон, прежде чем ответить, сперва попробуйте угадать, кто звонит и с какой целью. Выходя из любой двери, пытайтесь угадать, кого встретите первым: мужчину или женщину, помимо тех лиц, которые неизменно находятся рядом с вами. Заведите блокнот и записывайте каждое утро набор слов, фраз, символов, какие придут в голову — иногда мало, а иногда не хватит и страницы. Старайтесь писать левой рукой. Вечером проанализируйте написанное и события дня: каков процент совпадений? Например, слово «кошка» и животное, перебежавшее дорогу или задавленное машиной, можно считать реализованным событием. Туда же можно отнести нарисованные каплю, зонтик, лужу, резиновый сапог, означающие дождь, если таковой случится. Учитесь читать и видеть между строк. Прислушивайтесь к себе. Часто мы заглушаем внутренний голос, предпочитая поступать, как нас приучили с детства, потому что так положено.

Далее старичок предложил надеть на глаза повязку, которую опять же проверил охранник, прежде чем отдать. Преподаватель разложил на столе предметы, а мне надлежало, вытянув руку, угадать их, не трогая.

Вышло не ахти. Приблизив ладонь максимально возможно, я почувствовала в первом случае холод, а во втором случае — тепло. Занесенная над следующим образцом рука вдруг беспричинно задрожала. Мне показалось, что на столе извивается клубок змей. В итоге выяснилось, что одним из практических пособий был кубик льда, другим — булочка в термопленке, сохранявшей сдобу горячей, а копошение исходило от дождевых червей в банке.

Академик ужасно обрадовался. Его совершенно не расстроило, что из десяти предметов мне удалось отдаленно угадать всего три, и то по косвенным признакам.

— Великолепно! Я впечатлен. Вы уловили вибрацию движущихся тел и температурные перепады. Прекрасный результат для первого занятия.

Его похвалы смутили. Я не чувствовала в своем организме ничего необычного и из ряда вон выходящего, но, в любом случае, урок пролетел быстро и увлекательно, и даже бесстрастные лица охранников не нервировали.

По итогам занятия меня нагрузили кучей домашних заданий. Напоследок старичок посоветовал:

— Не забывайте о медитации, которой вас начали обучать. Мы еще вернемся к ней и разберем детально, но не ждите, когда до неё дойдет очередь. Уже сейчас старайтесь концентрировать внимание на своих ощущениях и на мыслях.

Что велел делать преподаватель интуиции? Тренироваться и еще раз тренироваться. Покидая кабинет, я загадала: в коридоре первым встретится парень, а следом две дечонки-подружки.