Калвин поднесла трубу к глазу дрожащей рукой. И вдруг их стало видно четко, больших летающих существ, не птиц, они были больше любых птиц, без перьев. Их крылья тянулись как паруса от чешуйчатых тел до когтистых лап, их головы вертелись, пока они летели, и Калвин видела их маленькие глаза, длинные челюсти с рядами острых сияющих зубов. Она протянула трубу Трауту.

— Такие существа есть в древних сказках Меритуроса, — сказал спокойно и с интересом Дэрроу. — Их зовут стражами Диких земель. А некоторые зовут их плотоядными.

— Плотоядными! — голос Траута был писком.

— Думаю, — удивительно ровно сказал Тонно, — что нам стоит уйти в каюту.

Траут уже бежал туда. Мика рьяно спросила:

— Тонно, хочешь, мы с Калвин удержим их ветром?

— Нет, — сказал Дэрроу, — пусть летят.

— Калвин могла бы защитить нас коркой льда, — сказал Тонно. Калвин пронзила его взглядом.

— Делаем лишь то, что нужно, — строго сказал Дэрроу. — Эти существа на своем месте, они имеют право защищать его. Если мы покажем, что не хотим вреда, они нас оставят. Как только мы начнем бороться с ними, они получат повод напасть.

— Ты говоришь так, словно это люди с разумами, а не глупые звери, — сказал Тонно. — Я прошу разрешения у рыбы, вытаскивая ее из моря? Я извиняюсь перед пойманным зайцем?

— Может, стоило, — Дэрроу слабо улыбнулся. — Мика расскажет тебе, что народ Крайних островов просит разрешения у рыбы каждый год на большой церемонии.

— Прошу, — сказала Калвин. — Если мы не будем биться, идемте в каюту!

Существа были очень близко. Их резкие крики и зловещий свист их крыльев был все громче на ветру. Все поспешили по лестнице, Тонно плотно закрыл люк за ними.

— Они могут открывать засовы? — спросил белый Траут, глядя в окошко. — С такими челюстями — вполне. Похоже на клещи… или плоскогубцы…

— Это просто звери! — вспылил Тонно.

— По легендам они умные, как мужчины или женщины, — сказал Дэрроу. — Говорят, они обладают девятой Силой, Силой языка, хоть, конечно, у них свой язык, не такой, как наш.

— Если никто не может на нем говорить, откуда знать, что это язык? — Тонно тряхнул кудрявой головой.

Мика придвинулась к нему.

— Думаете, колдун послал их? Он шпионит за нами.

— Не знаю, девочка. Может, — Тонно посмотрел на Дэрроу.

— Возможно, — бесстрастно сказал он. — Он сейчас многое может.

— Они здесь! — крикнул Траут, раздался жуткий шум, существа сели на палубу, мачту и крышу каюты, когти скрипели, крылья шуршали. От этого звука бегали мурашки. Вдруг в каюте стало темно, существа закрыли собой окошки. Траут спешно задернул шторки. — Не хочу, чтобы они смотрели на нас своими глазками.

Мика сжалась в углу, ее обычная бравада пропала, существа вопили вокруг них. Даже Дэрроу, хоть и решительный, выглядел настороженно. Тонно схватил костыль Дэрроу и постучал им по краю стола, бормоча то ли проклятие, то ли мольбу богам.

Калвин закрыла глаза и запела. Она пела тихо, как шепотом, успокаивающую песню, какую пела для пчел в Антарисе. Знакомые слова срывались с губ, она поняла, что все в каюте притихли и слушали. Ее голос стал сильнее, слова — четче, мелодия убаюкивала, как учила ее давным-давно Дамир.

— Слушайте… они ее слышат!

— Шш!

За ритмом песни Калвин слышала шепот Мики и шипение Дэрроу. Песня сама теперь несла ее, слова тянули вперед. И она поняла, что существа притихли, их крылья замерли, а крики пропали. Они слышали ее, слушали, как пчелы. Порой в Антарисе пчелы затихали, словно она усыпляла их, а порой пели в ответ шепотом, и они пели вместе мирную мелодию.

Она слышала их тихий хрипящий хор, существа отвечали ее песне. Калвин и жуткие существа долго пели вместе, а потом зашуршали крылья, и корабль пошатнулся, они улетели, оттолкнувшись когтями. В каюте стало светло. Скрип крыльев окружил их, утих, и осталась тишина, и лишь ясный голос Калвин поднимался и опадал. Песня закончилась, стало тихо. Она открыла глаза.

