Мика потянула ее за руку, чтобы они спешили, потянула ее в глубины тьмы по палубе. Моряки тут и там лежали и храпели, решив остаться в прохладе, а не в душных каютах, они не шевелились из-за проходящих Калвин и Мики, онемев от плодов славы.

Как мышка, Мика быстро шагала по лестнице на высокую палубу на корме корабля. Калвин следовала, вспоминая чары, что ей понадобятся. Она построит мост изо льда меж двух кораблей, чтобы они с Микой перешли, а потом обрушит его в море, чтобы их не успели догнать. Ему нужны будут бортики, чтобы девушки не упали; и лед должен быть крепким, чтобы не растаял от теплого воздуха. Она знала, что на «Перокрыле» еще есть пираты, но была уверена, что они с Микой справятся с ними… она врезалась в спину Мики в темноте.

— Что такое?

— Смотри! — Мика подбежала к борту. — Они ушли! Хорошие у тебя друзья. Уплыли без нас!

Калвин отодвинула ее. Так и было. Два длинных каната, что соединяли корабли, лежали на воде. «Перокрыл» пропал.

Траут знал, что не уснет. Было слишком жарко, и он нервничал. Хорошо было им так бодро говорить о том, что пиратов бросят за борт, этому громиле Тонно и бездомному Дэрроу, успевшему нахвататься уловок. Но он, Траут, не был бойцом, и он видел достаточно боев в этой компании, что хватило бы ему на остаток жизни. Странно, что он провел жизнь в Митатесе, учил, как работает оружие, старался улучшить его, изучал остроту стали и траектории катапульт, но не видел до этого настоящего сражения, синяки, переломы и кровь. До Занни он не видел смерть. Он не думал об этом раньше, что оружие и техника были для этого, он думал лишь о сдаче экзаменов. Сможет ли он вернуться в логово мастерской, не думая об этом всякий раз, когда в руки попадет стрела или модель военной машины? Он ворочался и бил по подушке.

— Ждем до рассвета, — говорил Дэрроу, — когда дозорные будут засыпать. Лучше пока отдохнуть самим, — но Траут лежал, смотрел, как фонари на берегу мерцают на потолке каюты, пока остальные спали.

Тонно лежал на спине, храпел в ровном ритме, Дэрроу спал сидя, чуть хмурясь, словно и во сне бился с нерешенной проблемой. Траут перевернулся на другой бок, но удобнее не стало. Как дорианцы жили в такой жаре? Конечно, они жевали славу, чтобы им стало легче. Ему почти хотелось попробовать самому эту гадость.

Он услышал голоса на палубе, моряки на страже бормотали. Кто-то пришел на борт.

— Эй, парни?

— Пришел подменить нас?

— Лучше! Так вы будете радоваться и следовать приказам капитана. Я принес славу.

Они тихо засмеялись, хлопали по спине, а потом наступила тишина, пираты наслаждались подарком друга. Траут слушал в темноте и размышлял. Он мало знал о листьях славы, это было запрещено в Митатесе под угрозой изгнания, но некоторые студенты приносили порой это с реки от торговцев в порте, и он видел людей под ее влиянием, их глаза тускнели, они отключались. А в Митатесе слава была слабой, притупленной какими-то водорослями и прочим бредом. Но в Дорьюсе она росла на кустах, листья были чистыми и сильными.

Он выбрался из кровати и разбудил остальных, прижимая палец к губам и показывая наверх.

— Они жуют славу, — прошипел он.

Дэрроу сразу проснулся, будто и не спал. Тонно поднять было сложнее, но когда он понял, что случилось, они едва сдержали его от порыва выбежать на палубу сразу. Они ждали в темноте, слушали, мгновения тянулись в ожидании, пока слава подействует. Моряки прислонялись к стене каюты по одному. Бодрое бормотание стало сонным, а потом наступила тишина, прерываемая порой вздохами и сплевыванием листьев, которые заменяли свежими.

Наконец, Дэрроу кивнул и пропел одну ноту. Медленно люк открылся. Дэрроу скользнул в него через миг, за ним — Тонно. Четыре моряка растянулись почти в коме на палубе. Только один поднял голову, когда Дэрроу склонился над ним.

— Чт…? — начал он, но Дэрроу прижал палец к его губам и спел рычащие низкие ноты. Траут, раскрыв рот, смотрел, как невидимые руки хватают моряка за воротник и пояс штанов, поднимают в воздух и опускают на пристань, где он перекатился и засопел, словно спал на гамаке. Тонно быстро связал другого пирата его же одеждой, и Дэрроу перенес его чарами железа на пристань.

Траут сжимал перила потными руками. Он всегда верил, что магии нет, был уверен, что ничего не видел в последнюю ночь в Митатесе, что нельзя было объяснить законами, которым его учили. Но тут люди летали по воздуху, двери сами открывались. Этого не могло быть, но это происходило.

— Просто, — хмыкнул Тонно.

Траут обрел голос, что был дрожащим и хриплым.

— Хорошо, корабль мы вернули, но как нам его двигать?

Дэрроу снова запел, в этот раз канаты, что привязывали «Перокрыл к кораблю пиратов, ослабли и упали в воду с плеском.

— Мы на мелководье, и я могу подвинуть нас как можно дальше. Важнее — добыть новую мачту.

Теперь его руки были размытыми от быстрых движений, низкая песня слетала с его губ. Одна из мачт, лежавших в груде на берегу, дрогнула и поднялась. Нить желтых фонарей, натянутая на шестах, порвалась, и огни потухли. Гавань погрузилась во тьму, Траут едва видел руку перед лицом. Шест пролетел по воздуху к кораблю, а сам корабль уплывал от берега. Тонно позвал Траута подержать румпель. Мачта стукнула о палубу, чуть не попав по ноге Траута. Дэрроу виновато взглянул на него, он не успевал еще и целиться, куда опустить мачту. Траут подбежал к румпелю и сжал его.

— Просто веди от берега, — Тонно хлопнул его по плечу. — Дэрроу займется остальным, — он побежал под палубу за запасными парусами.

Дэрроу быстро пел, ноты все быстрее вылетали из его рта. Траут едва видел, что происходило, но слышал, как трещит обломок старой мачты. «Перокрыл» двигался медленно, но прочь от берега, незаметный во тьме.

«Где луны? — подумал вдруг Траут. Одна была: красный полумесяц за ними на юге. Кровавая луна», — Траут встряхнулся. Не время для такого суеверного бреда.

Обломок старой мачты упал, и на ее место поднялась новая. Тонно вытащил паруса на палубу, но Дэрроу покачал головой. Капли пота текли по его лбу, он тяжело дышал.

— Пока нет. Я не могу… — Траут увидел, как высокая мачта чуть не упала на палубу. Магия Дэрроу не могла делать все сразу — двигать корабль, чинить мачту и держать паруса. Траут сжался, они все-таки бросят Калвин? Но «Перокрыл» уплывал, корабль пиратов уже был далеко позади.

— Куда мы? — крикнул Траут, уже не сдерживаясь.

— Обогнем остров, — ответил Дэрроу, стиснув зубы от усилий. — Воды тут мелкие, я смогу еще двигать корабль. Пока парус не нужен.

Они почти покинули гавань.

— Скоро сможем отдохнуть, — сказал Дэрроу, но так тихо, что Траут не знал, успокаивал он их или себя.

Мика двигалась быстрее Калвин, та потрясенно застыла, глядя на гладкую воду, где был «Перокрыл».

— Идем! — она потянула Калвин за рукав. — Забудь пока о них. Уходим, пока можем!

«Куда?» — но Мика уже бежала тихо по палубе, пропала за лестницей во тьме. Калвин следовала за ней.

Красная луна смотрела на них, щурясь, пока они бежали. Один из моряков пошевелился и что-то сказал во сне и славе, но Мика послала ему чарами прохладный ветер к горячему лицу, и он уснул. Она нашла место, где трап тянулся к пристани, и потянула Калвин по нему. Они шатались, даже такой большой корабль покачивался на волнах, а их ноги не привыкли к твердой земле.

— Сюда, — шепнула Мика. — Быстро за дома. Я знаю, где можно спрятаться. На другой стороне острова — старая рыбацкая хижина.

«А потом?» — подумала Калвин. Они не могли долго прятаться на крохотном острове, их найдут. Без «Перокрыла» не было причины покидать корабль. Она хотела увести Мику обратно по траву. Но не смогла поймать ее. Мика побежала за хижины, уклоняясь от скрипа и мелькающего света свечей в окнах. Калвин услышала раз неровный шепот голосов, что-то сбили, похожее на кубок или кружку. Это был голос капитана? Она застыла и прислушалась, но Мика тянула ее.