Все смотрели на нее большими глазами. Мика охнула, словно задерживала все время дыхание, а потом убрала волосы с глаз и сделала вид, что не боялась.

— Как ты это сделала? — голос Траута дрожал.

— Я спела старую песню для роя, — сказала Калвин. Голова чуть кружилась, словно она проснулась. Ее пальцы покалывало. Она посмотрела на них, словно никогда не видела, а потом, поняв, взглянула на Дэрроу с вопросом в глазах.

— Да, — тихо сказал он, хоть она молчала. — Это восьмая Сила, Сила зверей. То, что ты пела пчелам, понятно и для этих существ.

Тонно спросил:

— Они теперь оставят нас в покое?

— Если нет, она им снова споет! — золотые глаза Мики гордо сияли, она ткнула Калвин в руку.

— Не думаю, что ей придется, — Дэрроу пошел к палубе и коснулся плеча Калвин. Его рука жгла, как клеймо, которым отметили ее руку, когда она стала новенькой. Он убрал руку и ушел, а она ощущала след от жжения весь тот день.

Ночью Калвин лежала без сна в каюте, которую теперь делила с Микой, слышала тихие голоса Дэрроу и Тонно.

— Ты же говорил мне и Занни, что сложно овладеть одним мастерством, на это уходит жизнь, — говорил Тонно. — Что в этом опасность Самиса. Что он легко овладел двумя или тремя Силами.

— Помню, — тихо сказал Дэрроу.

— Но она пришла к нам магом льда, выучила за пару дней магию ветра, а теперь еще и зверей приручила.

— Это интересно, — голос Дэрроу оживился, Калвин услышала стук его сапог, он вытянул хромую ногу. — Может, стоило догадаться, когда я увидел ее с пчелами в Антарисе. Та Сила, восьмая, считалась утерянной. Может, она в крови, в глубинах памяти, и передается неосознанно, как звери сами знают, как петь, строить гнезда, охотиться без обучения. Или жрицы Антариса защищали эти чары, не подозревая, как магию льда. Интересно…

— Ты всегда звал Самиса чудом. Сильным магом. Но девочка с косами, может, с таким же даром. А то и сильнее, чем он.

— Может, — слово было таким тихим, что Калвин едва услышала его.

— Может, это она — Поющая все песни, а не он. Подумай! Я бы хотел увидеть его лицо, когда он поймет это, что его обошла девочка, даже не в юбке, — Тонно издал редкий смешок. — Да, я хочу увидеть тот день!

— Я бы не хотел увидеть тот день, — сказал Дэрроу, — когда они объединят силы.

— Она так не сделает, — тут же ответил Тонно.

— Он умеет… убеждать. Ему сложно отказать. И у нее будет власть над всем миром. Императрица Тремариса. Лучше, чем просто Высшая жрица Антариса.

Тонно рассмеялся снова, неуверенно, словно не знал, шутит ли Дэрроу.

— Да, кто бы из нас устоял перед этим? — Калвин услышала скрип его стула.

— Спокойной ночи, друг.

— Я разбужу тебя сторожить.

Тонно забрался на палубу, где сел в дозоре. Но она не слышала Дэрроу, он долго сидел за столом, задумавшись, и когда пошевелился, она уже видела тревожные сны.

Следующим утром она села рядом с Дэрроу у румпеля. Существа не вернулись, небо было чистым. Они обогнули южную сторону неизвестного берега, «Перокрыл» двигался на запад, прочь от утреннего солнца. Пейзаж с травами и кустами сменился утесами и скалами.

Дэрроу не поздоровался и не взглянул на нее, словно ее там не было. Калвин сидела в тишине, смотрела на темную линию берега. Ее горло сжалось, словно его связали нитью. Голос не удавалось выпустить.

Наконец, она сказала:

— Я такая неестественная?

Дэрроу сказал:

— Необычная, но не неестественная, — он знал, что она была там. Он посмотрел на парус и подвинул немного румпель. — Я подозревал, что ты нас слышала.

Калвин покраснела и быстро сказала:

— Тогда нужно быть осторожнее со словами. Ты должен знать, что я никогда не помогу Самису.

— Помни о своих словах, Калвин. У нас разные силы, но никто из нас не видит будущего.

Она смотрела на него с болью и гневом.

— Я могу обещать это! А ты? — слова вылетели раньше, чем она остановила себя. Он вздрогнул, словно она ударила его, и тихо сказал: